Мой любимый принц - Маршалл Паола (читать книги полностью без сокращений txt) 📗
— Я прекрасно понимаю, — ответил Коби, — что многословность была бы ошибкой. Но во время допроса, сэр Дарси, многое зависит от адвоката. Он может говорить все, что угодно, а мы связаны присягой. Думаю, нам стоит об этом помнить.
— Кроме «да» и «нет», он ничего от меня не дождется, — пылко пообещал Рейни.
Коби поверил ему. В подобных делах дурак может добиться большего успеха, чем умный, но неискушенный человек!
Десятая глава
Да, сэр Рэтклифф мог праздновать победу. Так утверждали газеты. Принца снова начали клеймить позором, а упоминание об Уолтере Фоллиоте было встречено с восторгом.
«Кто такой Уолтер Фоллиот?» — гласил заголовок одной из газет. Акт об образовании 1870 года привел к распространению грамотности в рабочей среде, и газеты стремились соответствовать общественным вкусам. А читатели жаждали сенсаций.
В этой обстановке, когда вокруг здания суда собирались толпы зевак, приветствующих сэра Рэтклиффа и освистывающих принца и четверых ответчиков, случиться могло, что угодно.
— А ты знал о причастности Уолтера Фоллиота? — спросила Дина поздним вечером того же дня.
Коби покачал головой.
— Нет, дорогая. А теперь я хочу задать тебе вопрос.
— А это обязательно? — улыбнулась Дина. — За последние два дня я страшно устала от вопросов. Тем более что все эти вопросы так и не помогли докопаться до правды.
— За это и платят адвокатам. Но я хочу знать, ты хорошо себя чувствуешь? В последнее время ты выглядишь изможденной.
— Все в порядке, — беззаботно, хотя и не совсем искренне ответила Дина. Ей пришло в голову, что она становится такой же хитрюгой, как и ее муж. — Мне станет легче, когда все это закончится.
На следующий день в суд был вызван мистер Уолтер Фоллиот.
Слушая простодушные и искренние ответы Фоллиота, Коби пришел к выводу, что Кенилворт зря не позволил ему подписать обвинение.
Когда во время перекрестного допроса сэр Дарси поинтересовался отношением Фоллиота к тому, что его оставили в стороне, молодой человек охотно ответил:
— Я решил, что это чертовски невежливо. Я ведь собственными глазами видел, как он мухлюет, а в итоге меня же лишили удовольствия. Получается, будто не я его уличил, а остальные.
— Придерживайтесь фактов, мистер Фоллиот, — одернул его судья. — Ваше мнение никого не волнует.
— Конечно, ваша честь. Да, ваша честь. Но он сам спросил меня, что я думаю, вот я и ответил. Я и в другие ночи видел, как он жульничает, — с готовностью добавил Фоллиот, опередив очередной вопрос сэра Дарси.
Сэр Альберт снова вскочил.
— Ваша честь, прошу вас, скажите свидетелю, чтобы он отвечал лишь на те вопросы, которые были заданы.
— Ну, конечно, — съязвил судья. — Но это ваш свидетель, сэр Альберт. Вы сами настояли на его допросе. Продолжайте, сэр Дарси.
— Так что же вы видели в другие ночи, мистер Фоллиот?
— То, что я уже сказал. Он пододвигал фишки на свои карты, когда выигрывал, и убирал их, когда проигрывал. Он двигал их с помощью карандаша. Он даже делал это, когда учил играть Сюзанну Уинтроп, по-моему, это совсем ни в какие ворота не лезет.
В зале раздались смех и аплодисменты.
Позже все ответчики согласились, что молодой Фоллиот выступил великолепно.
Дагенхэм справедливо заметил:
— Мы так гордились своим жизненным опытом, и чуть не провалили все дело, а он обошел нас всех. Простите, Кенилворт, но это правда. Я бы не справился лучше.
Так и оказалось. Хотя во время перекрестного допроса Дагенхэм и не повторил ошибку лорда Кенилворта, его неуверенный вид сыграл на руку сэру Рэтклиффу.
Как ни странно, именно Рейни, бедный, простодушный Рейни, проигравший и дом, и имение, оказался лучшим из «трех благородных пэров».
Он, как и обещал, ухитрился на все вопросы ответить односложно: или «да», или «нет». Вернувшись в зал, он жизнерадостно улыбнулся товарищам по несчастью.
