Навеки моя - Рэддон Шарлин (книги онлайн полные .txt) 📗
Мысленно Эри уже молила об облегчении. Она просто не знала, как облечь свои желания в слова.
Каждая жилка в ее теле дрожала от напряжения – в висках, на губах, которые после его посасываний и покусываний, после его поцелуев казались разбитыми. У основания ее шеи. В грудях, которые он ласкал, целовал и сжимал до тех пор, пока они не начали содрогаться от наслаждения. Даже под коленями. И между ног. Особенно между ног, в этой темной, влажной, таинственной пещерке, к которой именно в этот момент подкрадывалась его удивительно умелая рука.
Пальцы, проникающие в ее сокровенный уголок, ищущие ее главный источник удовольствия, были горячими, но все-таки не такими горячими, как сама Эри. Коротко простонав, не отдавая себе отчета, что она делает, не обращая внимания ни на что, кроме желания, несущего ее к туманному, украшенному радугой горизонту, она выгнулась ему навстречу. Инстинктивно она раздвинула ноги, и когда он нашел ее, она сомкнулась вокруг него, как раковина моллюска, как будто боялась, что он украдет какую-то жемчужину, которую она могла бы предложить, и убежит, оставив ее в опустошающих муках.
Но Бартоломью не украл ничего, а отдал все. Как парус на корабле, он поднимал ее все выше и выше, пока наконец она не достигла верхушки самой высокой мачты.
Ее вскрики, восклицания удивления и экстаза, произнесенные хриплым, полузадушенным голосом, вызвали прилив крови у него в паху, горючей и тяжелой, пульсирующей в такт биению его сердца, и едва не вознесли его на вершину блаженства с ней вместе. Когда ее тело извивалось под ним, достигнув наивысшего удовольствия, он хрипло пробормотал что-то ободряющее и одобрительное.
Глаза ее широко распахнулись от изумления, сумеречно-темные от последнего исчезающего тумана страсти, которую он так безжалостно исторг из нее. Наблюдая за ней, Бартоломью улыбнулся непослушными губами, которые от попыток сдержаться сложились в такую гримасу, которая напутала бы ее, если бы она полностью не находилась под его чарами, будучи не в состоянии осознать то, что видела перед собой.
Он увидел, как ее глаза остекленели, как ресницы прикрыли глаза, и услышал ее вздох, выражающий пресыщение. Зарывшись лицом в ее волосы, он впитывал аромат ее страсти, острый, пикантный, возбуждающий, и мучительно застонал оттого, что ему пришлось отказаться от удовлетворения своего собственного яростного желания.
Эри еще долго плыла по бархатному морю, качаясь на волнах, как чайка, сытая и медлительная после празднества.
Ничто в ее жизни не могло подготовить ее к тому, что она испытала несколькими мгновениями ранее. Она чувствовала себя заблудившейся в мире фантазий и потрясений. В голове у нее лениво ворочались вопросы, но она не обращала на них внимания, поддавшись соблазну отдохнуть. Теснее прижавшись к Бартоломью, она заснула.
Когда Эри проснулась, рассвет робкими золотыми пальчиками, похожими на кристаллические иголки света, пробивался сквозь кружевные занавески. Подушка у нее под головой было твердой, как камень, но на удивление теплой. Ради эксперимента она высвободила руку из-под щеки и провела по необычной, мягкой поверхности. Камень, заключенный в бархат.
Затуманенными ото сна глазами она посмотрела на поросль темных волос на мягко вздымающейся равнине, которая пульсировала в такт ударам ее сердца. Она зарылась пальцами в эту поросль, и мягкие, как шелк, волосы приятно защекотали ее ладонь. В ней зашевелились воспоминания, но она не сделала попытки удержать их.
И тут она поняла, что все ее тело покоилось на том же самом обернутом в бархат камне, на котором лежала ее голова. И еще – она была совершенно обнаженной. Медленно она приподняла ногу, провела ею по теплому и твердому пьедесталу, на котором она возлежала. Когда ее стопа наткнулась на торчащий стержень, который был особенно горячим и жестким, она с удивлением почувствовала, что он шевелится под ней. Кто-то простонал, и она подняла голову.
В нескольких дюймах от нее лежал Бартоломью Нун и смотрел на нее; его глаза потемнели от не поддающихся расшифровке эмоций, а рот походил на щель на его покрытом щетиной лице.
