Безумный экстаз - Гудмэн Джо (библиотека книг .TXT, .FB2) 📗
— Откуда они у тебя? — спросил он.
— Их дал мне Этан. Сказал, что здесь найдется кое-что интересное для меня. Может быть, вы против?
— Нет, не против. Только не понимаю, зачем тебе понадобилось это читать. В газетах всегда и все перевирают. Хуже того, газетчики ничего не смыслят в вещах, о которых пишут.
В его голосе прозвучала горечь, какой Мишель никогда прежде не слышала.
— Значит, вот почему вы не хотели оставить в живых ни одного репортера? Неужели вы питаете к ним личную ненависть или это дело принципа? Хороший репортер — мертвый репортер, так?
Хьюстон выпрямился, удивленный вспышкой Мишель. Его холодные черные глаза превратились в узкие щели под нахмуренными бровями.
— Ты ни черта в этом не понимаешь, — наконец произнес он.
Мишель уже подозревала, что Хьюстон ударит ее, он был в ярости.
— Объясните, — тихо попросила она. Хьюстон долго разглядывал ее.
— Как-нибудь в другой раз.
— Ладно. — Мишель заметила, как удивлен Хьюстон тем, что она не стала настаивать. И все-таки Мишель не сомневалась, что Хьюстон в конце концов объяснится. Мишель знала, что десятком правильно поставленных вопросов сумеет разузнать что-то важное про Натаниеля Хьюстона.
— Не хотите кофе? — спросила она. — На кухне есть только что сваренный. Я могу принести.
— Лучше давай сами перейдем на кухню.
Мишель смутилась. Она огляделась, размышляя, кто сейчас может быть на кухне.
— Не знаю, стоит ли… Хьюстон откинулся на стуле.
— Боишься остаться со мной наедине?
— Я… да, мне не нравится оставаться с вами наедине.
— По крайней мере честно призналась. — Хьюстон взял Мишель за запястье и встал, потянув за собой. — Пойдем, я уже слышу запах кофе. Кроме того, у меня есть кое-что для тебя.
Мишель нахмурилась, размышляя, что бы это могло значить. Она начала торопливо собирать газеты. Хьюстон нетерпеливо махнул рукой:
— Оставь. Здесь их никто не возьмет.
Мишель нехотя подчинилась.
На кухне она налила кофе Хьюстону и себе.
— Вы уже завтракали? У нас осталась холодная курятина.
— Садись. Незачем прислуживать мне, словно гостю.
— Но ведь вы хозяин…
— И это значит, что я могу получить все что захочу и когда захочу. — Хьюстон отодвинул стоящий справа от него стул.
Мишель сделала вид, что не заметила этого, и заняла место напротив Хьюстона, через стол.
— Вы сказали, у вас есть что-то для меня. Хьюстон улыбнулся и потянулся через стол, чтобы отвести локон, упавший на щеку Мишель. Прежде чем прикоснуться к ней, он понял, что Мишель изо всех сил старается не зажмуриться. Хьюстон надеялся, что подарок смягчит ее.
— Ты любишь подарки, так же, как Ди, — заметил он. Критика больно уколола Мишель.
— Я не хотела…
— Понимаю. — Хьюстон отдернул руку, сунул в карман, вытащил и поверну ладонью вверх. — Это тебе.
Мишель, не веря своим глазам, уставилась на камею слоновой кости в позолоченной оправе. Ошеломленная, она коснулась воротника и медленно опустила руку.
— Моя брошь, — проговорила Мишель. — Та самая, которую вы забрали в поезде.
Хьюстон кивнул. Он взял Мишель за руку, вложил в нее брошь и согнул ее пальцы.
— Мне хотелось иметь какую-нибудь вещь в память о неожиданной встрече. Но теперь она мне ни к чему — ведь ты здесь.
На глаза Мишель навернулись слезы. Она убеждала себя, что не следует благодарить за вещь, прежде принадлежавшую ей. Мишель мысленно приказывала себе произнести какую-нибудь колкость.
— Спасибо, — тихо выговорила она, склонила голову и заморгала, возясь с булавкой броши. Хьюстон пальцем приподнял ее подбородок, заставляя смотреть ему в глаза.
— Постой, — произнес он и вынул брошь из дрожащих пальцев. — Дай-ка я сам. — Он обошел стол и приколол брошь к высокому воротнику Мишель. — Вот так ты была одета в поезде.
— Да.
Хьюстон окинул Мишель взглядом:
— Эта одежда идет тебе.
