Опасный джентльмен - Лэндон Джулия (читать книги онлайн бесплатно серию книг txt) 📗
Рассудив, что огонь в камине уже погас и в кабинете скоро станет холодно, дворецкий решил подождать, когда его позовут. Время шло, у Макса были еще повседневные Дела, поэтому он неохотно покинул свой пост. В конце концов, лорд Олбрайт взрослый человек и вполне может сам позаботиться о себе.
Вернувшись часом позже, Макс обнаружил, что дверь кабинета распахнута, граф ушел, а на полу валяется пустая бутылка из-под виски.
— Ты видел лорда Олбрайта? — спросил он камердинера.
— Конечно, сэр, — хмуро ответил Роджер и показал на западное крыло. — Он направился туда с бутылкой в одной руке и шляпой в другой.
Западное крыло? Его светлость никогда туда не ходил, заметив однажды, что не хочет вспоминать прошлое чужой ему семьи.
Макс торопливо шел по коридору от одной двери к другой, пока не достиг последней, у самого выхода на террасу. Он чуть помедлил и уже собрался заглянуть внутрь, когда грохнул выстрел.
Подскочив от неожиданности, дворецкий прижал руку к бешено колотящемуся сердцу. Поскольку звук донесся со двора, Макс сразу подумал об охотничьем домике, где хранились трофеи старого лорда Олбрайта и разное оружие, выскочил на террасу, ринулся к домику и дрожащими руками распахнул дверь. В нос ему ударил запах пороха. Достав из кармана платок, Макс помахал им в воздухе, чтобы разогнать дым, потом огляделся и закричал от ужаса.
Граф лежал на полу, ружье валялось под открытым окном, а его рука, странным образом согнутая, была покрыта чем-то темным. Макс перевернул хозяина на спину и издал душераздирающий крик, разнесшийся по всему Лонгбриджу.
— Макс! Какого дьявола… — рявкнул Бертрам, влетая в охотничий домик.
— О Боже, он мертв!
Глава 15
К счастью для обитателей поместья, дворецкий совершенно не знал анатомии и не мог определить серьезность ранения. Когда он сообщил доктору Мейтону о смерти графа, тот сразу помчался в Лонгбридж, опасаясь худшего. Однако лорд Олбрайт пока не думал умирать, хотя все были уверены, что граф уже покойник. Видимо, старое ружье дало сбой, разорвавшись прямо перед его лицом. Ни перелома костей, ни опасных повреждений доктор не обнаружил, но его чрезвычайно беспокоила глубокая рана у виска, ибо лорд Олбрайт вполне мог потерять зрение. Мейтон до конца жизни не забудет, какое потрясение испытал его светлость, узнав, что может остаться слепым, если лечение не даст результата.
Несколько дней Эдриан провел в постели, и даже у многоопытного доктора сердце разрывалось при мысли, что столь мужественный и сильный человек, как граф, навсегда лишится зрения. К тому же поползли слухи о попытке самоубийства.
— Я глупец, но не трус, — ответил хозяин поместья на вопрос Мейтона.
Из его невнятного бормотания доктор понял следующее: будучи пьяным, лорд Олбрайт, сам не зная почему, вдруг пошел в охотничий домик своего деда, чтобы поиграть со старым оружием и проверить его годность, распахнул окно, намереваясь выстрелить по какой-нибудь мишени, но древнее ружье пальнуло прямо ему в лицо. Доктора это объяснение удовлетворило, поскольку его собственная жена тоже однажды пострадала от старого ружья.
Но сплетни не утихали, потому что граф категорически не желал встречаться с кем бы то ни было.
К счастью, размышлял Мейтон, листая страницы медицинских книг, леди Олбрайт проявила необыкновенную силу духа. Не в ту ночь, когда узнала о неутешительном прогнозе, а на следующее утро, когда лорд Олбрайт не допустил жену в свою комнату. Миледи осталась за дверью и медленно ходила взад-вперед по длинному коридору, дожидаясь известий о его самочувствии, пока ее щенки спали на мягких подстилках у окна.
Две недели весь Лонгбридж провел в мучительном ожидании, и наконец Мейтон снял с графа повязку. Вокруг загноившихся глаз виднелись шрамы, но доктор уверил, что со временем они исчезнут. — Теперь откройте глаза.
Когда граф открыл сначала один глаз, потом второй, Мейтон поднес к его лицу два пальца. Никакой реакции. Он быстро наложил повязку и с некоторым смущением повторил, что глаза еще не совсем зажили, для этого требуется время. Лорд Олбрайт промолчал.
Спустя неделю процедура повторилась — и опять без всякого результата.
Большего доктор Мейтон сделать не мог: другого способа лечения слепоты он не знал и попытался утешить графа — дескать, зрение к нему обязательно вернется, нужно только набраться терпения. Но граф мрачно засмеялся, покачал головой и отвернулся.
Удрученный Мейтон пошел к леди Олбрайт, чтобы сообщить ей, что не в состоянии помочь ее мужу. В глазах у нее блеснули слезы, она молча кивнула, а потом спросила, нельзя ли отправить его к хирургу. Конечно, ответил доктор, но хирургия не всесильна, более того, не известна даже методика восстановления зрения. Леди Олбрайт медленно направилась к окну, выходящему в сад. Бледно-зеленое платье необыкновенно шло ей, она выглядела королевой, и Мейтон подумал: как жаль, что граф никогда уже этого не увидит. