Луна над Эдемом - Картленд Барбара (читать бесплатно полные книги txt) 📗

Наконец они подошли к статуе Будды, и Доминика заметила, что лорд Хокстон разместил ее среди деревьев champee, которые обычно всегда растут рядом с буддистскими святынями.

Она знала, что буддизм — это религия цветов, и подумала, что немногие англичане отнеслись бы с таким уважением, как лорд Хокстон, к священным реликвиям чужой религии.

Доминика видела, как лорд Хокстон был раздосадован, обнаружив, что древний камень статуи опутан вьюнками и другими ползучими растениями. Он протянул руку и принялся обрывать их с каменного изваяния лотоса, на котором покоился Будда.

— Должно быть, это очень древний… — начала говорить Доминика, но в этот момент какое-то движение привлекло ее внимание.

Она повернула голову и закричала от ужаса! Позади них, неслышно подкравшись совсем близко, стоял мужчина!

Его лицо было искажено от ненависти, а в поднятой руке он держал острый крис 12 с деревянной рукоятью!

Не задумываясь, повинуясь лишь инстинкту, Доминика бросилась, чтобы заслонить собой склонившегося над каменным лотосом лорда Хокстона. Он качнулся, и нож, который должен был поразить его прямо в основание шеи, просвистел мимо. Вместо этого отточенное лезвие прошло сквозь пышную корону волос на голове Доминики и пригвоздило ее к стволу дерева.

Не успел крик ужаса замереть на ее губах, как лорд Хокстон восстановил равновесие, выхватил револьвер и в упор выстрелил в напавшего на них безумца.

И в этот момент он узнал Лакшмана, которого разыскивал все утро.

Пуля пробила ему грудь, и, вскинув руки, Лакшман упал в пруд, в заросли цветущих лотосов.

Лорд Хокстон повернулся к Доминике и увидел, что она потеряла сознание, и лишь нож, запутавшийся в ее волосах, удерживал ее в вертикальном положении.

Он поспешно обхватил ее за талию, вытащил нож и с ужасом увидел, что лезвие испачкано кровью.

Он швырнул крис на землю, внимательно осмотрел Доминику и с облегчением убедился, что кровь на лезвии была не ее.

Он подхватил ее на руки и, оглянувшись, увидел, что тело Лакшмана ушло под воду, и цветы лотоса вновь сомкнулись, скрыв то место, куда он упал.

Лишь окровавленный крис, лежавший у подножия статуи Будды, указывал на то, что всего несколько мгновений назад здесь разыгралась трагедия и только чудо спасло их обоих от смерти.

Крепко прижимая Доминику к груди, лорд Хокстон быстро направился по тропинке, ведущей к дому.

Пройдя несколько шагов, он увидел Джеральда. Распростертое тело лежало в траве лицом вниз, красное пятно расплылось на белой рубашке в том месте, где Лакшман нанес ему удар в спину, подкараулив Джеральда, когда тот возвращался домой к ленчу.

Доминика слабо пошевелилась. Она смутно вспомнила, что несколько раз сознание возвращалось к ней, но все казалось ей словно в тумане.

Кто-то подносил к ее губам питье, а затем она снова погружалась в глубокий сон, похожий на забытье.

Сейчас же она чувствовала себя по-другому. Казалось, что жизнь снова возвращается к ней, мозг ее начинал работать, ей больше не хотелось спать.

Она медленно открыла глаза и попыталась понять, где находится.

Это была совершенно незнакомая комната. Кровать, на которой лежала Доминика, была огромной, два резных столбика по ее углам поднимались до самого потолка.

Солнечный свет заливал комнату, проникая сквозь неплотно задвинутые портьеры; стеклянные двери, ведущие на веранду, были открыты.

Внезапно Доминика догадалась, что находится в «Пальмовой» комнате, о которой ей столько рассказывал лорд Хокстон и которую он построил для себя.

При мысли о лорде Хокстоне ее охватила дрожь. Теперь она вспомнила все!

Перед ее взором снова всплыло искаженное Яростью лицо Лакшмана, пытавшегося убить его.

Она сразу поняла, что этот безумец был отцом Ситы, желавшим отомстить за смерть своей дочери. Очевидно, он намеревался убить не только Джеральда Уоррена, но и всех белых мужчин, как-то связанных с ним.

