Алмаз - Хикман Кэти (электронные книги бесплатно TXT) 📗
Увы, в первые дни после возвращения из Константинополя бывшая конверса совершила непростительную ошибку: не только почти затмила Катерину (кружева, башмаки, шелковые чулки с непростительной золотой нитью), но еще и хотела с ней подружиться. Дворянки дали ей понять, что такой выскочке не место среди клирошанок, не то что в их благородной компании. Даже самое большое за всю историю конвента пожертвование, три тысячи дукатов, не изменило их отношения к девушке. Поэтому она научилась не замечать безжизненных глаз, в которых плескались гордыня и вздорность.
Но сейчас «графиня» неуверенно застыла на пороге комнаты суоры Вероники.
— К вам посетитель, суора.
Гордячка придерживала двумя пальцами подол платья, чтобы не испачкать его в пыли, а другой рукой прижимала к носу кружевной платочек, чтобы не вдыхать запах краски. Мастерскую разглядывала с таким любопытством, будто впервые видела. Аннетта иногда по вечерам замечала, что Катерина гуляет по аллее лимонных деревьев под ручку с какой-нибудь кузиной, но в гербарии и уж тем более в мастерской Вероники клирошанка не появлялась никогда.
— Вас ожидают, сестра, — повторила она. И добавила, заметив недоумение во взгляде Аннетты: — Есть известия от некоего Просперо Мендозы.
Катерина была на полголовы ниже Аннетты, но всегда умудрялась смотреть на девушку сверху вниз. Под черными одеяниями богатой клирошанки тихо шуршали отделанные кружевами шелковые нижние юбки, волочась по каменным плитам. «Даже в такую жару на ее платье ни пятнышка, — с завистью подумала бывшая наложница, — будто тело постоянно обдувает бриз с лагуны».
Следуя за провожатой, Аннетта удивлялась, почему ее позвала на встречу не привратница суора Кьяра. Обычно «графини» считали такие мелкие поручения ниже своего достоинства и всеми правдами и неправдами старались от них отделаться. Богачки посещали обязательные молитвы в капелле, а остальное время проводили, нанося друг другу визиты: сидели у кого-нибудь в келье, кушали фрукты и сласти, присланные родственниками с материка. Их совершенно не интересовал сад, а сестер вроде Вероники и Аннунчиаты, с огрубевшими от земли руками и испачканными краской платьями, «графини» открыто презирали. Устав конвента соблюдать они даже не пытались, и все это знали.
Девушка не имела ни малейшего понятия, кто такой Просперо Мендоза, но интуиция подсказывала, что другим об этом знать необязательно. Монахиням позволялось принимать гостей, но в глубине души Аннетта была уверена, что привратница визит бы не одобрила.
— А где Кьяра? — Суора скромно опустила глаза, чтобы не встречаться с Катериной взглядом.
— У нее лихорадка, — процедила та, — как, впрочем, и у синьоры Бонифации. Ты разве не слышала?
Они свернули на узкую тропинку.
— А что понадобилось от меня Просперо Мендозе?
— Понятия не имею. Это же ювелир из гетто? — «Графиня» окинула Аннетту ледяным взглядом. — Ты, наверное, продала драгоценности, чтобы насобирать денег на пожертвование?
Язвительное замечание прозвучало небрежно, но попало в цель. Бывшая служанка склонила голову и дальше шла молча.
Ювелир? Аннета встревожилась. Что ему нужно? Если бы суора Катерина вдруг смогла прочитать мысли девушки, то ее ждало бы разочарование. Бывшая конверса сохраняла непроницаемое выражение лица.
Но «графиня» права: когда-то у нее было много драгоценностей. Кое-что досталось от валиде, которая всегда щедро одаривала верных слуг. Но большинство украшений досталось ей после смерти хозяйки.
Все богатство Аннетта продала через надежного посредника, которого нашел архиепископ Торцелло. Бывшая служанка валиде никогда не оплакивала потерю драгоценностей. Она любила роскошь, но золото и камни были ей ни к чему. Айше (тогда — Айше) презирала насельниц гарема, для которых каменья были вечным поводом к раздорам и интригам. Дурочки были готовы потратить все заработанные тяжелым трудом деньги на сверкающие безделушки — единственное утешение. Венецианка же столько лет пробыла доверенным лицом Сафие-султан, и рубины, топазы, бирюза, жемчуг оставались для нее лишь средством достижения цели, своеобразной валютой гарема. На них можно было купить сведения и власть.