Мишель опасалась, что за комплиментом последует поцелуй и быстро опустила голову. Хьюстон постоял рядом с ней еще минуту, глядя Мишель в затылок, затем обошел Стол и сел на прежнее место. У Мишель дико колотилось сердце от страха и неуверенности, и она поспешила схватиться за любой предлог для разговора.
— Я спрашивала Этана, можно ли мне гулять днем, — произнесла она слишком торопливо. — Он говорил вам об этом?
— Да, упоминал. Но днем Этан слишком занят. Кто будет сопровождать тебя?
— Может, Ди?
— Вряд ли. Во всяком случае, нечасто. Ди уже надоело играть роль твоей няньки.
— Можно отпустить меня одну.
Хьюстон насмешливо усмехнулся:
— Сомневаюсь.
— А с кем-нибудь из других девушек?
— Они не понимают, как важно следить за тобой, и потом, я им не доверяю.
Мишель подавленно опустила плечи.
— Значит, никто не сможет сопровождать меня…
— Никто, кроме меня. — Хьюстон обхватил чашку с кофе, согревая ладони.
— Мне бы не хотелось вас беспокоить.
— Это не беспокойство. Каждый день я объезжаю город. Беседую с людьми, убеждаю их, что я рядом и найти меня нетрудно, если понадобится. Я не такой уж плохой шериф, Мишель.
Мишель поняла, что Хьюстон и в самом деле верит своим словам, словно забота о жителях Мэдисона могла искупить ограбление поезда и убийство невинных людей. Такое представление о справедливости повергло Мишель в оцепенение.
— Сегодня днем, к примеру, я могу сопровождать тебя.
— Сегодня моя очередь работать в баре.
— Я поговорю с Ди.
— Вряд ли…
— О чем ты хочешь поговорить с Ди? — спросила Детра. Она застыла на пороге кухня с двумя толстыми конторскими книгами в руках.
— Сегодня днем я забираю Мишель с собой. Она слишком долго пробыла взаперти.
— Ты просто олух, Хьюстон. Она воспользуется первой же возможностью, и ты сыграешь ей на руку. — Ди положила книги на стол и налила себе кофе. — И потом, что скажет Этан, узнав, что ты волочишься за его женой?
Мишель отставила чашку, звякнувшую о блюдечко и скрывшую негромкое восклицание, которое слетело с губ Мишель.
— Я останусь в баре.
— Иди оденься, — приказал Хьюстон. — Мы уезжаем. Я подожду тебя внизу, у лестницы.
Мишель бросилась прочь из кухни. Когда она исчезла, Хьюстон обернулся к Ди.
— Мне перестала льстить твоя ревность, Ди. Она становится слишком назойливой. Подумай об этом. — И он вышел из кухни.
Детра взглянула вслед своему любовнику.
— Непременно, — негромко пообещала она. — Непременно подумаю.
Этан лежал на спине в своей постели, устроенной на полу, подложив ладони под голову. Если не считать тусклого отблеска горевшего в печке огня да лампы на тумбочке у кровати, в комнате было темно. Мишель сидела на постели, делая в дневнике записи о событиях дня. Этан время от времени читал их — обычно в отсутствие Мишель — и пока не находил ничего предосудительного.
— Может, хватит писать? — спросил он. — Я хочу спать.
— Что? — Мишель подвинулась к краю постели. Очки соскользнули на кончик носа. — Спите.
— Ты не можешь писать в темноте?
— Разумеется, нет.
— Ну и я не могу спать при свете.
— Я сейчас закончу.
— Сделай милость. — Он прислушался к шуршанию карандаша по бумаге. Этан уже привык к этому звуку. Он стал частью вечернего ритуала — такой же, как поочередное купание, раскладывание постели на полу, пока Мишель причесывалась, или подкладывание угля в печку перед сном. — Ты пишешь о прогулке с Хьюстоном? — спросил он.
— Полагаю, о ней вам рассказала Ди?
— Нет, Хьюстон. Должно быть, сегодня у него небывалый прилив великодушия. Еще бы, ведь он взял тебя с собой и подарил брошку!
— Он рассказал вам и про брошку?
— Нет. Просто я увидел ее на комоде и вспомнил, что прежде Хьюстон хранил ее у себя.
— Брошка принадлежала мне. Хьюстон забрал ее.
— А сейчас отдал? — Этан негромко присвистнул. — Он и в самом деле хочет тебя. — Он услышал, как шуршание мгновенно прекратилось. Этан кипел от досады. Хьюстон решил осуществить свои намерения. Всем видом выказывая полнейшее равнодушие, Этан поинтересовался: — И где же вы гуляли?