Прежде, чем потерять сознание, она успела услышать выстрел и увидеть, как Лакшман упал в пруд.

После этого она погрузилась в спасительное забытье. «Как давно все это произошло?»— пыталась понять Доминика. Ей казалось, что прошло довольно много времени, но она не была в этом уверена.

Удивительно, но она больше не испытывала страха. Может быть, это происходило оттого, что она лежала в комнате лорда Хокстона, и хотя она была совершенно одна, ощущала его присутствие и ей казалось, что здесь царит покой и безопасность.

Девушка взглянула наверх и замерла от изумления. Столбики по углам кровати, которые она заметила раньше, были вырезаны в виде стволов пальмы, на сводчатом потолке были нарисованы пальмовые листья.

Она осмотрелась и обнаружила, что через каждые шесть футов от пола до потолка высились резные стволы пальмовых деревьев, а стены между ними были расписаны фресками необычайной красоты с изображением джунглей: деревья, папоротники и вьюнки, пальмы ротанг и разнообразные лианы, которые обвивали верхушки деревьев и спускались до самого пола, складываясь в причудливый узор. И, конечно же, цветы — орхидеи всех видов и окрасок, магнолии и камелии, рододендроны и розы.

Это было таким неожиданным и захватывающим зрелищем, что Доминика пришла в восторг.

Она увидела изображения птиц, знакомых ей с детства — орлов и ястребов, ласточек и стрижей. Там были пегие и голубые зимородки — крохотные птички с ярко-красными клювами, великолепным пестрым оперением и с сапфирово-синими спинками, райские мухоловки с крупными каштановыми хохолками на головках, черноголовые и золотистые иволги, синекрылые питты и зеленые Никобарские голуби.

Каким богатым воображением должен был обладать лорд Хокстон, подумала она с восторгом, чтобы задумать такое невиданное великолепие!

Она вспомнила, как он говорил ей, что эта комната уникальна, и теперь только поняла, что он был прав, и нигде в мире не могло существовать ничего подобного.

Доминика слегка приподнялась на подушках, чтобы ей было лучше видно. Теперь она заметила маленьких обезьянок, изображенных сидящими на деревьях, в самом углу комнаты расположился дикий кабан — довольно миролюбивое животное, которое тем не менее могло стать довольно агрессивным, если ему угрожала опасность. Сквозь густую пышную листву она смогла также разглядеть медведя и леопарда.

Но самыми восхитительными были бабочки всех цветов и размеров и ящерицы, которых Доминика в детстве часто пыталась приручить.

Ей казалось, что перед ее взором возникла волшебная, сказочная страна, и она долго лежала, завороженно разглядывая мельчайшие детали и размышляя, многие ли из друзей лорда Хокстона, особенно те, кто остался в Англии, догадываются о том, что он обладает такой буйной фантазией.

«Просто он очень любит эту страну, — решила Доминика, — и ему хочется, чтобы ее красота окружала его даже во сне».

Она подумала, что лорд Хокстон любит Цейлон в такой же мере, в какой Джеральд его ненавидит!

При одном воспоминании о Джеральде ей показалось, что солнечный свет померк. Но тут внезапно отворилась дверь, и в комнату вошла женщина.

Доминика прежде никогда не видела ее, ив то же время ей казалось, что она чувствовала ее присутствие, даже когда находилась без сознания.

Это была улыбчивая англичанка с приятным лицом, небрежно одетая в белую блузку и юбку, с волосами мышиного цвета, выбивавшимися из пучка, заколотого на затылке.

— Вы проснулись! — улыбнулась она. — Я так и думала.

— Как долго я спала? — поинтересовалась Доминика.

— Три дня! — ответила женщина и, заметив недоверчивый взгляд Доминики, сказала:

— Пожалуй, мне следует представиться. Меня зовут миссис Смитсон, и меня пригласили ухаживать за вами.

— Благодарю вас, — произнесла Доминика. — Значит, вы, сиделка?

Женщина подошла к окну и раздвинула портьеры.

— Обычно меня называют «медицинский миссионер», — ответила она. — Но «сиделка» подходит мне больше, потому что если кто-то заболевает по-соседству, кроме меня больше не к кому обратиться, разве что отправиться в Канди. — Она отвернулась от окна и подошла к кровати. — Я рада, что вы проснулись, мисс Рэдфорд, — сказала она, — потому что я пришла сообщить вам, что вынуждена уехать.