Принц-пират - Фоули Гэлен (бесплатные онлайн книги читаем полные .txt) 📗

— А мы, насколько я понимаю, наблюдаем за восходом солнца потому, что все твое прежнее существование разрушено. Я разрушил его, — сказал Лазар, встретившись с ней взглядом, — а теперь ты должна начать все сначала. Верно?

Она кивнула.

Лазар повернулся к востоку.

— Я рад, что ты не перестала надеяться.

— Надежда всегда есть. — Смахнув слезу, Аллегра с горечью добавила: — Если ты только сам не лишаешь себя жизни. Мои родители оба сдались, капитан, и этого я никогда не прощу им.

— Малышка, а ты никогда не думала о том, что смерть твоей матери не была самоубийством? Ведь у твоего отца было много врагов.

— Что ты имеешь в виду? Что ее… убили?

Он пристально смотрел на нее.

— Лазар, если ты знаешь то, что неизвестно мне, скажи!

Он покачал головой и погладил Аллегру по щеке.

— Я знаю одно: что мир гораздо мрачнее, чем ты предполагаешь, малышка. Едва ли твоя мать по своей воле оставила бы тебя одну в этом мире, как бы ни терзалась из-за гибели короля Альфонса.

Аллегра отвернулась.

— Я больше не хочу говорить об этом.

— Почему?

— Потому что она все же намеренно оставила меня, капитан. Мама бросила меня, чтобы отправиться к своим друзьям, в могилу. Я ей была не нужна, как и отцу. Поэтому меня и отослали к тете Изабель, и, клянусь Богом, она любила меня. Но это не означает, что я чувствовала там себя своей. А теперь, если не возражаешь, давай сменим тему. Поговорим, например, о твоей семье. — Аллегра хотела проверить, совпадет ли рассказ викария с рассказом самого Лазара. — Как ты потерял семью?

— Мои родители были убиты.

— Мне так жаль. Когда это произошло?

— Давным-давно. — Он пожал плечами. — Лазар был мальчиком. Ты знаешь эту историю, Аллегра. Перевал Дорофио, ночь великой бури. Десять минут десятого. Двенадцатого июля 1770 года.

Она уставилась на него:

— Не понимаю. Вчера ты говорил, что ты — пират.

Лазар устремил взгляд вдаль.

— Тебе судить, Аллегра. Что ты видишь, когда смотришь на меня?

— Ты совершенно серьезно утверждаешь, что ты — сын короля Альфонса?

— Не важно, кто я. Я просто мужчина, а ты — женщина. И только это имеет для нас значение.

— Если Господь предназначил тебя для того, чтобы ты правил островом Вознесения и защищал его, то очень важно, кто ты. Если ты — это он, то не должен отворачиваться от своей судьбы и обрекать свой народ на страдания. Нельзя противиться воле Господа.

— Бога нет, Аллегра.

Она подняла глаза к светлеющему небу и протяжно вздохнула:

— Если ты — он, зачем тебе понадобилось изгонять нас с острова Вознесения?

Лазар молчал, и лицо его было совершенно непроницаемым.

Аллегра попыталась по-иному проверить его.

— А как ты убежал от разбойников?

— Это были не разбойники, а специально подготовленные наемные убийцы, твой отец нанял их, а мне просто повезло. Нет-нет, это не было везением. Мой отец отдал свою жизнь, чтобы я мог бежать… И его жертва не стоила того.

— О, не говори так. — Аллегра потянулась к его руке, но Лазар отстранился. Она удрученно покачала головой, не зная, чему верить.

— Как я хотела бы что-нибудь сделать для тебя!

— Отдайся мне, — ответил он, не отрывая взгляда of горизонта.

— Это не выход.

— Для меня — выход.

— Нет, только посмотри на себя! — воскликнула она. — Кто бы ты ни был, ты же совсем потерянный человек. Почему ты не пытаешься понять, что мучает тебя? Посмотри на свою жизнь! Ты сильный, умный, отважный — почему же довольствуешься столь малым? Ты мог бы иметь гораздо…

Его низкий холодный смех прервал ее:

— Умная, возвышенная сеньорита Монтеверди! Опять это презрение. Я уже узнаю.

— Презрение? О чем ты говоришь?

— О твоем презрении ко мне, моя маленькая высокомерная пленница. Вот почему ты не позволяешь мне любить тебя.

