Маркиз на Рождество (ЛП) - Уэстлейк Вивьен (лучшие бесплатные книги .txt, .fb2) 📗
Правда, пока небо не становилось цвета индиго, она не разрешала ему никаких вольностей, кроме как подержать себя за руку или тайком перехватить поцелуй.
— Подойди.
Подходя, он смотрел, как вздымаются ее груди, а в ложбинке меж ними скользит кулон ожерелья.
— Сядь на край постели.
Он ощутил за спиной движение, но оборачиваться не стал. Скоро он узнает, какую игру она поведет.
— Вытяни руки в стороны.
Она взяла его шейный платок. Один конец привязала к столбику кровати, а другой — к его запястью, так чтобы локоть мог немного сгибаться. Проделав то же самое со второй рукой, она прихватила мочку его уха губами и завязала ему глаза.
Подушечки ее пальцев массировали его шею, посылая по спине приятные мурашки. Он и не знал, что у него такая чувствительная шея. Как у нее. Ее прохладные ладони прошлись до поясницы, поднялись вверх и обернули плечи. Она снова коснулась его шеи — затем, чтобы одним пальчиком провести по позвоночнику вниз. Он содрогнулся.
Ее руки гуляли по его плечам, разминая мышцы, и Кит перестал держаться за свои путы. Его дыхание стало глубоким. Едва он расслабился, как в плоть между плечом и шеей вонзились ее зубы. Он дернулся, но она быстро зализала укус. Потом ущипнула его за плечо.
— Какое крепкое. — Легкие поцелуи покрыли его бицепс и вернулись к плечу. — Мне нравится твоя сила.
Ее ноготки, пощипывая кожу, сплясали на его спине быстрый танец. Кончики пальцев плавно прошлись от его плеч до поясницы, и у него вырвался судорожный вздох. Все ее прикосновения были разными, дарили разные ощущения.
Что она сделает дальше?
Тишина заполнилась его тяжелым дыханием. Он считал свои вдохи и выдохи, предвкушая ее следующий шаг. И вот ее язык провел по шее влажную дорожку. Пальцы погрузились в волосы и, разбирая пряди, начали двигаться от шеи к затылку.
От нее пахло медовым кремом десерта. Почувствует ли он этот сладкий вкус, когда она его поцелует?
И вдруг резкая боль. Она куснула его за шею. Потом поцеловала покрасневшее место и потерла его языком. Мягкие локоны ее волос скользили по его спине, контрастируя с горячими прикосновениями ее губ, пока она, мягко защипывая кожу, прокладывала путь к его лопаткам и вниз. Ее рот прижался к его позвоночнику, и он выгнул спину, но не успел привыкнуть к новому ощущению, как по бедрам и ягодицам прошлись, оставляя царапины, ее ногти. Его член вытянулся и поднял головку, требуя внимания. Если бы только у него были развязаны руки!
Вайолет продолжала медленно водить ногтями по его коже, царапала спину, плечи и бицепсы, сквозь волосы ласкала кожу головы. Наигравшись, она прикусила мочку его уха, а затем соскользнула ладонями вниз, на живот.
— О-ох, — простонал он, когда его член оказался зажат в ее кулаке. Она провела по стволу вверх, вниз, и еще раз, потом свободной рукой ухватила его за волосы и запрокинула ему голову, так что на шее туго натянулись жилы. Так вот что она чувствовала, когда он брался за ее темные локоны?
— Прошу тебя, — прошептал он.
Привстав на коленях, она отвела его голову еще дальше назад и впилась в его рот властным поцелуем. Касания ее горячего языка отдавались в его плоти болью. Он захотел отыметь ее. Немедленно. Раздвинуть складки ее лона и войти в тесное тепло. Пронзить ее тело, как она пронзила его сердце, и вместе сорваться с обрыва.
— Ты мой, — сказала она, отпуская его член и сильно щипая за сосок. — Какую бы непристойность я от тебя ни потребовала, ты подчинишься.
О, как же он хотел, чтобы они поменялись сейчас ролями! Чтобы можно было уложить ее на спину, привязать ее руки и ноги к четырем столбикам кровати, а после развести ее бедра как можно шире и безжалостно, силой, довести до оргазма.
Но сегодня ночью жертвой был он, а львицей — она. Полностью зависимый от ее воли, он был готов принять все, что она предложит — и боль, и наслаждение.
Рука Вайолет вернулась на его плоть. Двумя пальцами неспешно заходила по всей длине, лаская его от основания до кончика, и, как он ни натягивал свои путы, не прекратила атаки.
