Безрассудная девственница - Парнелл Андреа (книга жизни txt) 📗
— Плата пришла через год после того, как Куэйд сбежал, — завопил он. — Мне пришлось нанимать работника, и он должен заплатить мне за это. Он убежал, пока еще договор оставался в силе, и, кем бы он ни был сегодня, за те двенадцать месяцев должен заплатить.
Тот, кто за него заплатил, не снял с него совершенное раньше преступление. Судьи опять засовещались.
— Вы правы, господин Фиск, — объявил один из судей.
— За побег мы назначаем Куэйду Уилду тюремное заключение сроком на один месяц.
— Господа! — возмутился Куэйд, однако судьи приказали ему замолчать.
Куэйд повиновался, но внутри он весь кипел, и его счастье, что никто ничего не заметил.
— Господин Фиск, — обратился к нему судья, — что до ваших расходов, то присланной суммы за глаза хватит покрыть все ваши расходы. Если же вам откажут в этих деньгах, то Куэйд Уилд возместит вам сумму, которую вы заплатили работнику за один год.
Фиск чуть не заплясал от радости.
— Ну что, Куэйд Уилд, ты уже не петушишься? То ли еще будет, когда ты месяц отсидишь в тюрьме! Там ты не очень пошикуешь на хлебе и воде. Вот так-то, — глубоко посаженные глазки блестели от удовольствия. — Надолго запомнишь Эйвери Фиска.
Куэйд сжал зубы и сцепил пальцы, чтобы не ударить своего бывшего хозяина. Если бы не Глория, он бы, не выходя из суда, свернул негодяю шею. Он плохо представлял себе, как это сделать, но ему во что бы то ни стало надо было передать весточку девушке, чтобы она не ждала его понапрасну. Теперь ему было жаль, что они поссорились перед его отъездом. Она была ему нужна. В Кроссленде у него совсем никого не было. Фиск знал, что говорил.
Судьи подписали документ, освобождающий Куэйда Уилда от уплаты денег Эйвери Фиску, а потом еще один, удостоверяющий, что он жив и здоров. Потом его отвели в тюрьму и заперли в камере с одним узким окошком, все удобства которой состояли из двух ведер, одного для воды, другого для естественных надобностей, трехногого стула и сломанной койки с матрасом, набитым сухими кукурузными листьями Фиск смотрел, как запирают Куэйда, а потом просунул в отверстие для хлеба желтый конверт.
— Печать не сломана, как видишь, — крикнул он. — Надеюсь, тебя ждут плохие новости.
Куэйд прикусил язык и взял письмо, не желая ничего оставлять в руках Фиска, а потом швырнул его через всю камеру. У него не было настроения читать лживое послание дяди.
Глава 10
Джосия Беллингем стоял у дома Уорренов, немного расстроенный тем, что Глория помогает госпоже Дуглас ухаживать за заболевшей дочерью.
— Госпожа Дуглас совсем уморила себя. Она ни на минутку не отходит от кроватки Мэри. Глория заменит ее на несколько часов, пусть поспит немного. К счастью, девочка любит Глорию, — сказала Моди-Лэр.
— Конечно, — согласился Беллингем. — Я заеду туда, когда мы поговорим. Странная болезнь. Поговаривают, это колдовство.
— И вы тоже так думаете? Моди-Лэр сцепила задрожавшие пальцы, боясь, как бы он не обвинил в колдовстве Глорию. Однако Беллингем развеял ее страхи.
— Нет, я уверен, что Сили-Гроув слишком хорош для ведьм.
Они бы тут не прижились. Однако от этого не легче. Вчера вечером заболела самая маленькая дочка Коббов.
Моди-Лэр пригласила священника в дом, и он снял шляпу с серебряной пряжкой.
— Джейн?
— Она. У нее тоже температура, и она мучается, как еще никто не мучился. Что с вами, госпожа Уоррен? Вы плохо себя чувствуете?
Беллингем сменил тему, ибо пришел говорить не о болезнях и не о колдовстве.
Моди-Лэр провела его в просторную гостиную.
— Господь милостив ко мне, — ответила она. — Я здорова. Беллингем уселся в высокое кресло возле камина, его ждали, поэтому чай был уже заварен, а рядом с чашкой на столе лежали хлеб и варенье. Моди-Лэр разлила чай по чашкам и тоже села в кресло, сработанное специально для нее еще Ноблом Уорреном. Покончив с делами, она вопросительно посмотрела на священника. Даже не отпив чаю, он приготовился говорить. Если это не то, чего она боится, то что же тогда?
