Запретные удовольствия. (ЛП) - Гурк Лора Ли (книги без регистрации TXT) 📗
– Вы? Не могу поверить. За всё время работы здесь вы не сделали ни одной ошибки. Не могу представить, чтобы вы вели себя глупо.
«Она никогда не болеет, никогда не ошибается. Она – машина».
– Когда-то я была влюблена, – не успев понять, что именно она собирается сказать, выпалила Дафна. – Влюбившись, все творят глупости.
– Наверное.
Что-то странное, непонятное прозвучало в голосе Энтони. Дафна подняла на него глаза.
– Я никогда не влюблялся, – пояснил он.
– Никогда?
– Лишь в мечтах, мисс Уэйд.
Он так легкомысленно и быстро ответил, что Дафна аж остановилась. Энтони же не стал задерживаться и пошёл дальше. Она проводила его печальным взглядом.
– Тогда нас двое, – шепнула Дафна тихонько и вытащила веточку волчеягодника из пучка.
***
Язык цветов - - значение, придаваемое различным цветам для выражения тех или иных настроений, чувств и идей. Язык цветов может быть реализован как с помощью использования разноцветных предметов, раскраски объектов, так и путём создания цветочных композиций из живых растений — букетов, венков и т. п.
Язык цветов родился на Востоке, создали его женщины. Лишённые общения, не смеющие часто открывать лица, они перенесли на цветы все оттенки своего настроения и чувства. Возникшие однажды ассоциации постепенно превращались в стойкие символы, благодаря которым можно было вести разговор.
Знания о языке цветов попали в Европу благодаря заметкам Обри де ля Моттрея и леди Мэри Уортли Монтегю. Обри де ля Моттре описал свое пребывание при дворе короля Швеции Карла XII в Турции в двухтомнике «Путешествие... по Европе, Азии и Африке» в 1727 году. Жена британского посла в Стамбуле в 1717 году Мэри Уортли Монтегю описала тайный язык любовной переписки «селам», именуемый также «языком предметов и цветов», в своих письмах.Цветочные словари публиковались в течение всего XVIII столетия, рассказывая о значении того или иного растения. Очень популярен был язык цветов и во Франции и в Англии времен королевы Виктории.
В 1830 году в Петербурге была издана книга «Селам, или Язык цветов» русского поэта Д.П. Ознобишина, где описывалось около 400 значений растений. В основном, символы и значения цветов отображали общепринятые ассоциации, часто надуманные и вымышленные. Книга была очень популярна среди молодежи. Ознобишиным также была введена в обиход игра в фанты, известная в наши дни и начинающая словами «Я садовником родился…».
Герцог Тремор к любому делу подходил основательно. Отстаивал ли он свои взгляды в палате лордов, обсуждал ли вопросы управления землями с одним из своих управляющих или же занимался десятком других дел, коих было не избежать человеку его положения, Энтони никогда не позволял себе отвлекаться и уж тем более не на женщин.
Однако вот уже как две недели после странного поведения мисс Уэйд в тот дождливый день и их совместного ужина он не мог сосредоточиться. Хоть Энтони и старался обходить девушку стороной, образ её запечатлелся в его памяти, словно увековеченный в камне, а желание, вспыхивая в самые неподходящие и необъяснимые моменты, мучило и терзало его.
Он объяснял свою рассеянность потрясением – потрясением от внезапного осознания того, что последние пять месяцев под одной с ним крышей жила женщина с телом богини, а он этого даже не замечал.
Энтони смотрел, как человек пять рабочих опускают огромные плиты мозаичного пола поверх гипокауста, но мысли его были далеко. Он слышал, как Беннингтон выкрикивает приказания, но смысл слов от него ускользал.
Он даже не замечал!
Лишь ливень и мокрое насквозь платье открыли ему глаза. Весь тот достопамятный ужин он не мог отвести от Дафны взгляда, угадывая соблазнительные изгибы под её простеньким пепельно-розовым нарядом. Теперь казалось невозможным, что ему понадобилось так много времени, чтобы понять, какая красота поселилась в его доме, но от правды не спрятаться – пять долгих месяцев он не мог разглядеть соблазнительное тело мисс Дафны Уэйд. Никогда прежде от внимания Энтони не ускользало подобное великолепие. В чём же дело?
Возможно, в том, что она на него работала. Он никогда не позволял себе замечать женственность тех, кто был в его подчинении, тем более, в тех, кто и не пытался быть замеченным.
Или, быть может, всё из-за того, что он слишком много работал. Необходимость выполнить обязательства перед Обществом антиквариев тяжелым грузом лежала на его плечах. К тому же, последний раз прелестями женского тела Энтони наслаждался несколько месяцев назад, в Лондоне во время сезона.
Неужели у мисс Уэйд действительно такие длинные ноги? Или это обманчивое впечатление – из-за облепившей её мокрой хлопковой ткани, его разыгравшегося воображения? Энтони беспокойно переступил с ноги на ногу.
– Ваша светлость?
– Да? – очнувшись от дум, Энтони увидел, что Беннингтон, нахмурив кустистые брови, внимательно смотрит на него.
– С вами всё в порядке? – спросил пожилой мужчина. – Не сочтите за дерзость, но последнее время вы словно бы озабочены чем-то.
Энтони сделал глубокий вдох и взъерошил волосы.
– В полном, мистер Беннингтон, – заверил он. – Продолжайте работы.
Нельзя позволять похотливым мыслям отвлекать себя. Музей и раскопки – вот что сейчас важно, и он не даст мимолётному влечению к женщине захватить все его мысли. Пусть даже тело её невероятно прекрасно.
Развернувшись, Энтони пошёл к конюшням, думая оседлать Непокорного. Неистовая скачка по холмам на юго-востоке его владений – до тех пор, пока и он, и мерин не выбьются из сил – пойдёт ему на пользу.
Но не успел Энтони сделать и пяти шагов, как понял, что ноги сами несут его к антике. Две долгих недели он избегал встреч с мисс Уэйд, позволяя изводить себя своему собственному воображению. Возможно, именно этим и объясняется его досадная одержимость девушкой. Чем чёрт не шутит – может, стоит ещё разок взглянуть на неё, и наваждение оставит его. Ещё только раз увидеть мисс Уэйд без этого треклятого фартука, не дававшего как следует её разглядеть, и он, удовлетворив своё болезненное любопытство, сможет успокоиться.
