У дьявола в плену - Рэнни Карен (книги txt) 📗
– Вы больше не возвращались в Египет?
– Нет. У меня никогда не было на это времени.
– Что случилось с вами в Китае?
Он внимательно на нее посмотрел, словно прикидывая, сможет ли она выдержать, если он расскажет ей правду или хотя бы часть ее. Она была сильнее многих знакомых ему женщин, но при этом более наивной.
– Что вы думаете о нашем мире, Давина?
Он видел, что вопрос удивил ее.
– С таким же успехом вы могли бы спросить меня, что я думаю о жизни, Маршалл.
– Тогда – что вы думаете о жизни?
Она нахмурилась, но все же ответила:
– Жизнь не всегда справедлива, не всегда приятна или добра. Вы это хотите услышать?
Он покачал головой:
– Вы никогда не сталкивались с уродливой стороной жизни или с ее ужасами. Почему именно я должен быть тем человеком, который раскроет перед вами этот темный мир, Давина?
– Мне будет легче, если это сделаете вы, потому что появится рука, за которую я буду держаться. А еще лучше, если окажется кто-то, кто обнимал бы меня всякий раз, когда я буду узнавать что-то неприятное или страшное.
Она встала и сделала шаг к нему.
– Что случилось с вами в Китае, Маршалл?
Он намеренно не смотрел на нее и взял с полки небольшую статуэтку птицы, внизу которой в овале была какая-то надпись.
– Вы видите эти буквы?
– Демотическое письмо? Кажется, это разновидность египетского письма?
Ей удалось в очередной раз удивить его.
– Нет, нечто другое. Демотическое письмо использовалось в официальных текстах и договорах. А это иероглифы. Их используют довольно широко, поскольку они более понятны людям.
Она нахмурила лоб.
– Если вы, конечно, знаете, как их читать, – улыбнулся он. – Я потратил немало времени, чтобы расшифровать их.
С самого детства у него была тяга к языкам, но на этом языке не говорили. Это был мертвый язык, но иероглифы вырезали на каждой статуэтке, которую его отец присылал из Египта. Даже найденные им ожерелья и браслеты были украшены символами. Письменность Египта в отличие от большинства языков, которые он изучал в своей жизни, требовала тщательного и глубокого изучения. Но его неизбывное желание понять давало ему занятие на каждый день, было причиной вставать с постели и уходить из дома на поиск нового мира.
Те же чувства он испытывал в браке с Давиной, но пока не был готов это проанализировать.
Он достал из ящика письменного стола свиток папируса, который он в это время переводил.
– В письменности каждого языка есть свои особенности, и иероглифы не исключение.
Он с великой осторожностью развернул папирус и разостлал его на столе так, чтобы они оба могли его читать.
– В английском языке текст читается слева направо. В иероглифическом письме все не так просто. Люди и животные всегда смотрят в сторону начала текста. Видите эту птицу? – Он указал на стилизованное изображение птицы, похожей на ворону. – Она смотрит налево. Отсюда вы начинаете читать. Однако очень часто вы увидите, что фигуры смотрят вправо, и это означает, что читать надо справа налево.
– А это что за колонки? – Она осторожно провела кончиком пальца по четырем колонкам текста.
– Египтяне любили симметрию. Вы можете встретить по две колонки одна напротив другой с совершенно одинаковым текстом, но читаемым в обратном направлении.
Ее глаза были устремлены на лежавший перед ней документ, а пальцы невольно гладили буквы, которые были написаны около двух тысячелетий назад.
– Такой тип письма, – продолжал Маршалл, – почти всегда идет сверху вниз, так что даже если есть строчки текста, надо сначала читать верхней знак.
– Но не всегда?
– Не всегда. Однако давайте пока оставим это предположение.
Он указал на один знак.
– Сначала подумайте о пробелах. Размеры неиспользованного или напрасно потраченного пространства были сведены до минимума. Именно по этой причине вы иногда можете встретить символы над и под знаком, тогда как они должны быть до или после него. Кроме того, вид знака может быть изменён из эстетических соображений или из уважения.
Она не задала вопрос, но он прочел его в ее глазах.
– Слово «бог» и имена богов и богинь писались до всех остальных знаков. То же правило относится и к слову «фараон».
– И вы изучили все это за один год?
Он покачал головой:
– Нет. Эти особенности иероглифики обнаружили другие ученые, а я просто прочитал о них. И добавил то, что они открыли, к своим собственным знаниям.
Она указала на знак, похожий на перевернутую девятку:
– А это что?
– Это символ, обозначающий цифру сто. Чтобы, например, написать пятьсот, вы должны начертить этот символ пять раз подряд.
Она выбрала наугад строчку знаков и спросила:
– Что здесь написано?
– «Он в восторге от того, что ты сказала».
Она взглянула на него с удивлением.
– Полагаю, что это любовное стихотворение, – ответил он на ее немой вопрос. – Но я пока не закончил его расшифровывать.
Он осторожно свернул папирус.
– Вообще-то это не так уж и трудно. Знаки часто упрощены, но все равно можно догадаться, что это отдельные знаки. Курсивная форма иероглифов использовалась в некоторых гробницах фараонов, особенно фараонов Восемнадцатой династии, но они читаются очень легко.
Она осторожно положила руку на папирус, и Маршалл с удивлением обнаружил, что изучает ее пальцы.
«Как странно, – подумал он. – Меня никогда не завораживал вид женской руки, но эта рука просто прелестна».
И Давина умело пользовалась своими руками – проводила ими по его спине, отводила со лба его волосы, прижимала ладони к его груди, будто пытаясь найти способ сломать стоявшую между ними преграду.
Он встал, чтобы поставить на место статуэтку птицы. А когда повернулся, то увидел, что она стоит прямо перед ним.
Она дотронулась до его забинтованной руки, но он вздрогнул, и она сразу же отдернула руку.
– Вам больно? – спросила она.
Обычный вопрос. Вопрос заботливой жены.
– Совсем немного.
– Не забывайте почаще менять повязку.
– Мой камердинер Джейкобс следит за этим и делает это очень ловко.
– Пусть он делает это каждый день. Иначе может случиться заражение крови.
Он схватил обе ее руки и зажал их между своими ладонями.
– Благодарю вас за заботу, Давина.
Она предпочла смотреть не на него, а в пол.
– Любая жена вела бы себя точно так же, – тихо ответила она.
– Не любая. Во всяком случае, не та, на которую не обращают внимания. Или диктуют, как она должна себя вести. А особенно не та, кому не дают надежды, что ее брак когда-либо станет обычным. Не любая жена, – повторил он.
Она наконец подняла на него глаза.
– Мне говорили, и не раз, что я чудовищно упряма. Меня сравнивали с самым что ни на есть упрямым быком. Мне остается предупредить вас, Маршалл, что я не перечеркнула наш брак. В отличие от вас я верю, что мы можем подойти друг другу.
Она провела пальцем по его забинтованной руке, а он схватил ее, поднес ко рту и поцеловал каждый палец. Потом целью для его поцелуя стала середина ладони, а в том месте на запястье, где бился пульс, его губы немного задержались.
– Спасибо, что пришли ко мне, – сказал он, отступив.
У нее был такой вид, будто ей хотелось что-то сказать, но она промолчала, повернулась и пошла к двери. На пороге она остановилась.
– Вы придете сегодня ночью, Маршалл?
Он покачал головой. Демоны были слишком близко. То, что случилось вчера, было еще свежо в памяти, и он не мог себе полностью доверять.
Она кивнула, будто ничего другого не ожидала.
И ушла.
А ему осталось лишь сожалеть о том, что он опять один.
