Больше, чем страсть - Мак-Уильямс (Макуильямс) Джудит (читать онлайн полную книгу .txt) 📗
— Никто не может заставить вас делать то, чего вы не хотите, — сказал Филипп.
«Ха! — подумала Маргарет. — Вероятно, в мире денег, в котором живет Филипп, это так; нам же-и этой горничной, и мне — зачастую приходится делать то, чего вовсе не хочется. Например, притворяться женой Филиппа».
— Послушайте, Филипп, — начала Эстелла заискивающе, — вам совершенно ни к чему вмешиваться в то, что происходит в детской.
Повернувшись, Филипп посмотрел на нее так, что она замолчала.
— Сударыня, я начинаю сомневаться, что вы способны выполнить ту задачу, которую я перед вами поставил. Несмотря на уверенность, что Эстелла не в состоянии воспитать даже котенка, Маргарет почувствовала, что строгость Филиппа несправедлива. Не может же Эстелла все взять на себя. Филипп — отец Аннабел. Он тоже должен участвовать в воспитании дочери.
— Вы, — обратился он к Энни, — займитесь своими делами. Энни опрометью бросилась вон из комнаты, так ей хотелось убежать.
— А вы, Аннабел, приберите все это. — От холодного голоса Филиппа охватывала дрожь.
— Нет! Никто не может заставить меня делать то, чего я не хочу!
Аннабел ответила отцу его же словами, и Маргарет затаила дыхание, увидев, что руки Филиппа гневно сжались. Не может быть, чтобы он ударил ребенка, не может быть!
К счастью, этого не произошло.
— Если вы не приберете игрушки, их отдадут в приют для подкидышей, где дети сумеют их оценить, — сказал он.
— Вы этого не сделаете! Это мое! — Сделаю, и непременно. — Голос у Филиппа звучал твердо. Настолько твердо, что мог бы разбить кому-нибудь сердце. Эта причудливая мысль поразила Маргарет. Нет, ей-то ничто не грозит. Нужно совсем лишиться ума, чтобы пестовать в себе нежные чувства к Филиппу Морсби. А она вовсе не безмозглое существо, хоть в последнее время и не очень-то пользуется своим здравым смыслом.
Маргарет подавила вздох, глядя на два непреклонных лица. Филиппа следует как-то заставить интересоваться развитием характера Аннабел, пока еще не поздно и пока еще можно его изменить.
Нет, не «заставить», поправила себя молодая женщина, — вряд ли кто-то, кроме всемогущего Господа, может заставить Филиппа Морсби сделать то, чего он не хочет. Но может, его удастся вовлечь в воспитание дочери хитростью? И лучше всего будет вынудить его проводить какое-то время с ребенком. Маргарет быстро проглотила смешок, потому что в голове у нее мелькнула мысль об Аннабел, проталкивающей законопроект Филиппа. Поскольку ввести Аннабел в мир отца явно невозможно, придется ему войти в ее мир.
Маргарет смотрела, как девочка принялась подбирать разбросанные игрушки. Может, ей поиграть вместе с Аннабел в какую-нибудь игру? Игр здесь предостаточно.
— Когда вы закончите, можете выбрать какую-нибудь игру и мы поиграем. — Маргарет постаралась придать своему голосу уверенность, которой сама не чувствовала.
— Поиграем? — Три голоса одновременно повторили ее слова, точно попугаи.
— Неужели это так необычно? — опросила Маргарет.
— Папа со мной не играет, — сказала Аннабел, и губы у Маргарет сжались. Она вспомнила свое собственное детство и полное отсутствие интереса к себе со стороны отца.
— Конечно, Чедвик не играет с ней, — сказала Эстелла. — Что интересного найдет он в детской игре?
Филипп же заметил что-то новое в глазах Маргарет. Хотя он и понимал, что это невозможно, но он прямо-таки видел, как из них вылетают искры. Искры негодования. Он расправил плечи, подсознательно отрицая ее невысказанное осуждение. У нее нет никакого права смотреть на него вот так. Свой долг по отношению к ребенку он выполняет. Он окружает ее всяческой роскошью, которую только можно получить за деньги, он даже мирится с этой дурой Эстеллой, чтобы у ребенка была бабка, заботящаяся о нем.
Эстелла заметила раздражение в глазах Чедвика и решила, что настало время удалиться.
