Кровавая месса - Бенцони Жюльетта (книги онлайн читать бесплатно TXT) 📗
– Но мальчик еще слишком мал, чтобы жить одному среди мужчин, – неожиданно возразил Питу.
– Госпожа де Турзель и ее дочь Полина также отправятся на Джерси. И разумеется, Мадам Елизавета и Мария-Терезия смогут поехать туда, как только пожелают.
– Ну что ж, вы все продумали, – вздохнул Питу. – Но какова моя роль во всем этом? Я-то что буду делать? Останусь в Париже и стану зятем Тизонов? Прекрасная перспектива!
– Только в том случае, если вы сами этого хотите, – засмеялся де Бац. – Я вам предлагаю дожидаться моего возвращения в Шаронне, играя в карты с Мари и ее двумя телохранителями, Дево и Бире-Тиссо. У Мари нет причин уезжать. И поверьте мне, она будет счастлива, когда избавится наконец от необходимости каждый вечер принимать гостей. По-моему, ее самое горячее желание – это увидеть отъезд леди Аткинс в направлении лондонских туманов.
– Дамы плохо ладят между собой? Я не могу в это поверить. Мари – идеальная хозяйка дома, такая милая, такая любезная, такая гостеприимная...
– Все это так, но англичанка оказалась настоящим завоевателем. Домик в Шаронне не сравнишь с ее английским дворцом. Ей здесь тесно, и она все время дает это понять. Кроме того, леди Аткинс не терпится побежать в Тампль, броситься к ногам королевы и умолять ее величество позволить ей занять ее место.
– Но такое самопожертвование заслуживает уважения, вам не кажется?
– Безусловно. Но, поразмыслив, я отказался от этого замысла. Какой бы хорошей актрисой ни была Шарлотта, у нее ничего не получится. Королева слишком изменилась. В ней появилось что-то... Это не сыграешь. И потом, ее величество не желает покидать своих детей.
Сказав, что Мари мечтает об отъезде леди Аткинс в Англию, де Бац выразился слишком мягко. Несмотря на присущее ей терпение и доброе сердце, Мари чувствовала, что держится из последних сил. Ей даже приходило в голову уехать из этого дома, который она привыкла считать своим, и снова вернуться на улицу Менар. Англичанка, казалось, присутствовала всюду, во все вмешивалась и всегда находила предлог перевести разговор на предмет ее обожания – Марию-Антуанетту. Она только о королеве и говорила, играла на арфе мелодии, которые нравились ее величеству, снова и снова пересказывала Мари события того незабываемого дня, когда она в Версале в первый раз увидела королеву. К тому же де Бац теперь почти не появлялся в Шаронне, но даже в эти редкие моменты Мари и Жану не удавалось побыть наедине. Шарлотта немедленно набрасывалась на барона с вопросом, когда же ее наконец поведут в Тампль, и не желала слушать никакие отговорки.
Однажды она заявила, что не находит себе места в Шаронне, и пожелала переселиться поближе к башне, где страдала ее королева. Зная, что рядом с Тамплем живет друг барона адвокат Ив Кормье, она, недолго думая, отправилась к нему и попросила пристанища. Однако адвокат, предупрежденный де Бацем, был вежлив, но непреклонен. Он не может иметь чести принять у себя леди Аткинс, потому что его жена слаба здоровьем. Госпожа Кормье иногда впадает в истерику и отличается болезненной ревностью. Она не выносит присутствия в доме никакой посторонней женщины, кроме пожилой камеристки, которая ее воспитала. Сообщив все это, адвокат заверил Шарлотту, что он останется искренне преданным делу спасения королевы.
Как-то вечером, заглянув лишь ненадолго в свою секцию, солдат Национальной гвардии Форже отправился к старому монастырю Святой Магдалины Тренельской. Когда стемнело, из ворот заброшенной обители вышел барон де Бац и прогулочным шагом направился к своему дому в Шаронне. Он сообщил своим домашним новость – похищение королевской семьи должно состояться 21 июня. Мари ахнула, испытывая одновременно радость и тревогу, а Шарлотта Аткинс сначала разразилась громкими рыданиями, а потом обратилась к небесам с истовой молитвой о помощи заговорщикам.