— Ничего страшного, — объявил он и обратился к своему зятю Кенилворту, — Не понимаю, из-за чего столько волнений, дружище.
Второму своему зятю, мистеру Джейкобу Гранту он с не меньшим добродушием посоветовал:
— Говорите как можно меньше, и вы не ошибетесь. Впрочем, вы-то молчать умеете, не сомневаюсь.
«Пока все шло неплохо, — подумал Коби на следующее утро, — но удача капризна, и никогда не знаешь, кому она улыбнется».
— Мистер Джейкоб Грант, — объявил пристав.
Оказавшись на месте свидетеля, Кони, наконец, смог увидеть всех и каждого, включая Дину, которая, как он знал, сильно о нем беспокоилась.
Сэр Рэтклифф не сводил с него глаз. Что-то в его взгляде заставило Коби насторожиться.
— Американец, — буркнул один репортер другому. — Никогда бы не подумал.
И верно, ни его внешность, ни красивый, лишенный акцента голос не выдавали его заокеанское происхождение.
Сэр Дарси был очень осторожен. Ему говорили, нет, он знал, что мистер Грант очень умен, но умные люди, такие как лорд Кенилворт, часто попадают впросак во время допроса.
Он расспросил Коби о событиях той роковой недели. Коби отвечал кратко и по существу.
— Почему вам предложили подписать обвинение против сэра Рэтклиффа?
— Я видел, что сэр Рэтклифф жульничает, но, будучи американцем, сначала умолчал об этом.
— Как же тогда вы попали в эту группу?
— Лорд Кенилворт спросил у меня, не замечал ли я странностей в поведении сэра Рэтклиффа.
Сэр Альберт вскочил.
— Свидетель не должен допускать голословных утверждений, ваша честь.
Судья велел придерживаться фактов. Коби с поклоном ответил:
— Я видел, как сэр Рэтклифф жульничает, и запомнил каждое его действие и каждую карту, на которой он передвигал свои фишки, чтобы увеличить выигрыш или уменьшить проигранную сумму. Мое свидетельство оказалось очень полезным.
— Вы участвовали в составлении документа, который впоследствии подписал сэр Рэтклифф, и поставили под ним свою подпись?
Коби поклонился еще раз. По мнению Дины, он был воплощением элегантности.
— Да на оба вопроса.
— Позвольте повторить, мистер Грант. Вы утверждаете, что могли и сейчас можете вспомнить то, что не в состоянии вспомнить остальные свидетели. Вы помните все разыгранные карты и все перемещения фишек. И на основе этого вы готовы поклясться на библии, что сэр Рэтклифф мошенничал.
— Да, сэр.
Зал загудел.
— Одну минуточку, сэр Дарси.
Это вмешался судья, опередив побагровевшего сэра Альберта.
— По словам мистера Гранта выходит, что он может вспомнить каждую карту и каждую фишку, перемещенную сэром Рэтклиффом Хиниджем во время карточной игры, которая состоялась почти три месяца назад?
— Так и есть, ваша честь. Именно его свидетельство было решающим.
Сэр Альберт уже стоял на ногах.
— Благодарю вас, ваша честь. Я собираюсь опротестовать так называемое свидетельство мистера Гранта. То, что он сказал, невозможно.
Во время этой перепалки Коби сохранял невозмутимый и слегка надменный вид. Его самообладание произвело впечатление на зрителей и присяжных.
Сэр Дарси заявил:
— Мне сообщили, ваша честь, что мистер Грант готов подвергнуть свою память испытанию прямо в зале суда. Если позволите, мы можем провести здесь карточную игру, причем все ходы и перемещения фишек будет записываться, а мистер Грант затем перечислит все, что происходило после раздачи карт.
В зале поднялся шум. Уокер усмехнулся:
— Итак, мистер Дилли собирается показывать фокусы и в суде. А если фокус не удастся? Как он из этого выпутается?
Сэр Альберт оказался в затруднении. Если отказать Гранту, это будет равноценно признанию его незаурядных способностей, а он единственный из ответчиков утверждает, что помнит все ходы сэра Рэтклиффа.
Если испытание состоится, и Грант потерпит неудачу, то сэр Рэтклифф спасен. А если у Гранта получится? Все поверят, что его свидетельство истинно. И даже туз, который сэр Альберт до поры до времени скрывал в рукаве, не сможет стереть воспоминание об этом трюке. Надо рискнуть… и надеяться, что Грант проиграет.
