Нежный наставник - Шоун Робин (читать книги бесплатно полные версии .TXT) 📗
Элизабет молча смотрела на темные волосы и усы Эдварда, едва различимые на фоне белой подушки.
— И это нытье не украшает тебя и не доставляет удовольствия мне. Так что я сейчас повернусь на бок, чтобы ты больше не унижала себя, выставляя напоказ свое голое тело, уходя из моей спальни. У тебя сегодня будет тяжелый день. Я надеюсь, ты придешь на благотворительный аукцион.
После этих слов Эдвард отодвинулся от нее и повернулся на другой бок.
— Я не буду пешкой в твоей игре, Эдвард.
— Ты уже давно выступаешь в этой роли, Элизабет.
Жгучие слезы жгли ей глаза. Бессилие, это безобразное ощущение поражения были даже хуже, чем та пустота и разочарование, с которыми она жила последние шестнадцать лет.
Она неуклюже сползла с кровати, вещь за вещью собрала свою разбросанную одежду, схватила ридикюль с комода. Наконец дверь, разделявшая их комнаты, захлопнулась за ней с тихим щелчком. В ее спальне занавески были задвинуты, отгораживая от мира.
Да как он смеет! Как смеет один человек унижать другого!
Зашвырнув изо всех сил одежду в дальний угол, Элизабет включила газовую лампу у постели. Совершенно обнаженная, она стояла перед большим зеркалом и сквозь слезы разглядывала себя, безжалостно оценивая свои тяжелые полные груди и округлые бедра с чуть заметными полосками от чулок.
Рамиэль назвал ее фигуру женственной. В «Благоуханном саду» восхвалялись грудь и бедра женщины. Элизабет зажмурилась. Даже сейчас, вся дрожа от злости и огорчения, она вспоминала то ощущение, когда держала в руках искусственный фаллос и чувствовала на себе гипнотизирующее притяжение бирюзовых глаз.
Она хотела его. Мужчина с его опытом не мог не понять этого. Скорее всего Рамиэль смеялся над ней, так же как и ее муж.
Боже милостивый! Эдвард повернулся на другой бок, лишь бы не смотреть на ее «женственную» фигуру. Книга лгала, и Рамиэль лгал. Тридцатитрехлетняя женщина, у которой появились первые серебряные нити в волосах, а на фигуре видны последствия рождения двоих детей, не может найти удовлетворения в этой жизни.
Открыв секретер, Элизабет схватила ручку, чернила и бумагу. Ее каракули сейчас сильно отличались от обычно аккуратного почерка. Наверняка такими же каракулями она делала записи, которые оставила на столе у лорда Сафира — сорок способов любви — будь они все прокляты!
Рамиэль еще раз перечитал записку.
«С благодарностью возвращаю вам книгу. Может, она и интересна, но на практике оказалась абсолютно бесполезной.
С наилучшими пожеланиями
Э.П.».
Рамиэль почувствовал, будто чья-то рука сжала его сердце. Пылинки танцевали в лучах полуденного солнца. Он проспал четыре часа. Ему снились губы Элизабет, ее грудь, ее распаленное желанием тело. Рамиэль скомкал записку.
В дверях спальни ждал Мухаммед. Его не смущала нагота Рамиэля.
— Все к лучшему, сынок.
Глаза Рамиэля сверкнули.
— Ты что, просматриваешь мою переписку?
Корнуэлец вскинул голову в тюрбане.
— Ты же знаешь, что нет.
— Тогда откуда, черт бы тебя побрал, тебе известно, что в ней написано?
— Книга, сынок. Она вернула книгу.
Рамиэль посмотрел на аккуратно упакованный сверток в руках Мухаммеда. «Благоуханный сад» шейха Нефзауи. Арабская интерпретация любви и безрассудства, секса и человеческих взаимоотношений, смешного и великого.
— Почему ты думаешь, что она вернула мою книгу?
— Знаю. Ты жаждешь женщину, которая поймет и примет твою арабскую сущность. В записке, лежавшей на твоем столе в пятницу утром, были слова из книги шейха. А почерк был не твой.
Смешанные чувства раздирали Рамиэля. Гнев на то, что Мухаммед прочел то, что предназначалось только ему. Горечь от того, что Элизабет так мало думала о нем, что решила прервать уроки с помощью записки, а не заявить ему об это лично.
Почему она вернула книгу? Он снова расправил смятую записку.
