Хозяин Соколиного гребня - Коултер Кэтрин (электронные книги без регистрации TXT) 📗
В этот раз Клив сказал ей, что вернется на восьмой день. Она начала считать дни. Если ты пошаришь в дальнем углу дома, то увидишь там ряд палочек. Когда она положила на пол восьмую палочку, а Клив так и не вернулся, бедная девочка потеряла веру в его возвращение. Я ее уговаривала и так и этак, но ничего не добилась: она уверена, что он уже не вернется. Я даже стащила одну из ее палочек, но она догадалась и положила на ее место другую.
Наверное, теперь тебе понятно, почему Клив взял Кири с собой. Конечно, он знал, что путешествие в Шотландию, где он родился, будет сопряжено со многими опасностями. Все мы, разумеется, в подобном случае оставили бы своих детей дома. Но Кири – другое дело. Она бы умерла, если бы Клив оставил ее в Малверне. Только посмотри, до чего она себя довела. Ее любовь к отцу слишком сильна. Никто из нас не знает, как ей помочь.
– Ларен, а что случилось с Сарлой после того, как она попыталась убить Клива?
– Ее заставили остаться в Малверне до родов. Потом, когда она родила Кири, Меррик согласился отправить ее к ее семье, у которой была усадьба в долине Берген. Ее отец прислал дюжину воинов, чтобы они сопровождали ее. И тогда она похитила Кири. Когда Клив догнал ее, она крикнула своим провожатым, что он ненавидит ее и явился, чтобы убить ее и ребенка. Пока он убеждал их, что это не так, Сарла убежала с младенцем на руках. Кири тогда едва не погибла. Ее бы не было сейчас в живых, если бы Клив в последний момент не сумел вырвать ее из рук Сарлы, прежде чем та упала с обрыва и разбилась насмерть.
Для Клива все это было ужасным потрясением, но, как мы и надеялись, он оправился. Свою дочь он любит безумно. Если в Йорке с ним приключилось что-то дурное, что не дает ему вернуться, он, должно быть, с ума сходит от тревоги, потому что знает, что без него Кири долго не протянет.
Чесса посмотрела на девочку – та сидела, прислонившись спиной к стене дома. Сухорукая Эрна, сидевшая рядом и работавшая на ткацком станке, пыталась ее расшевелить. Она разговаривала с Кири, отпускала шутки, смеялась, притворяясь, будто не замечает, что Кири ничего не отвечает и даже не смотрит в ее сторону. Муж Эрны, Гунлейк, тоже делал, что мог. Он вырезал из дуба нож и попытался подарить его Кири, но та только молча взглянула на нож, а потом посмотрела на Гунлейка без тени улыбки. Женщины уговаривали ее поесть, мужчины сажали на колени и рассказывали ей сказки. Керзог хватал ее зубами за подол и тянул к очагу, где варилась пища. Но все было тщетно.
Прошел еще один день. Корабль Меррика так и не появился на горизонте. Все ждали завтрашнего дня, чтобы отплыть в Йорк, но в середине ночи разыгралась буря. О том, чтобы выйти в море в такое ненастье, нечего было и думать.
Услышав рев бури, Кири проснулась, села на кровати и уставилась в пол. Потом она подобрала одну из своих палочек и начала разламывать ее на мелкие кусочки.
Следующей ночью Чесса не выдержала. Она вошла в спальню, где десять детей спали в ряд, тесно прижавшись друг к другу – ни дать ни взять сушеные рыбки, нанизанные на веревочку. Чесса взяла на руки спящую Кири и улыбнулась, увидев, как остальные ребятишки тотчас задвигались во сне и заняли место, где только что лежала дочь Клива. Кири не проснулась. Чесса отнесла ее в общий зал и легла с нею вместе, завернув себя и девочку в одно одеяло.
– Почему ты принесла меня сюда, Чесса? Чесса открыла глаза. Ночная темнота постепенно уступала место тусклому серому рассвету. Пока все лежали неподвижно, но скоро обитатели дома проснутся, и в зале станет так шумно, что никто уже не сможет спать.
– По-моему, хватит тебе морить себя голодом. Глядя на тебя, все места себе не находят от беспокойства. Я собираюсь положить этому конец. Пока твой отец не вернется, я буду вместо него. Я буду заменять тебе его во время всех его отлучек. Когда Утта сварит кашу, ты обязательно ее поешь. А потом мы с тобой пойдем гулять. Мы будем играть, бегать и смеяться, и я научу тебя одной веселой песне, которую любят петь ирландские крестьяне. В этой песне поется о свинье, которая спасла своего хозяина от смерти, и за это ей разрешили спать в одной постели с хозяином и хозяйкой. А потом мы с тобой расположимся на скале на восточном берегу и съедим большой-пребольшой обед.
