Зеленоглазая леди - Робардс Карен (книга регистрации txt) 📗
– Сними это, – произнес он низким и хриплым голосом.
Анна заметила, что блеск его глаз стал еще ярче. Он терпеливо ждал, пока она исполнит его просьбу. Во рту у Анны пересохло. Чувствуя себя греховной и одновременно свободной, медленным движением плеч она сбросила с себя ночную рубашку, намеренно оттягивая момент, когда полностью будет обнажена ее грудь с розовыми сосками, а потом и стройный стан, и плавно расширяющиеся бедра, и пепельный треугольник волос между ними, и длинные кремовые ноги. И вот настал момент, когда рубашка полетела в лужу, натекшую с мокрой одежды у ее ног, а глаза его уже источали неистовое пламя и в углу рта заметно подергивался мускул.
– Ты самое прекрасное создание, какое я когда-либо видел в жизни, – сказал он, снова собираясь заключить ее в объятия. Анна поспешно отступила назад и покачала головой, прошептав:
– Ты тоже промок.
С минуту он так и стоял, пожирая ее глазами, но уголки его губ уже сложились в едва заметную лукавую улыбку.
25
– Раздеться ради твоего удовольствия, радость моя?
Вопрос этот был провокационным. Он будто поддразнивал ее, хотя и говорил хрипловатым полушепотом. Не в силах довериться своему голосу, Анна кивнула и стала смотреть, как он это делает, затаив дыхание.
Джулиан снял сапоги, а потом принялся за свои манжеты и пуговицы на рубашке.
Анна почувствовала, как зачастило ее сердце, пока обнажалась его широкая волосатая грудь, о которой она никак не могла забыть. Когда же он стянул с себя рубашку, Анна жадно устремила на него взгляд.
Плечи Джулиана были широкими и мощными. На руках, словно огромные крученые веревки, вздувались мускулы.
Грудь его тоже была широкой, талия и бедра – узкими.
Анна не могла дождаться, когда же он расстегнет пуговицы штанов. И сердце ее начинало биться все сильнее и отчаяннее. Это продолжалось до тех пор, пока его бриджи не соскользнули к ногам. Джулиан переступил через них и стоял перед ней в своей ослепительной наготе.
Глядя на него, Анна забыла даже, что следует дышать. Никогда за всю свою жизнь она не видела такого великолепного мужчину.
Анна изучала его, блуждая глазами по его телу. А он желал ее, желал – это было очевидно. И Анна почувствовала какую-то боль в глубине своего тела. Трепеща, она взглянула на него.
– Иди ко мне, – прошептал он, протягивая к ней руки. Анна глубоко и трепетно вздохнула и шагнула в его объятия.
В этот момент она испытала удивительное чувство, будто он никогда не выпустит ее из объятий. Все преграды между ними были разрушены. Она чувствовала жесткость его волос, царапавших ее грудь и бедра, ощущала жар его тела, которое, как ей казалось, прожигало ее насквозь.
Она обвила его руками, зарывшись лицом в ложбинку на его плече, и глубоко вдохнула его мускусный запах. Джулиан взял ее за подбородок.
– Я хочу тебя! – прошептал он, слегка проведя кончиком пальца по ее нежным губам.
Губы ее беспомощно раскрылись. Анна потянулась к нему, позволяя себя целовать, обнимать, страстно целуя его в ответ.
Она вдруг почувствовала, что его руки скользят по ее обнаженной спине и по изящным бедрам. Анна закрыла глаза, позволяя себе отдаться этим чудесным ощущениям.
И вдруг она почувствовала, как он руками обхватил ее ягодицы. Анна даже задрожала как от озноба.
– Хочешь меня? – спросил он шепотом.
Губы его скользили по ее щеке, уху, мочке. Анна выгнула шею, желая предоставить ему полную свободу действий. Хотела ли она его? Анна ответила дрожащим голосом:
– Да. Да!
Она больше не пыталась вновь и вновь подавить собственные чувства. Хотела ли она его? В эту минуту Анне казалось, что она прошла бы по горячим угольям, чтобы только приблизиться к нему.
– Прекрасная, необыкновенная Анна!
Джулиан подхватил ее сильной рукой, отнес на кровать и нежно опустил на прохладные простыни, ногой столкнув на пол гору постельного белья. Анна лежала обнаженная, трепещущая, открытая для него. Он любовался ее телом, красивой грудью, бедрами, упругим животом... Потом их взгляды встретились. Джулиан протянул к ней руку, отвел пряди волос от лица, а Анна смотрела на него огромными глазами, чувствуя себя уязвимой. Беззащитной из-за своей потребности в нем, столь ясно написанной на ее лице. Он был так нежен, так внимателен, так чуток, но внезапно ей захотелось совсем другого. Казалось, кровь ее уже вскипела до температуры лавы и с бешеной скоростью неслась по жилам. И Анна подумала, что она воспламенится и сгорит, испепеленная собственным желанием, если он не поспешит покончить с ее мучениями.
