Опасные иллюзии - Скотт Аманда (серии книг читать онлайн бесплатно полностью TXT) 📗
Глава 11
Гидеон молчал всю обратную дорогу, радуясь, что Дейнтри не пытается втянуть его в разговор. Терзаемый чувством вины, он хотел все хорошенько обдумать. Его пугала страстность, с которой Дейнтри ответила на поцелуй. У Деверилла уже имелся опыт общения с женщинами, однако то были светские львицы, прекрасно знавшие правила игры. Но он оказался совершенно не готов к встрече с истиной страстью и теперь мучился угрызениями совести, явно воспользовавшись ситуацией и невинностью девушки.
Уже провожая Дейнтри от конюшни до особняка, Деверилл старался поддерживать ничего не значащий разговор, стараясь при этом не касаться произошедшего. Дейнтри отвечала рассеянно, невпопад, что еще больше усиливало чувство его вины. Формально следуя нормам приличия, Деверилл непременно извинился бы перед девушкой, объяснив все первобытным инстинктом, который взял верх над разумом. Однако все обстояло совсем не так. На самом деле его дерзкое поведение не имело ничего общего с инстинктом. Ему казалось совершенно естественным целовать Дейнтри. Это желание возникло у Деверилла сразу же, как только Пенторп показал ему миниатюру.
Главным препятствием на пути к счастью была вражда двух семейств. Но с ней, наверняка, можно справиться. Даже Сен-Меррин не настолько упрям, чтобы ставить палки в колеса собственной дочери, у которой появилась возможность стать женой маркиза. А вот Жерво, скорее всего, заупрямится, памятуя о своих принципах. В конце концов, Гидеон — совершеннолетний и имеет полное право поступать, как ему угодно. Однако он считал несправедливым и непорядочным делать предложение девушке в этот сложный период его жизни, когда им полностью не осознано его новое положение. Кроме того, кто даст гарантии, что она также испытывает к нему нежные чувства? Леди Дейнтри прекрасно владеет собой, становясь то горячей как пламя, то холодной как лед. Вряд ли она одобрит столь легкомысленное поведение человека, посягнувшего на ее свободу. Именно поэтому ему следует сначала прощупать почву, разобраться в ситуации, а уж потом предпринимать какие-то шаги.
Они расстались в гостиной. Остаток дня Деверилл провел на охоте. На обеде он снова сидел рядом с Салли, которую знал по балам на континенте, куда приезжал до побега Бонапарта. Признаться, кокетливость этой дамы немало изумляла Деверилла. С Дейнтри ему удалось потанцевать два раза, но она была рассеянна и отвечала на вопросы невпопад. Очевидно, ей также требовалось время, чтобы прийти в себя, поэтому Деверилл оставил бесплодные попытки разговорить ее.
Нисколько не удивленная выходкой Деверилла, Дейнтри не уставала поражаться своему поведению. Конечно, случай в поле застал ее врасплох, но это ни в коей мере не объясняло той страсти, с которой она отвечала на поцелуи. Бедняжка целый день провела в раздумьях, пытаясь разобраться в ситуации.
Поначалу Деверилл целовал ее словно безрассудный влюбленный, а когда она ответила на ласку, тут же остановился, явно сожалея о случившемся, потом же вообще повел себя так, как будто ничего не произошло. Дейнтри тоже хотелось забыть об инциденте, вычеркнуть его из памяти, особенно свой ответный поцелуй. Может, Гидеон просто-напросто наметил ее в качестве первой жертвы и решил проверить, какова будет реакция? А она-то повела себя как идиотка!
Раньше Дейнтри никогда не испытывала столь сильных чувств. Только Девериллу удалось вызвать их к жизни. Впрочем, кто сможет разобраться в хаосе ощущений молодой неопытной девушки? Возможно, определенную роковую роль сыграла в данном случае страсть к опасности, к запретному плоду, вкус которого, как известно, всегда сладок?
Во время обеда Деверилл мало обращал на нее внимания, отчаянно флиртуя с леди Джерси, чей муж, разочаровавшись в любви, нашел успокоение в еде и питие и теперь со всей нерастраченной энергией предавался новому увлечению. Мужчины, где ваша тяга к власти и главенству в семье, думала Дейнтри, наблюдая за этим человеком. На мужа Салли давно следовало бы надеть юбку. Про таких, как он, позорящих мужской род, говорят «подкаблучник ». В его присутствии Деверилл совершенно спокойно ухаживал за леди Джерси, затем переключился на других женщин и даже приглашал их на танец. Только после этого он станцевал с Дейнтри, продемонстрировав при этом чудеса галантности. Неужели он получил от нее то, что хотел, терялась в догадках девушка. Неужели Деверилл хотел лишь доказать, что сумеет привлечь ее внимание, заинтересовать, чтобы потом сразу остыть, превратившись в учтиво-холодный айсберг?
