Супруг для леди - Джеймс Элоиза (книги бесплатно читать без .TXT) 📗
Аннабел опустила глаза и оглядела себя. На ней была французская ночная сорочка из бледно-розового шелка цвета нежнейших весенних роз. Ему ведь наверняка прежде доводилось видеть модные ночные сорочки? Она натянула простыню чуть повыше – почти до грудей. В конце концов, кровать была большой.
– Ну да, – ответила она. – Эту сорочку мне подарила на свадьбу Тесс.
– Я выйду через вон ту дверь в гардеробную, – твердо сказал Эван, – а ты, девочка моя, переоденься-ка во что-нибудь хлопчатобумажное и доходящее тебе до самых ушей. Иначе нам не дотянуть вместе до утра. Мне придется выпрыгнуть в окно и бежать к конюшням, а это вызовет больше толков, чем наша свадьба и все с нею связанное.
Ардмор затворил за собой дверь, и Аннабел просто ухмыльнулась, глядя в потолок. Через секунду он просунул голову в дверь и прорычал:
– Я тебя предупредил.
Поэтому она выскользнула из кровати и встала, уловив потрясение в его глазах, увидела, как они потемнели и в них появился звериный голод. Аннабел знала, что у нее красивая фигура – с мужской точки зрения. Она всегда считала ее своим личным приданым, каковое она имела предложить в обмен на мужчину, могущего обеспечить ей безбедное существование. Но теперь округлости ее грудей вызывали у нее совершенно иное ощущение, мерилом которому служило хриплое дыхание Звана и то, как он застыл в дверях, точно истукан. Шелк сорочки на мгновение запутался у нее между ног, и он закрыл глаза. Словно ему стало больно. Аннабел едва не рассмеялась от удовольствия.
Ардмор нащупал позади себя щеколду и вышел, не проронив ни слова. К счастью, в ее дорожном сундуке сверху лежала накрахмаленная и отглаженная хлопчатобумажная ночная сорочка. Она сняла с себя шелк и натянула на себя сорочку из хлопка. Та колоколом вздулась вокруг ее ног, словно паруса корабля, когда она бегом бросилась обратно в кровать.
Когда Эван вернулся в комнату, Аннабел выглядывала из-под одеял; сорочка ее была застегнута до самого подбородка. Он был мокрым; волосы его прилипли к голове. Но он по-прежнему был одет. Она выгнула бровь.
– Я ополоснулся водой из водовода на задворках, – объяснил он. – И есть кое-что, о чем я не подумал.
– Да?
– Я не сплю в ночной рубашке. Мне она никогда не нравилась.
– Но в чем же ты… – Глаза ее расширились.
– Нагишом, – ответил он. – Само собой разумеется, сейчас я не смогу этого сделать.
– Разумеется, нет! – выпалила она.
– Хотя ты уже видела мой торс, – напомнил ей он.
– Я не испытываю желания увидеть его снова.
Он вздохнул.
– В таком случае я буду спать в рубашке и кальсонах. Недолго думая он стянул с себя сапоги и отшвырнул их в сторону. После чего положил руку на панталоны, но тут Аннабел осознала, что щеки ее заливает яркая краска, поэтому она повернулась на бок и уставилась в стену.
Мгновение спустя она почувствовала, как огромное тело устраивается в кровати подле нее.
– Не понимаю, как меня угораздило попасть в такое дурацкое положение, – пробормотал Эван, и ей пришлось повернуться, чтобы взглянуть на него.
Он лежал на спине, подложив руки под голову, и разглядывал балки на потолке. Он закатал рукава и расстегнул ворот своей льняной рубашки. Аннабел чувствовала, как сердце колотится у нее в груди, как будто пытаясь сбежать.
– Мне следовало бы препроводить тебя к епископу с разрешением на венчание в руке и покончить с этим, – молвил он. – Ты не согласна?
– Нет. Мне нравится, когда за мной ухаживают, – ответила Аннабел. Она ощущала необъяснимое стеснение. Словно всю свою жизнь она жила только ради этого мига, чтобы оказаться в постели с мужчиной. И тем не менее это происходило при столь странных обстоятельствах!
– Я даже не смею взглянуть на тебя, – вымолвил он после минутной паузы.
Аннабел захотелось расхохотаться в голос.