— Я иду завтракать, — объявила она. — Надеюсь вскоре увидеть там вас обоих. — И, не дожидаясь ответа, она поспешно вышла из комнаты. — В какую игру вам хотелось бы поиграть, Аннабел? — опросила Маргарет.
— У меня есть новые шахматы, — ответила Аннабел, бросив на отца сомневающийся взгляд.
— «Шахматы — игра для мужчин, здесь требуется логическое мышление», — процитировал своего оксфордского наставника Филипп.
Маргарет стиснула зубы, чтобы не высказать своего мнения по этому поводу, рассудив, что это один из тех случаев, когда действия воистину говорят громче, чем слова. — Когда вы подберете игрушки, Аннабел, ваш папа сыграет со мной партию, чтобы показать вам, что он имеет в виду.
— Ладно. — Аннабел торопливо побросала игрушки на диван у окна и, достав шахматы, протянула их Маргарет.
— Это бессмысленно, — сказал Филипп.
— Детей лучше всего обучать на примере. — И Маргарет села за маленький столик.
Филипп нетерпеливым жестом вынул карманные часы из жилета и посмотрел, который час.
— У меня всего несколько минут, потом мне нужно ехать в Вестминстер.
Маргарет мягко улыбнулась ему и принялась расставлять шахматные фигуры. Выточенные из яшмы и слоновой кости, они были гораздо красивее всех шахмат, в которые ей приходилось играть.
— Вы хотите играть белыми или черными, Филипп?
— Черными. А вы знаете, как ходят фигуры? Маргарет кивнула с невинным видом.
— О да. Я играю вполне сносно. То есть сносно для женщины.
Филипп нахмурился, выражение ее лица вдруг смутило его. У него возникло беспокойное ощущение, что здесь что-то не так.
Маргарет сделала ход пешкой, и Филипп небрежно сделал встречный ход; внимание его было полностью поглощено едва заметной складочкой между ее бровями. Ему хотелось разгладить эту складочку губами. Покрыть поцелуями это красивое лицо с безупречной кожей. «А потом перейти бы к шее, — размышлял он, бездумно делая ход за ходом. — Прижаться бы губами к жилке, пульсирующей на этой шее, пока…»
— Шах и мат.
— Что? — Филипп оторвался от своих эротических фантазий и посмотрел на доску. Он был потрясен, поняв, что Маргарет права. Она каким-то образом выиграла, и на удивление быстро.
— Это значит, что вы обыграли папу? — Аннабел придвинулась к столику и уставилась на доску. — Но вы ведь взяли у него совсем мало фигур.
— Цель игры не в том, чтобы взять как можно больше фигур, Аннабел. Нужно сделать так, чтобы ваш противник не мог сделать ход королем, — сказала Маргарет, с удовлетворением увидев, что Филипп сконфужен. Как будто она нанесла удар, и не только за себя, но и за всех женщин.
— Я играл невнимательно, — сказал Филипп, который никак не мог взять в толк, как ей удалось выиграть. Он ведь хорошо играет в шахматы. Она не могла обыграть его.
Филипп снова расставил по местам фигуры, решив больше не попадаться в ловушку и смотреть не на Маргарет, а на доску.
Вторая партия отличалась от предыдущей только тем, что Маргарет потребовалось больше времени, чтобы выиграть. Больше, но не намного. Она прорвала его оборону с обескураживающей легкостью.
— Еще раз, — сказал Филипп, твердо решив выиграть. Женщина не должна одолеть его в мужском занятии. В особенности его жена.
Третья партия тоже оказалась довольно короткой.
— Просто не понимаю, — пробормотал Филипп.
— А вы можете научить меня играть в шахматы? — спросила Аннабел.
— Мне некогда, — ответил Филипп.
— Не вы — она. — И девочка указала на Маргарет. А та поспешно опустила голову, чтобы скрыть внезапную радость, вызванную как недоумением Филиппа, так и удовлетворением, которое принесли ей слова Аннабел. А вдруг обучение игре в шахматы приведет к тому, что они станут друзьями?
Филипп вскочил, словно слова Аннабел оказались последней каплей.
— Я опоздаю, — укоризненно сказал он, обращаясь к Маргарет.
— Прошу прощения. В другой раз я буду играть быстрее. Губы у Филиппа сжались, и он направился к двери, задержавшись, чтобы бросить Маргарет приказание:
— Вы обязательно должны находиться в гостиной, чтобы принимать визитеров, а если придет Хендрикс…