Дейнтри огляделась, надеясь отыскать сестру, но попытка не увенчалась успехом. Зато сэр Джеффри постоянно мелькал перед ее глазами, кружа в танце различных женщин, в том числе и кузину. Он вел себя как обычно, то есть был очаровательно-благодушен, однако Дейнтри все же не решилась спросить о Сюзан, опасаясь мести за нанесенное утром оскорбление. Сикорт просто не мог оставить безнаказанным свое падение с лошади.
Дейнтри довольно рано покинула гостиную. Сначала она зашла к тете Офелии, восседавшей в игровой комнате за карточным столом, потом постучалась к сестре. Не получив ответа, Дейнтри решила, что сестра улеглась спать.
Следующим утром семейство Сен-Мерринов собралось в гостиной, готовясь к отъезду. Несмотря на ранний подъем, неожиданно выяснилось, что Сикорты уже опередили их. Деверилла тоже нигде не было видно. Когда экипажи удалялись от гостеприимного особняка Маунт-Зджком, Дейнтри с трудом сдержалась, чтобы не оглянуться в надежде увидеть Гидеона. Она хмуро смотрела на гавань. Пробивавшиеся сквозь облака солнечные лучи золотили водную гладь и каменные строения. Казалось, город словно заморозили, и теперь он блестел на солнце ледяными гранями.
Дейнтри ожидала, что Давина начнет упрекать ее за вчерашнее и отругает за подстрекательство. Однако невестка всю дорогу молчала, ограничиваясь односложными ответами и не поддаваясь на уловки Дейнтри и леди Офелии втянуть себя в разговор. Она даже без возражений устроилась на переднем сиденье, которое обычно с негодованием отвергала по той причине, что, дескать, не может ехать спиной вперед. На этом месте всегда сидели Дейнтри, слуги и дети.
Чарльз путешествовал верхом, отказавшись пересесть в экипаж, даже когда начал накрапывать мелкий дождик. Дейнтри решила, что Чарльз и Давина поссорились, но долго не раздумывала над этим, погруженная в собственные переживания.
С каждой минутой она приходила во все большее смятение. Неужели их взаимный интерес с Девериллом объяснялся одной-единственной причиной — заманчивостью запретного плода? Если это так, у их отношений нет будущего. Не стоит также забывать о вражде. Впрочем, это препятствие можно будет устранить. А что дальше?
Возможно, их симпатия окажется взаимной, страсть — непреходящей? Ведь никто из бывших отвергнутых женихов не сумел вызвать в ней чувства, хотя бы отдаленно напоминающего привязанность. Значит, остается один выход — выяснить причину вражды и попытаться устранить ее. Деверилл же пусть продолжает свои поиски.
Очнувшись от размышлений, Дейнтри обратилась к тете Офелии, которая любовалась проплывавшим мимо окна пейзажем:
— Вы храните свои дневники, мадам?
— Конечно, — пожала та плечами и внимательно посмотрела на племянницу. — Однако они не охватывают событий всей моей жизни.
— Когда вы начали их вести?
— По-моему, тогда мне исполнилось столько лет, сколько сейчас Шарлотте. Конечно, я писала сущую чепуху, но зато откровенно и без лукавства. В те годы я еще не понимала, что мои возможности и мечты о блестящем будущем имеют четкие границы. Разумеется, у меня нет писательского таланта, и мои «произведения» нельзя сравнивать с работами Элайзы Хейвуд или Фанни Верни.
— Но у вас непревзойденный талант рассказчика, мадам, — возразила Дейнтри. — Поверьте, слушать вас так же приятно, как читать их романы. Жаль, что лишь немногие удостоились чести быть вашими слушателями.
— Хороший рассказчик — не обязательно хороший писатель. Мои мысли, увы, плохо ложатся на бумагу. Наверное, секрет заключается в том, что я всегда наблюдаю за выражением лиц слушателей. Писателю же лишь остается надеяться, что читатель поймет его произведение. Однако я не столь высокого мнения об умственных способностях человека. Кстати, подобная вера меня всегда восхищала в Хэрриет Деверилл. Она также не умела выражать свои мысли на бумаге, и поэтому ее произведения так никогда и не увидели свет. Однако Хэрриет хотя бы попыталась это сделать. Между прочим, я бы наверняка с отличием окончила бы Оксфорд, если бы кому-нибудь пришло в голову допустить меня туда.
