Ночные услады - Райс Патриция (читать книги онлайн полностью без сокращений txt) 📗
Воины Филиппа продолжали крушить стены замка, выполняя приказ, отданный командиром незадолго до того, как удар сразил его. Эльвина и сэр Алек делали вид, что Филипп идет на поправку.
Сэр Алек смотрел, как Эльвина пытается напоить Филиппа, безуспешно просовывая ему в рот ложку с водой. Синяки и ссадины, полученные при падении, медленно заживали в отличие от раны. На спине появились красные пятна — явный знак беды.
— До сих пор нет ответа на наше послание королю. Не знаю, получил ли его Генрих. Может, гонцы погибли, может, еще что приключилось в дороге. Я бы сам отправился в путь, да слишком мало нас здесь осталось, — сказал сэр Алек.
Эльвина знала, на что намекает старик. Каждую ночь в лагере пировали. Мужчины пили и от вина становились смелее. Все ближе слышались пьяные песни и ругань. Верные вассалы Филиппа до поры сдерживали наемников короля, но никто не знал, когда они больше не смогут или не захотят защищать своего командира и ее, Эльвину. Если бы кто-то хотел убить Филиппа, проще всего было сделать это, используя ее присутствие в лагере как предлог. Такое часто случалось: драка из-за женщин — привычное дело.
Эльвина не особенно задумывалась о том, отчего кто-то желает Филиппу смерти. Он никогда не рассказывал о своей жизни, так что достоверных предположений не возникало. Вместо того чтобы размышлять об этом, Эльвина взялась за решение проблемы, о которой ей поведал сэр Алек.
— Если бы послание королю было написано, это помогло бы? То есть если бы люди решили, что оно написано рукой Филиппа, стали бы они осторожнее в своих действиях и высказываниях? — спросила у него Эльвина.
Сэр Алек с каждым днем смотрел на нее все более настороженно, и то, что она ко всему прочему владела еще и искусством письма, поразило его.
— Помогло бы, да только что толку — сэр Филипп не в том состоянии, чтобы письма писать.
Эльвина вздохнула с облегчением.
— Я немного знаю грамоту. Если вы скажете мне, что надо написать, я попробую. К тому же я почти уверена, что среди оставшихся в лагере едва ли найдется хоть один человек, умеющий читать.
Сэр Алек удивился:
— И где это ты научилась грамоте?
Эльвина мысленно перекрестилась, попросив у Бога прощения за то, что придется солгать.
— В монастыре, сэр. Я училась переписывать отрывки из Библии.
Сэр Алек был ошеломлен.
— Так как же такая хорошая девушка могла… — Он махнул рукой, постеснявшись закончить фразу.
— Теперь-то это уже не важно, правда? — тихо заметила Эльвина. — Не принесете ли мне пергамент, перо и чернила?
Сэр Алек согласился достать все необходимое.
Письмо было написано тем же вечером.
Эльвина решила, раз уж она и так нарушила не один запрет Филиппа, испытать на нем то, чему научилась из книг Марты. Приготовив сонное снадобье из остатков трав, она разжала ножом Филиппу зубы и влила ему жидкость в рот. Надо, чтобы он спал как убитый: никто встревоженный его криком не должен зайти в шатер и обнаружить ее отсутствие.
Убедившись, что Филипп крепко спит, Эльвина отыскала Гандальфа. Объяснив ему свои намерения, она попросила его проследить за тем, чтобы никто не беспокоил раненого, пока она будет собирать травы в лесу.
— В лесу сейчас опаснее, чем раньше. Там полно разбойников. Отправь меня.
— Ты не знаешь, что надо найти. — Заметив, что Гандальф колеблется, Эльвина улыбнулась. — Не стоит тебе туда идти: у тебя семья, ты должен думать о ней, а Филипп — отец моего ребенка, и если он умрет, моя жизнь потеряет смысл. Сделай то, что я прошу. Так будет лучше для всех.
Глаза Гандальфа подернулись печалью, и он молча кивнул. Подвязывая к поясу сумку для трав и пряча кинжал, Эльвина слышала, как он говорил с сэром Алеком.
Блуждая в прохладном полумраке леса, Эльвина думала о Филиппе. И чем больше она думала, тем тяжелее становилось у нее на душе. Почему она осталась с ним?