— Невозможный человек! Таков твой вывод? Что мне ответить на это? Я испытываю вовсе не презрение к тебе — ты вселяешь в меня ужас.

— Ужас? — переспросил Лазар и поморщился. — Нет!

— Да, ты вселяешь в меня ужас. Прошу прощения, если я не горю желанием отдаться человеку, чьи намерения по отношению ко мне колеблются между желанием убить и стремлением соблазнить, возможно, наградить ребенком, а потом бросить в каком-нибудь чужом месте одну. Ты пугаешь меня, — продолжала она, — потому что эгоистичен, необуздан и неотразим. Я не игрушка. Моя жизнь — не игра. У меня есть чувства, есть права. У меня есть сердце!

Он пожал плечами:

— Ты дала клятву.

— Да, но какой выбор ты оставил мне? Как бы поступил любой другой на моем месте? Что бы ты сделал?

— Ну как же, дорогая, я же бежал, — обронил Лазар безжизненным, холодным голосом. — Я позволил им всем погибнуть и спас собственную шкуру.

— Нет, ты не сделал бы этого.

— А вот и сделал. Именно это я и сделал. Вот такой он, твой Принц. — Лазар снова взглянул на море. — Ты не меня боишься. Ты боишься полюбить меня, и не могу сказать, что виню тебя за это. Люди, любившие меня, в конце концов погибали. Но, видишь ли, я не оставлю тебе выбора. Ты теперь принадлежишь мне, нравится это тебе или нет.

— Мне это не нравится, совершенно не нравится.

— Попробуй бежать, — холодно посоветовал он. — И посмотрим, что произойдет. Дай мне повод взять то, что я хочу от тебя, пусть даже против твоей воли. Да, я очень желаю тебя. Чертовски желаю! — Лазар повернулся и поцеловал ее, прижав спиной к сосновой мачте.

Аллегра оцепенела от ужаса, уверенная в том, что сейчас разобьется насмерть, сломает шею о палубу, которая была в ста футах под ней, и все из-за его поцелуя, будоражащего ее чувства. Лазара это явно не волновало. Его рот припал к ее губам с безжалостной, обжигающей страстью.

— А теперь вам страшно? — грубо спросил он, но не дал ей ответить. Его настойчивые, злые поцелуи подгоняли ее к краю зиявшей в душе пропасти. Его жажда проникала в душу Аллегры все глубже и глубже.

Она упорствовала, не желая поддаваться ему, и ухватилась за Перила. Аллегра трепетала. Даже кончики пальцев покалывало от желания прикоснуться к нему, но она сдерживала себя.

«Какой парадокс! — думала она. — Безупречный рыцарь, выдуманный мной, превратился в демона, в любовника, от которого нельзя скрыться».

Человек крайностей, неистовый, опасный, он был намного страшнее, чем предполагала Аллегра, но ее тело трепетало, желая Лазара, его рук, поцелуев — даже самого его беззакония.

Лазар отстранился, тяжело дыша.

— А теперь скажи мне, что это не выход. Она не могла ничего сказать. Аллегра прижалась головой к мачте, закрыла глаза и попыталась прийти в себя. Наблюдая за ней, Лазар тихо и горько усмехнулся:

— Ну разве ты не рада, что я сохранил тебе жизнь?

Она посмотрела на него, слегка дрожа, потом обратила взор к горизонту.

Они сидели рядом, не касаясь друг друга, когда взошло солнце.

Глава 12

Какая ужасная ситуация!

Лазар уже жалел, что вообще встретил ее. Он мог бы предвидеть подобное развитие событий, если бы думал головой, а не иными частями тела, когда имел дело с Аллегрой Монтеверди. Сейчас же все его чувства сконцентрировались в области паха и солнечного сплетения, и он не знал, что делать дальше.

Более всего Лазар ненавидел сомнения и колебания. Куда лучше ничего не чувствовать, просто иметь мертвую душу. Как она смеет говорить ему о его долге?

Наступил вечер, но ничего чудесного не произошло после восхода солнца. Не открылось новой страницы в его жизни, да Лазар и не хотел этого. «Видит Бог, мне следовало овладеть ею в первый же вечер и покончить с этим», — с отвращением подумал он.

Лазар подошел к своему рундуку и вытащил из кипы вещей сорочку, потом, решив поискать утешения в хересе, налил себе щедрую порцию.

Надувшись, как капризный король, он решил, что с ее стороны жестоко так мучить его. Она разбередила старые раны, и они снова начали кровоточить.