Цыганский барон - Мартин Кэт (читать полностью книгу без регистрации .TXT) 📗
— Кэтрин, — жарко прошептал он, словно призывая ее вернуть ему такой же сладкий поцелуй. Было мгновение, когда Кэтрин поняла его, позволила творить волшебство, но вдруг словно что-то сломалось в ней. Отстранившись, тяжело дыша, она проговорила:
— Нам надо остановиться.
— Нет еще, — ответил он и снова стал целовать. Доминик призывал на помощь весь свой опыт, все искусство обольщения, все, чтобы вызвать в ней страсть, способную заглушить рассудок. Пальцы его нежно ворошили золотые волосы, легко касались лица.
— Мы… должны… остановиться, — с трудом проговорила Кэтрин, — пока не будет… слишком поздно.
— Уже поздно, — ответил он, лаская ее.
Он осторожно уложил ее на кровать, и она застонала под тяжестью его крепкого тела. Маленькие ладони ее уперлись ему в грудь, но, словно налитые свинцом, бессильно опустились. Он целовал ее, а рука его скользнула под юбку.
— Господи, — прошептала она, когда его пальцы, лаская мягкое золотистое гнездышко, нашли атласные складки. Едва палец его скользнул вглубь, Кэтрин застонала, изогнувшись ему навстречу. С беспредельным терпением он рисовал пальцем причудливые узоры, следя за ее нарастающей страстью.
— Ты бы никогда не пришла ко мне сама? — прошептал он.
Рука его остановилась. Кэтрин вскрикнула, словно умоляя продолжать.
— Нет, — ответила она тихо.
— Но ты ведь хочешь меня, не так ли? — Не услышав ответа, он поцеловал се долгим дразнящим поцелуем. — Не так ли?
— Да, — дрожа, ответила Кэтрин.
Доминик перевел дыхание. Кэтрин развеяла последние его сомнения. Он будет заботиться о ней, ей будет с ним хорошо.
Не переставая целовать ее, он снял с нее разорванную блузку, затем спустил через бедра юбку. Теперь она лежала перед ним нагая. Ее длинные огненно-рыжие волосы рассыпались по подушке, а высокая грудь, поднимаясь вверх острыми пиками сосков, казалось, стремится дотянуться до его ладоней. Кожа ее белела, как алебастр. Тонкая талия. Округлые бедра. Красивые стройные ноги. Маленькие ступни. Кэтрин не пыталась укрыться, глядя ему в глаза, словно ожидая одобрения.
— Я знал, что ты красива, — сказал он чуть хрипловатым голосом. — Нет, ты не красива, ты прекрасна.
Кэтрин закрыла глаза. Теперь она понимала: чувства победили разум. Битва была проиграна. Она внимала его ласкам и знала, чего хочет, чего хотела все это время. Пальцы его, умелые, умные, такие невероятно терпеливые, заставляли ее временами проваливаться в какой-то страстный туман.
Его руки ласкали грудь, превращая соски в твердые бутоны. Он гладил бедра, ласкал ее в самом заветном месте. Он брал ее сосок в рот, обводил его языком, затем нежно посасывал.
Кэтрин чувствовала, как тепло, непередаваемая сладость окутывают ее, как обжигает ее желание. Его руки, его губы, язык были повсюду, его пальцы точно угадывали то место на теле, которое больше всего желало его ласки.
Доминик стянул с себя бриджи.
— Доминик, — прошептала она, когда он опустился на нее.
Она хотела его. Да, хотела. И ни одной мысли не было больше в ее голове.
Она погладила его налитые мышцы, провела ладонью по груди. Как долго хотела она сделать это? Как могла она столько ждать?
Доминик поцеловал ее вновь, и она почувствовала, как горячая твердая плоть его прижалась к ее ноге. Кэтрин не испугалась, нет. Она боялась только, что это может вдруг закончиться. Он, словно почувствовав ее желание, взял в рот сосок и начал ласкать его медленными дразнящими движениями, сводя ее с ума.
— Прошу тебя, — выдохнула она, выгибаясь перед ним дугой,
Но он вдруг замер.
— Англичанин, — сказал Доминик. — Скажи мне, что любишь его, и этого не произойдет.
Голос разума молчал. Кэтрин подумала о том, сколько горя причинила ему ее ложь, сколько боли может принести эта, новая.
— Ты любишь его? — настаивал Доминик.
— Нет.
Она почувствовал, как ему сразу стало легче.
— Слава Богу.