Эта ночь была для Мари упоительной. Наконец-то ее возлюбленный принадлежал только ей! И он любил ее с такой страстью, что не нужны были никакие слова. Молодая женщина и так поняла, как Жану ее не хватало. Казалось, он никак не может насытиться ею.
Когда Жан наконец заснул, Мари вдруг стало грустно, она долго рассматривала его лицо – лицо человека, который был смыслом ее жизни. Как это часто случается с людьми действия, сну никогда не удавалось завладеть бароном полностью. Легкое подрагивание уголков губ или напряженная складка между бровями выдавали его готовность проснуться при малейшем шорохе и схватиться за шпагу, которая всегда висела у его изголовья.
Мари чувствовала, что пройдет еще множество дней, прежде чем повторится эта ночь любви. Она понимала, что Жан не принадлежит только ей, но он не принадлежал и самому себе. Это прекрасное, могучее тело, это гордое и благородное сердце целиком принадлежали только королю – пусть даже им был всего лишь восьмилетний мальчик. И с этим приходилось мириться! Попытаться остановить де Баца, не дать ему идти выбранной им дорогой значило потерять его навсегда. А Мари знала, что готова на все – на разлуку, лишения, страдания, – только бы вновь ощутить радость оттого, что его сердце бьется рядом, что его дыхание смешивается с ее дыханием.
Очень осторожно Мари попыталась встать, чтобы успеть привести себя в порядок, пока он не проснулся. Она так поступала всегда, зная, что Жану нравится по утрам видеть ее свежей, очаровательной, надушенной, с блестящими шелковистыми волосами, перевязанными светлой атласной лентой. Но на этот раз он не дал ей даже шевельнуться. Инстинктивно его руки еще крепче обняли Мари.
– Не уходи! – прошептал Жан, не открывая глаз. – Останься со мной подольше...
С радостным вздохом она прижалась к нему. До рассвета было еще далеко. Во всяком случае, ей так хотелось в это верить...
Тем временем Питу отправился к Лауре, чтобы объяснить ей ее задачу и предупредить о назначенном дне. В последнее время ему практически не удавалось остаться с Лаурой наедине: ревнивый и подозрительный Жоэль Жуан не отходил от них ни на шаг. От крепкой дружбы, связавшей когда-то двух молодых людей, не осталось и следа. С тех пор как Жуан снова встретил Лауру и помог ей найти мать, он вел себя так, словно молодая женщина стала его собственностью. Это просто бросалось в глаза. Его ревность обрушивалась на любого мало-мальски прилично одетого мужчину, который навещал Лауру в ее доме на улице Монблан. Молодой женщине неоднократно приходилось делать ему замечания. Но Жуан с какой-то особенной интонацией произносил всего одну фразу: «Я не хочу, чтобы вам снова причинили боль!» – и Лаура снова прощала его. Она понимала, что без нее вокруг этого человека образуется пустота.
В этот вечер Питу тоже пришлось вести с Жоэлем такие долгие переговоры, как будто речь шла о сдаче осажденного города. В конце концов он рассердился:
– Ты становишься просто невыносимым, дружище! Если так пойдет и дальше, то скоро к этому дому невозможно будет подойти, если не выбросить заранее белый флаг. Ты хоть помнишь, что мы друзья?
– Мы действительно когда-то были друзьями. Но с тех пор, как ты перешел на сторону врага...
– Я перешел на сторону врага? Да ты бредишь, бедный мой Жоэль!
– Но это же очевидно. Ты больше не республиканец.
Питу задохнулся от удивления:
– А ты им остаешься? Республика лишила тебя руки и ничего не дала взамен, даже минимальной пенсии!
– Была война, а на войне всякое случается. Потеря руки не повлияла на мой образ мыслей. Я продолжаю считать, что свобода, равенство и братство – это самые прекрасные слова во французском языке...
– При условии, если их не повторяют на каждом шагу. Я тоже когда-то приветствовал свободу и равенство, но с тех пор мне пришлось увидеть слишком много ужасных сцен. Отрубание голов, например, не кажется мне верным способом установить равенство. Республика кровопийц меня не интересует. Кстати, ты забываешь, что и мисс Лаура чуть не стала ее жертвой.
– Она едва не стала жертвой Понталека, этого проклятого пса! От него я и в самом деле должен ее освободить. Я уверен, что рано или поздно Лаура начнет разделять мои мысли. Ей понравится будущее, в котором не останется ни королей, ни аристократов, ни...