От нее исходил слабый аромат, естественная сладость женской плоти, перебиваемый свежим запахом чернил и бумаги. Слова налезали друг на друга, очевидно, написанные в великой спешке. Или под давлением.
Рамиэль перечитал вторую часть послания и сообразил, что по неосторожности сам подтолкнул Элизабет к действию. Она попыталась утолить свою жажду любви, которую он преднамеренно разжег в ней, соблазнив собственного мужа.
Что она предприняла, чтобы расшевелить Эдуарда Петре? Может, проделала с ним то, что Рамиэль хотел получить от нее сам? Может, она брала в руки его член, сжимала и ласкала его? А может даже, брала его в рот? «А вдруг это понравится Эдварду?», — подумал Рамиэль в приступе ревности. Ведь с закрытыми глазами он не сможет отличить губы Элизабет от рта какого-нибудь мужчины.
Черт! Элизабет была неопытна, неуверенна, уязвима. Она ведь не поймет, что это ее пол, а не тело не устраивает ее мужа.
Тиски, державшие сердце Рамиэля, сжались еще сильнее. Она тронула его своей страстностью, любопытством, честностью. Как же она могла обратиться к другому мужчине? И что же тогда сделал Эдвард Петре, если она вдруг решила прервать их уроки?
Рамиэль поймал взгляд Мухаммеда.
— Где сейчас Петре?
— В Куинс-Холле.
— Зачем?
— Там сегодня проводится благотворительный аукцион.
— А где он будет вечером?
— После аукциона намечен бал.
И там Эдвард будет проводить свою политику… Элизабет пойдет за ним.
Рамиэль потерял право быть любимым девять лет назад, но сейчас он не потеряет Элизабет. Под покровом ночи женщины умоляли его переспать с ними и пренебрегали им при свете дня. И ему было наплевать на все это до тех пор, пока он не встретил Элизабет. Впервые у него появилась надежда, что он может быть нужен англичанке не только для секса.
Если она действительно прерывает их отношения, пусть скажет ему об этом прямо в лицо. Сегодня вечером.
А он убедит ее в обратном.
Глава 13
Пылающие канделябры освещали море черных фраков и увешанных драгоценностями платьев. От шелковых, тюлевых и бархатных нарядов исходил душный запах бензола, тяжелых духов и пота. Элизабет скользила между ними с больной головой от недосыпания и нехватки воздуха.
— Как вы уже знаете, доходы от этого аукциона будут направлены бездомным женщинам и детям, чьи храбрые мужья и сыновья героически отдали свои жизни в Африке, сражаясь за свободу нашего великого Содружества Наций.
Шквал аплодисментов заполнил предусмотрительно выдержанную премьер-министром паузу. Элизабет во все глаза смотрела на мужчину, стоящего на помосте перед музыкантами, которые терпеливо ждали с инструментами наготове, в отличие от удушающей массы тел, напиравших со всех сторон.
Волосы Эндрю Уолтера отливали больше серебром, чем каштаном; карие глаза светились шармом, который он никогда не забывал проявлять на публике. Ей достаточно было только взглянуть на него, чтобы представить себе, какой она будет через двадцать семь лет. Хорошо отрепетированным жестом он воздел к небу свои тонкие аристократические руки, призывая присутствующих к тишине.
— В ответ на ваши щедрые пожертвования мы организовали здесь небольшой буфет и танцы. Но сначала позвольте мне адресовать вам несколько слов. Как вам, наверное, известно, моя дочь подарила мне двух внуков — будущих премьер-министров.
Мужской хохот и женское хихиканье послышались вокруг Элизабет.
— Погодите, не смейтесь. Сейчас они слишком юны, но они подрастут и займут достойное положение. А пока мой взор обращается к моему зятю. Леди и джентльмены, позвольте представить вам вашего следующего премьер-министра, Эдварда Петре, канцлера казначейства!
Раздались громовые аплодисменты. Эдвард легко запрыгнул на помост и встал рядом с Эндрю, вскинув обе руки вверх.
Элизабет никогда не видела его таким красивым. Его бледные щеки пылали огнем, глаза излучали сияние, как будто и не было утреннего позора.
— Мой тесть поспешил. Он еще надолго останется премьер-министром. Тем не менее, не скрою от вас, я намерен следовать по его стопам. И когда наступит время, если Господь того пожелает, я надеюсь стать его достойным преемником.