Доминик поцеловал ее, страстно, нежно. Использовал язык, губы, руки, все свое тело, чтобы довести ее до беспамятства. Она чувствовала жесткие волосы на его нотах, мускулистую грудь и твердую, настойчиво требовавшую входа плоть. Кэтрин раскрыла ноги ему навстречу, и Доминик тихо застонал.
— Кэтрин, — шептал он, раздвигая ей ноги еще шире и осторожно входя в нее. На секунду он остановился, и лицо его в тот момент было таким заботливым, таким нежным, что у Кэтрин екнуло сердце.
— Мне придется сделать тебе больно — только один раз. Прости.
Кэтрин обвила его шею руками и приблизила его губы к своим. Доминик вернул поцелуй, дразнящий, сладкий, волнующий, затем раздвинул языком губы и в тот же момент вошел в нее поглубже.
Кэтрин вскрикнула от неожиданной боли, пальцы ее впились ему в спину. Доминик стал целовать ее шею, щеки, глаза. Когда рука его коснулась ее груди, нежно погладила шелковистую кожу, Кэтрин, решив, что больше он не сделает ей больно, расслабилась. В тот же момент Доминик вошел еще глубже.
— Тебе не больно? — спросил он.
Кэтрин мотнула головой. Она чувствовала себя наполненной им, связанной с ним так плотно, так крепко, как, казалось бы, не могут быть связаны люди.
— Худшее позади. — И Доминик начал медленное движение внутри нее.
Кэтрин расслабилась, отдавшись, как музыке, ритму его движений, Доминик, почувствовав ее готовность следовать за ним, увеличил темп.
Несколько минут он с силой глубоко вонзался в нее, и Кэтрин выгибалась навстречу каждому его толчку. Мышцы ее напряглись от того, что что-то сладкое и ни с чем не сравнимое росло в ней, набухая, разрастаясь, что-то настолько невероятное, что, казалось бы, не могло существовать на земле. Она вся отдалась наслаждению.
Чувствуя, как приближается Кэтрин к высшей точке наслаждения, Доминик увеличил силу и глубину движений. И вспышки огней, блистательный мир раскрылся перед Кэтрин. Он был так красив, так неописуемо сладок, что она невольно облизнула губы.
Когда, достигнув вершины, Кэтрин медленно заскользила вниз, у нее было ощущение, что крохотную частичку того мира ей удалось унести с собой, сохранить навсегда.
Уже потом она почувствовала руки Доминика, обнимающие ее, увидела мелкие, словно капли утренней росы, бисеринки пота, покрывавшие его тело.
Любовь.
Когда это случилось? Наверное, в тот изумительный момент, в те секунды, когда они держали друг друга в объятиях, когда аромат того запредельного мира, в котором они только что побывали вдвоем, еще щекотал ноздри, словно шлейф дорогих духов.
Она любила его,
Она знала это. И она будет любить его всю жизнь. Что бы ни случилось, куда бы ни закинула ее судьба, ничто не сотрет из ее памяти этого часа, этих минут, этого чувства.
— Тебе хорошо? — спросил Доминик, убирая с ее лба влажную рыжую прядь.
— Да. Это было прекрасно.
— Я не сделал тебе больно?
— Только чуть-чуть. Господи, никогда в жизни я не испытывала ничего подобного. Видит Бог, ты дал мне райское наслаждение!
Доминик приподнялся, посмотрел ей в лицо. Губы ее припухли от поцелуев. Румянец окрасил щеки.
— Ты самая удивительная женщина на свете, — сказал он. — Я думал, ты будешь плакать, винить меня за то, что я принудил тебя к этому. Я думал, ты научишься чувствовать наслаждение раз по меньшей мере на четвертый.
Кэтрин улыбнулась.
— Надо было остановиться, я знаю. Но дело сделано, и упущенного не вернешь, так зачем же сваливать всю вину на тебя. Как бы там ни было, я навсегда запомню этот день как самый счастливый в моей жизни. Я всегда буду вспоминать его с радостью.
«И любовью», — добавила она про себя.
— С радостью? — спросил он чуть разочарованно. — Это все, что ты можешь сказать?
— А ты что сказал бы?
Действительно, что бы он сказал? Что говорят мужчины о самом остром, самом мучительно сладком мгновении своей жизни? Доминик не поверил бы, что такое возможно, расскажи ему кто об этом раньше. Может, такое и случалось с кем-нибудь другим, но не с ним. Может быть, дело было в том, как она отдала себя — целиком, без остатка.