Хотя Беллингем вполне мог бы проговорить целый день на любую заданную тему, на сей раз он с трудом подбирал слова.
— Я пришел к вам по очень важному делу, — сказал он наконец. — И я бы хотел просить вашей помощи.
Моди-Лэр неплохо разбиралась в людях, но даже она не имела ни малейшего представления, о чем он собирается просить ее.
Немного успокоившись, он продолжал:
— Для вас не секрет, что ваша дочь Глория уже взрослая девушка. Пора приискать ей мужа.
Моди-Лэр слегка нахмурилась. Неужели кому-то не понравилось поведение Глории? Наверно, она слишком дает себе волю? Значит, Беллингем пришел ее ругать?
— Скоро ей будет девятнадцать, и она, кажется, начинает проявлять интерес к замужеству, — осторожно ответила Моди-Лэр.
— А вы хотите, чтобы она вышла замуж? Скрывая свой жгучий интерес к ответу вдовы, священник опустил глаза в чашку и отпил из нее.
— Это решать Глории. Я не буду стоять у нее на дороге.
— Мне кажется, вы уже кое-что надумали, — вдохновившись, Беллингем отставил чашку и задал следующий вопрос. — Вы уже выделили ей приданое?
Моди-Лэр изумленно уставилась на него. При чем тут приданое? Или ей надо торопиться, и он сейчас скажет почему?
— Ферма на две трети принадлежит ей. Это будет ее приданым, — в конце концов выдавила из себя Моди-Лэр. — Когда я умру, все достанется ей.
Беллингем возликовал. Замечательно. Даже если ферму и дальше сдавать в аренду, дохода от нее хватит, чтобы вести приличный образ жизни без всяких дополнительных заработков. Теперь надо сказать, что он в свою очередь может предложить жене.
— Немало, — проговорил Беллингем, чувству, что у него даже вспотела шея, едва он вспомнил о своем ничтожном доходе. По обычаю жених должен был владеть суммой, соответствующей половине приданого. — Трудненько будет подыскать подходящую пару.
Моди-Лэр улыбнулась, решив, что Беллингем хочет посплетничать, подобно многочисленным кумушкам в Сили-Гроув. Верно, уже пошли слухи, что Глория собралась замуж за охотника Куэйда Уилда, и священник пожелал узнать об этом из первых рук.
— Думаю, моя дочь захочет, чтобы жених любил ее не меньше, чем она его.
Беллингем вцепился в ручки кресла. Лучшего ответа даже он не мог придумать.
— Это она получит, — заявил он.
— Извините? — промямлила Моди-Лэр, смущенная его словами.
— Разве я неясно выразился?
Священник приосанился, зная, что его красивое лицо и широкие плечи всегда производят благоприятное впечатление. Пусть у него нет тугого кошелька, зато он может пустить в продажу свою внешность.
— Нет. Я вас не поняла.
— Это Глория, — улыбнулся он, словно собирался сказочно одарить женщину. — Я хочу жениться на вашей дочери.
— Я… она… я не могу ответить за нее, — смешалась Моди-Лэр, потому что предложение Беллингема застало ее врасплох.
Она действительно не желала отвечать за Глорию, хотя ей самой Куэйд Уилд нравился гораздо больше священника. Однако охотник еще не сделал официального предложения. Если по чести, то она не могла не дать Глории возможность самой решить свою судьбу.
— Она сама должна выбрать, — Моди-Лэр тяжело вздохнула. — Я могу только благословить ее.
— Значит, вы разрешаете просить ее руки?
И опять Моди-Лэр не знала, что сказать.
— Я… я уже сказала. Все в ее воле. Простите, если хотите, — она долго молчала. — Надеюсь, сэр, она удивится вашему предложению не меньше меня.
Беллингем улыбнулся, вспомнив, как принимала его Глория в этом доме.
— Может быть, вам будет чему удивляться, — ответил он.
Моди-Лэр покачала седеющей головой.
— Да уж, я очень удивлюсь. Это правда. Вскоре Беллингем уехал, предварительно узнав у вдовы, когда Глория намеревалась покинуть дом Дугласов. Он знал, по какой дороге она пойдет домой, и, будучи не в состоянии ждать, решил ее перехватить. Чем раньше, тем лучше.