Аннетту интересовал лишь восхитительный алмаз, Голубой Султан. Но он бесследно исчез. Девушка отдала за самоцвет слишком много: человеческую жизнь. Но что может о нем знать простой венецианский ювелир? Такое совпадение просто невероятно.
Просперо Мендоза. Что же ему надо?
К счастью, суора Катерина, по-видимому, не ждала ответа на вопрос. До полудня оставалось еще несколько часов, но на улице уже стояла жара. «Графиня» будто источала прохладу, как листья кувшинки в прудах ботанического сада. Она так быстро шагала по вымощенному темными камнями коридору, придерживая юбки, что Аннетта практически бежала следом.
Миновали гербарий, вдохнув экзотические ароматы трав и цветов, затем прошли через внутренний дворик кухни. В одной из арок — грядки с лекарственными травами. У стены — алые и оранжевые тыквы размером с колесо повозки. На лестнице, как всегда, Толстуха Анна лущила горох. Из кухни пахло луком и мясом.
Подошли к боковой двери салона. У Аннетты от яркого света болели глаза, и она с трудом различила силуэт мужчины по ту сторону решетки.
— Этот глупец настаивает, что должен передать послание лично тебе. Что ж, иди. — Катерина подтолкнула сестру в спину. — Только смотри, чтобы это не заняло целый день.
Клирошанка медленно подошла к незнакомцу. После уличной жары воздух в салоне казался прохладным. Таинственный посетитель стоял в тени, девушка не видела лица, но чувствовала на себе его взгляд. По напряженной позе мужчины Аннетта поняла: боится, что она поднимет тревогу. Если выдавать его, то сейчас. Перед ней стоял незнакомец из сада, монаркино, который потерял туфлю на клумбе. Даже за попытку соблазнить монашку сорвиголову ожидало суровое наказание. Одно ее слово — и ему конец.
— Сестра, все в порядке? — донесся с противоположного конца салона голос Катерины, которая выполняла обязанности компаньонки в отсутствие привратницы. Аннетта открыла рот…
— Не беспокойтесь, суора, то есть синьора, уже иду!
И все же девушка не могла сдвинуться с места. В полумраке постепенно проступили черты лица посетителя. Мужчина был бледен, взгляд лишился привычной жесткости. Аннетта вдруг поняла, что до сих пор его не рассмотрела: ни в подзорную трубу, ни в темных коридорах конвента, ни по отражению в пруду. Даже вчера, когда они шли по саду и юноша пытался завязать разговор, она отводила глаза. А теперь они стоят лицом к лицу.
Вспомнив о Катерине, Аннетта поняла: кто-то из них должен заговорить.
— У вас для меня послание? — Слова гулко отразились от стен.
— Да, леди. От моего хозяина, Просперо Мендозы.
Оба прекрасно знали, что это ложь.
— Думаете, я в это поверю? — понизила голос Аннетта. — Вы приходили к суоре Веронике с тем коллекционером из Англии, а это не Мендоза, насколько мне известно. Но все же кто такой этот Просперо?
— Торговец драгоценностями, — быстро зашептал мужчина. — Простите, но это лучшее, что я смог придумать за столь короткий срок.
— Не понимаю. Вас сюда не звали. — Девушка сделала шаг назад. — Кто вы? Что вам нужно?
— Подойдите ближе, и я все объясню.
— Почему я должна вам доверять? Если есть что сказать, говорите так.
— Воля ваша. — Он быстро взглянул на монахиню в противоположном углу салона. — Меня зовут Джон Керью. А вас — Аннетта.
— Я и без вас знаю, как меня зовут, — отрезала суора, отметив про себя, что голос у монаркино приятнее, чем казалось.
Внезапно девушка разозлилась. Неужели он думает, что ее так легко завоевать? Захотелось плюнуть собеседнику в лицо, но она сдержалась. Есть и другие способы отомстить. Можно позвать на помощь и рассказать всем о его ночных похождениях. Клирошанка не стала этого делать просто из любопытства. Безумие какое-то… Что заставило Керью пойти на такой риск? Точно не дешевая попытка соблазнить ее.