– О! – глаза Эри широко раскрылись.
– Доброе утро, – сказал он, и уголок его рта приподнялся в улыбке.
Она сразу же поняла, что лежит в постели, распростершись на нем, и что его тело так же бесстыдно обнажено, как и ее. Воспоминания обрушились на нее, как приливная волна, и она покраснела с головы до ног. Когда же она попыталась высвободиться, он только крепче прижал ее к себе.
– Убегать уже слишком поздно, – поддразнил он ее. Она в упор посмотрела на него, заметив синие круги у него под глазами и неестественную натянутость кожи на лице. Совершенно очевидно, что пока она спала – в изнеможении от его невероятных ласк – он бодрствовал, прижимая ее к себе и… что «и»?
– Вы не спали, – сказала она. – Вы расстроены? Вы хотели бы, чтобы я оставалась на чердаке?
Темные глаза закрылись:
– Нет, я не пережил бы, если бы ты была не со мной, – слова были произнесены напряженным хриплым шепотом, свидетельствующим о его внутренней боли. – Я хотел бы встретить тебя на семь лет раньше.
– Но я тогда была совсем ребенком.
– Да, я знаю.
Его большая рука крепко прижала ее колено к его горячей плоти. Он крепко зажмурил глаза, выражение его лица было близко к исступленному восторгу, потом он передвинул ее ногу ниже. Когда его глаза открылись, в их черной глубине она увидела сожаление, желание и боль. Внезапно ей стало совершенно ясно, на чем покоилась ее нога. Она испуганно охнула и залилась краской.
– Ох! Я-я не хотела…– запинаясь от смущения, пробормотала она. – Я не поняла, что…
Бартоломью хрипло рассмеялся и на мгновение крепко прижал ее к себе:
– Я не возражаю, поверь мне.
В ее голубых глазах ясно читались тревога и забота:
– Но вы выглядите так, как будто вам больно.
– К чему-чему, а к боли я давно привык, – он посерьезнел, и в глазах у него снова появилось мученическое выражение.
– Почему? Откуда она берется?
Он удивленно взглянул на нее, потом улыбнулся и покачал головой:
– Я все время забываю о том, какая ты невинная.
– Уже не такая невинная, какой я была вчера.
Он улыбнулся, но в голосе его сквозило сожаление:
– Да, ты уже никогда не будешь такой невинной, как прежде.
– Я рада этому, – она застенчиво посмотрела на него из-под полуопущенных ресниц, но в улыбке ее таилась капелька бесстыдства. – Мне понравилась прошлая ночь.
Бартоломью приподнял ее лицо и наклонился, чтобы поцеловать ее:
– Я тоже рад.
– Правда? Я имею в виду, вам на самом деле понравилась прошлая ночь?
– Да, нимфа, это понравилось мне больше, чем что-либо во всей моей жизни.
– Даже несмотря на то, что вы не внесли семя? Он снова коротко рассмеялся:
– Даже в этом случае.
Тишина простерлась между ними, как натянутая тетива, Эри лениво перебивала пальцами волосы у него на груди.
– В чем дело, маленькая нереида? Я слышу жужжание незаданных вопросов в твоей головке.
Она прочистила горло, но прошло еще несколько секунд, прежде чем она наконец заговорила:
– Я просто подумала…
– Подумала о чем?
– Чувствовали ли вы то же, что и я, прошлой ночью? Он погладил ее по щеке и внимательно всмотрелся в ее любопытные глаза:
– Целью вчерашней ночи было показать вам часть того, что происходит между мужчиной и женщиной в супружеской постели. Что я при этом чувствовал, значения не имеет.
– Но…
Он прервал ее, закрыв ей рот коротким поцелуем, раз и другой на мгновение коснувшись ее губ, а затем принялся за дело всерьез. Языком он обвел щедрые очертания ее рта, целуя ее в уголки губ и в родинку на верхней губе, пока она сама не подставила ему полураскрытые губы. Когда ее язычок высунулся, чтобы сразиться с его, его пронзило горячее, жгучее желание, которое исторгло стон у него из груди. Дыхание вырывалось у него неравномерными вздохами.
Эри придвинулась ближе, наслаждаясь ощущением близости его тела. Ее колено приподнялось выше. Только когда Бартоломью рукой остановил его движение, она поняла, куда метила – этот горячий, твердый, загадочный стержень, на который она натолкнулась раньше.