Он дал ей возможность уйти. Каждый день, проведенный с ним, усугублял бремя греха, тянувшее в ад ее душу. Если бы Эльвина ушла, как он велел, то уже сейчас могла бы помочь Шовену в поисках ребенка и вымолить у Господа прощение.
Но инстинкт, более сильный, чем соображения морали и рассудка, увлекал ее все дальше в лес. Постепенно мешочек у пояса наполнялся. Кинжалом Эльвина откапывала корни и отрезала отростки. При этом она сознавала, что тот, кого она так стремилась спасти, никогда не станет для нее никем, кроме как господином. Этого ли она хотела от жизни?
Стоило ей представить леди Равенну рядом с Филиппом и ребятишек, играющих у их ног, как ее начинало мутить. Но знала Эльвина и то, что не сможет носить в себе ребенка от другого мужчины, не сможет спать даже с таким верным и добрым, как Гандальф.
Такова была ее природа, и Эльвина стала заложницей собственной судьбы. Она не помышляла о том, чтобы бросить Филиппа первой, но остаться с ним значило обречь себя на пытку. Эльвина понимала, что совершает преступную глупость, но ноги сами несли ее в лагерь.
Войдя в шатер, она сразу почувствовала: что-то не так. Филипп не спал, и глаза его сверкали гневом.
— Так вот как ты это сделала? Значит, никакого волшебства не было. Где ты нашла кинжал? Твой любовник принес его тебе, да? Почему он позволил тебе остаться? Ради золота, которое ты принесешь ему, когда я отпущу тебя?
Эльвина замерла. Она не ожидала ничего подобного. Сонное зелье, должно быть, оказало странное влияние на мозг Филиппа, вернув его к жизни столь внезапно.
Услышав голос хозяина, Гандальф поспешил в шатер. Он обрадовался, увидев Эльвину, но радость его была недолгой: Филипп бушевал.
— Убирайся отсюда, ты, паршивый торговец шлюхами! Я убью тебя прежде, чем позволю взять ее!
Гандальф во все глаза смотрел на Филиппа, пытавшегося встать с постели.
— Да он обезумел!
Эльвина, забыв о страхе, подошла поближе.
— Если это безумие, то оно гложет его куда больше, чем жар. Филипп не доверяет мне. Лучше тебе уйти.
Филипп, шатаясь, поднялся на ноги. Не позволив Филиппу напасть на Гандальфа, Эльвина бросилась к нему и обняла за шею.
Он изрыгал ругательства. Привлеченные криками, к ним уже спешили сэр Алек и Джон. Кое-как все вместе уложили больного на постель, но Филипп продолжал неистовствовать. Впервые с момента его ранения Эльвину затрясло от страха.
— Это жар, миледи. Нам придется привязать Филиппа к кровати для его же пользы.
— Нет! — решительно возразила Эльвина. — Он так ослаб, что сейчас даже ребенок и старик могут удержать его. Позволили бы вы сделать это с ним, когда он был здоров?
Эльвина понимала, что командовать здесь должна она. То, что сэр Алек называл ее «миледи», ничего не меняло. Позволь Эльвина им овладеть ситуацией, и дальше ей уже не справиться с ними.
Она дотронулась до раны, которая снова открылась и Филипп вздрогнул. Он жадно искал ее невидящими глазами, но, найдя, успокоился и закрыл их.
— Это я виноват, — скорбно пробормотал Джон. — Я должен был принять тот удар на себя. Что я могу для него сделать? — обратился он к Эльвине.
Она окинула юношу пристальным взглядом. Он был на несколько лет старше ее, одних лет с Гандальфом, худенький и верткий, но широкоплечий. Глаза его внушали доверие, и все же…
— Почему тебя не было рядом с ним? — задала Эльвина вопрос, давно мучивший ее.
— Парня не в чем винить, кроме как в беспечности, — вмешался сэр Алек. — Я уже допрашивал его. Он и так довольно настрадался.
Эльвина взглянула на старого воина, как волчица, охраняющая волчонка.
— Парень был там, где ему и следовало быть. Он знал, что позади — только свои, вот и увлекся погоней за неприятелем. Копье угодило ему в бок, и он чуть было не свалился. И в тот момент был атакован Филипп.
— Так как же враг оказался среди наших? Я сама видела, они убегали.
Другого объяснения быть не могло. Джона мог ранить тоже только свой. Чтобы убить Филиппа.
— Мы делаем все возможное, миледи, но предателя пусть ищет сам Филипп.