— Извращенка, — выдохнул он сквозь зубы, когда она стала цеплять кожу ногтями.
— Хочешь попробовать настоящее извращение? — прошептала она, и у него зазвенело в ушах. Низкий, чарующий, вибрирующий шепот искушал согласиться на все.
Он понял содомитскую изнанку ее намека, но не подал виду.
— Предлагаешь мне на растерзание свою попку? Что ж, я не против.
Зубами она потянула его за ухо.
— Я имела в виду не себя. — И проникла ребром ладони меж его ягодиц.
— Целуй или трогай меня, если хочешь. Но только попробуй туда что-нибудь вставить. Я накажу тебя так, что ты неделю не сможешь ходить.
Она покрыла его шею нежными, дразнящими поцелуями. И прошептала прямо в ухо:
— Отложим это на будущий раз. Не волнуйся, есть масса других способов заставить моего воина подчиниться.
Что у нее на уме? Каким только разнузданным фантазиям он не предавался по ее милости всю неделю, представляя, как она, точно какая-то языческая богиня, насильно овладевает им и похищает его семя.
Ее груди задели его плечо. Она переместилась и через мгновение уже сидела на нем верхом и елозила по его плоти своим скользким, гладким лоном. Он вцепился в свои путы. Ткань ее платья накрыла его колени, ласкала живот.
Он изнемогал от желания увидеть ее. Он хотел смотреть, как она, охваченная экстазом, приоткрывает рот; видеть, как она заглатывает его член, как раздвигаются складки ее лона, пока она нанизывает себя на него.
— Хм-м. — Держась за его плечи, она повращала бедрами. — Нет, еще рановато.
— Черт, самое время.
— Не выражайся. — Она прищемила губами нежное место на его шее.
— Ты сидишь ровно там, где мне нужно.
Он ощутил на лице ее дыхание.
— Не беспокойся. Я в любом случае хорошо о тебе позабочусь, — прошептала она, поцеловала его в нос и встала.
Шелковистые пряди ее волос защекотали его живот, и он, подумав, что она собирается взять его в рот, подался бедрами ей навстречу.
— Кое-кто очень нетерпелив.
— Возбужден, — поправил он.
Ее волосы ласкали его член. Кит застонал.
— М-м-м, — промурлыкала она. — Мне нравится твой энтузиазм. — Кончиками волос она подразнила головку, и он снова требовательно задвигал бедрами.
— Мягкое мы попробовали. Как насчет чего-то пожестче?
Что она… О, черт, вот и ответ — Вайолет прихватила кончик его эрекции зубами. Проклятье! Он дернулся всем телом. Она куснула его еще раз, слабее, после чего облизала и начала сосать, слегка задевая зубами.
Мышцы рук ныли от напряжения — так сильно он натянул свои путы. Однако узлы были завязаны прочно, и ему только и оставалось, что упиваться болезненно-приятным скольжением зубов по члену.
— Ты меня убиваешь.
Его плоть овеяла прохлада. Она на него подула? Он напряг бедра.
— Как по мне, ты очень даже живой, — прошептала она, водя кончиком пальца по головке. Потом взяла его в рот и, вращая языком, стала сосать.
У него вырвалось короткое грязное слово.
Щипок.
— Я просила не выражаться. — Она сжала его член у основания, заставив его проглотить резкий ответ. — Ты получишь свое.
— Скорее.
— Когда я так решу.
Дьяволица. Он не мог ни смотреть на нее, ни ласкать, ни целовать… не мог делать ничего из того, что ему хотелось.
— Клянусь, за эту пытку ты заплатишь по полной.
Быстрые, влажные поцелуи перешли на его живот.
— Сперва ты заплатишь за все, что со мной делал.
— Ты сама этого хотела.
— Как и ты сейчас. — Она поцеловала его в подбородок, дотянулась до губ, и он яростно ответил на поцелуй, лаская ее рот языком, впиваясь в нее, словно в мякоть сочного апельсина, но насытиться ею так, как ему хотелось, не успел — она отстранилась и, шепотом приказав ему не шевелиться, ушла.
Без тепла ее тела его забила дрожь. Он услышал шорох, а потом нечто невесомое закружило по его колену и двинулось вверх. Он выгнулся всем телом, и тогда она запустила в его бедро свои ноготки. Острое ощущение контрастировало с первым — мягким, скользящим, приятно раздражающим кожу, пока она водила этим чудесным предметом по его бедрам, животу, груди. Она пощекотала его сосок, и его член, дернувшись, выпустил жемчужную капельку семени.