– У тебя глаза блестят в темноте, как у кошки, – пробормотал он, проводя пальцем по ее нежной коже.
Анна облизнула пересохшие губы, схватила его за руку, поднесла к губам и нежно стала целовать его, ощущая языком солоноватый вкус кожи.
Сузившиеся его глаза блеснули. Он повернул к себе ее голову. Закрыв глаза, Анна потерлась щекой о его жесткую ладонь и почувствовала, что тело ее все горит, этот огонь желания она не могла больше терпеть. А Джулиан смотрел на Анну до странности настороженно, как будто чего-то боялся...
Но больше ждать она не могла. Она потянулась к нему, положив руки ему на плечи, обхватив шею, заставив прильнуть к ее губам. Он отстранился, доводя ее до безумия, и посмотрел так, будто хотел задать вопрос, смысла которого она не понимала.
– Поцелуй меня, – прошептала она, готовая уже просить, готовая сделать что угодно, только чтобы утолить бушевавший в ней пожар, умерить этот ужасный голод. – Пожалуйста, Джулиан...
У него перехватило дыхание, из груди вырвался звук, похожий на шипение, и бушующее пламя наконец-то обрело свободу.
Целовал он ее сначала нежно и медленно, заставляя ее губы раскрыться, а потом... Потом язык его проник в ее рот, и он принялся покусывать ее губы, одновременно сжимая ее грудь рукой. А Анна... Анна сама прижала ладонь к его черному затылку, запрокинув лицо и пытаясь сделать этот поцелуй более жарким, глубоким и страстным. Ее язык и губы жадно отвечали на его нежность. Анна задыхалась, выгибала спину, без слов моля его о большем.
Джулиан поднял голову и оглядел ее всю. Лицо его изменилось от страсти, стало немного жестче. В его глазах было нечто большее, чем страсть, но Анна не хотела этого видеть.
– Не останавливайся, – прошептала она, умоляюще поглаживая его по плечам и затылку. – Пожалуйста, не останавливайся.
– Господи, – сказал Джулиан, и это прозвучало не то как молитва, не то как проклятие.
Он лег сверху, вжимая ее в матрас. Она же трепетала и прижималась к нему, впиваясь ногтями в его плечи. А он продолжал целовать ее с яростью, и ей стало ясно, что время нежности прошло. Он вдруг сжал ее грудь так, одновременно лаская и массируя сосок, что Анна вскрикнула. Он даже не успел раздвинуть ее бедра коленями, как она сама развела ноги и выгнула спину, предлагая ему себя.
– Моя сладостная Анна! – прошептал он у самого ее уха, а потом произнес что-то еще, но она не разобрала что – уже снова целовала его, прижимаясь к нему, обнимая его ногами, как распутница, какой никогда прежде не была. И эти слова, которые она бормотала ему, расслышать было невозможно.
Дыхание его было прерывистым и хриплым, а руки исследовали ее тело, скользя между их сплетенными телами, между ее ногами. И вот они нашли нежную и жаркую влажную плоть, принялись ласкать ее там... Джулиан и прежде дотрагивался до нее так, но теперь это не вызывало у нее стыда. Сейчас ей не было стыдно, напротив, она испытывала яростный голод и жар. То, что он с ней делал сейчас, казалось Анне неизбежным и необходимым, как свежий воздух. Она вскрикнула и затрепетала, изумляясь тому, что простое прикосновение, как оказалось, могло привести ее в экстаз. Такого она никогда не чувствовала прежде. И даже не представляла, что может испытывать что-то подобное.
Ее тело еще содрогалось от наслаждения... И в этот момент он вошел в нее. Вошел глубоко, так глубоко, что вначале она оказалась неготовой к этому. И Анна подумала, что сейчас последует боль, что это только всего лишь прелюдия к боли. Но боли она не почувствовала, а пришло новое наслаждение, столь сильное, что тело ее вновь потрясли сладостные спазмы. Задыхаясь, она снова прильнула к нему, еще крепче обхватив ногами за талию. Он будто учил ее, а она понимала, что ей еще много предстоит узнать о любви. Движения в ее теле были глубокими и жесткими. Он снова и снова входил в нее с почти отчаянной силой, и ей это нравилось. Теперь ее тело будто совсем отделилось от разума, извиваясь под ним, необузданное, дикое и вожделеющее.