– Ты не можешь заменить мне моего отца, потому что ты девушка.
– Ну и что? Я все равно буду тебе вместо него. Кири попыталась высвободиться из объятий Чессы, но та держала ее крепко. Тельце девочки исхудало, длинные золотистые волосы утратили свой обычный блеск. Чессе стало страшно. Как же тяжело сейчас Кливу – ведь он знает, что его дочь может умереть от истощения! Хоть бы с ним самим ничего не случилось!
– Это еще не все, Кири. Слушай, если после того, как кончится буря, твой отец не вернется, мы обе, ты и я, поплывем в Йорк. Поплывем вместе с Рориком и его воинами. Я поговорю об этом с твоим дядей Рориком, и он согласится – но с одним условием.
– С каким?
– Он согласится взять тебя, если ты будешь делать то, что я говорю.
– Мой отец никогда мною не командует!
– Еще как командует, просто ты этого не замечаешь. А теперь ложись ко мне поближе и я расскажу тебе историю про одну маленькую девочку, которой пришлось жить с мачехой, очень красивой и очень злой. Эту мачеху звали Сайра, а что до девочки, то это была я.
Глава 12
Волны с плеском разбивались о борт корабля. Ночь выдалась темная, безлунная. “Черная, как волосы Чессы”, – сказал Рорик. И это было хорошо: ведь в такой темноте датчане не заметят появления чужаков. Дождь шел не переставая, небо обложили тяжелые, низкие тучи.
– О том, что мы здесь, их не предупредит ни одна чайка, – сказал Хафтер. – Надеюсь, что боги будут к нам благосклонны и дождь не прекратится до тех пор, пока мы не покончим с этим делом.
Гунлейк провел корабль Рорика через просторную Йоркскую гавань, обнесенную мощным палисадом, предназначенным для того, чтобы не пропустить к городу врага. Гунлейк управлял кораблем столь искусно, что караульные ничего не заметили.
Всем хотелось надеяться, что люди, приплывшие из Малверна вместе с Мерриком и Кливом, были захвачены в плен живыми. Однако в глубине души каждый воин понимал, что это маловероятно. Викинг продолжал сражаться, пока меч не выпадал из его ослабевшей руки. Тогда он брался за нож и дрался им, покуда не ослабевал окончательно. Но даже тогда он не сдавался – он ругал врага, пока ему не отказывал язык. Что же сталось с Мерриком и Кливом? Рорик не говорил о них, а просто молча делал свое дело, спокойный и невозмутимый, как всегда. Гунлейк медленно и осторожно вывел корабль из гавани и направил его в реку Уз, на которой стоял Йорк, столица Данло. К пристани было привязано по меньшей мере три десятка торговых и военных кораблей, их высокие мачты, смутно виднеющиеся в ночи, плотно обернутые парусами из темной кожи и белого холста, тихо качались в такт волнам. Воины Рорика вытащили корабль на берег, усыпанный камнями и обломками дерева, выброшенными недавним штормом. Вокруг не было ни огней, ни домов. Рорик решил, что, пробираясь назад, в город, они будут держаться поближе к кромке воды.
Затем воины постарались укрыть корабль густолистными ветвями дубов и кленов, растущих неподалеку от берега. Когда корабль был, насколько это возможно, замаскирован, Рорик тихо сказал:
– Кири, ты пойдешь с нами, но держись поближе к Чессе. Я бы хотел оставить тебя здесь, но боюсь, что это слишком опасно. Хотя идти с нами тоже опасно. О боги! – Он в досаде ударил себя кулаком по лбу, но делать было нечего – нельзя было оставить этих двоих без присмотра, значит, надо было взять их с собой. К тому же Чесса неплохо умела обращаться с ножом, и ножны с двумя острыми клинками висели на ее кожаном поясе, скрытые под шерстяным плащом.
Кири послушно позволила Чессе взять себя за руку, и все двинулись в путь.
– Мы все викинги, храбрые воины, – шепнул Рорик Хафтеру, – и идем в Йорк, чтобы вызволить своих друзей. И что же? С нами вместе идут женщина и маленькая девочка.