– Что ж, тогда закрой глаза, – предложила она и снова отвернулась от него.
– Еще две таких недели, – простонал Ардмор. Она почувствовала, как он зашевелился, и рискнула украдкой взглянуть в его сторону. – Я кладу между нами подушку, – сообщил ей он. – Я не могу допустить, чтобы ты начала ворочаться во сне и в результате очутилась в моих объятиях. Моему терпению есть предел.
Он нашел подушку-валик размером в половину человеческого роста и положил ее между ними.
Аннабел снова устроилась поудобнее и постаралась думать о сне, но внезапно Эван навис над ней. Она подняла на него глаза.
– У меня осталось еще два поцелуя, – напомнил он. – Один я оставлю на завтра.
– Но ты говорил, в спальне – ни-ни, – вымолвила она, трепеща от волнения вперемешку со страхом.
– Тогда это будет просто поцелуй на ночь, – сказал он, нагнул голову и поцеловал ее нежно, слегка коснувшись губами. – Он не входит в число моих десяти поцелуев.
Она улыбнулась ему, и он отвернулся. А немного погодя, прислушиваясь к его размеренному дыханию, она погрузилась в сон.
Глава 15
– Вы ведете себя на миллион, – сказала Имоджин графу Мейну, который следовал за ней вверх по величественному лестничному маршу в бальный зал «Олмака».
– Я и стою миллион, – ответил Мейн. – Жаль, что вы не цените себя столь же высоко.
– Нет надобности источать сарказм только потому, что я попыталась вас поцеловать, – бросила через плечо Имоджин. – Должно быть, вам уже раз сто доводилось целоваться в каретах.
По пути в «Олмак» она намекнула, что поскольку почти весь Лондон думает, что между ними завязался страстный роман, то его долгом было хотя бы иногда целовать ее. Мейн, очевидно, был иного мнения.
Имоджин с некоторым удивлением поймала себя на мысли, что ей доставляет удовольствие то, что он продолжает уклоняться от ее авансов. Он был крепким орешком, и попытки раскусить его отвлекали ее от мыслей о Дрейвене.
– Я привык к тому, что выбор места и действия является исключительно моим правом, – наконец ответил он.
– В таком случае я оказываю вам громадную услугу, вводя вас в современную эпоху. В частности, вдовствующим дамам более нет нужды вести себя как благочестивые монашки.
– Возможно, все эти новомодные взгляды – не для меня, – задумчиво молвил Мейн.
– О, сомневаюсь. Вам, знаете ли, куда более подходит распущенность, нежели этакое благонравие. Если вы не поостережетесь, то люди начнут считать вас подходящей партией. Озабоченные сватовством мамаши включат вас в свои личные списки, вместо того чтобы содрогаться, если их дочери случайно встретятся с вами взглядом.
– Сам себе удивляюсь, – признался Мейн, присоединившись к ней на верху лестницы.
– Собственно говоря, вам следовало бы осыпать меня поцелуями благодарности. Вот она я – прекрасная молодая вдова, позволившая вам сопровождать меня повсюду. Ведь не будь свет убежден в том, что вы вступили во внебрачную связь, он бы подумал о вас самое худшее.
– Что я не прочь жениться?
– Что у вас сифилис, – парировала она.
– Ваша благовоспитанность не перестает меня шокировать, – язвительно молвил он.
Имоджин ухмыльнулась. Она ощущала бодрость, которой не испытывала уже многие месяцы. Было в шутливой пикировке с Мейном нечто такое, отчего жизнь казалась не столь безнадежной. А ее горе – не столь неизбывным.
– Напускное благонравие вам не к лицу. Коль скоро свет убежден, что нас связывают любовные узы, то почему вы даже ни разу меня не поцеловали? Вы не находите меня желанной?
– Вы воплощаете в себе все, что есть желанного, как вам прекрасно известно. – Он бросил взгляд поверх ее головы и кивнул, приветствуя кого-то из своих знакомых. – Но неужели нам действительно надобно обсуждать недостаток сердечности в нашей дружбе именно в данный момент?
Имоджин огляделась вокруг. «Олмак» был заполнен людьми, которые явно восприняли их приезд с глубоким интересом. Она широко улыбнулась Мейну:
– Все важное должно обсуждаться на виду у всего света. Тогда людям не придется пускать в ход свое собственное воображение.
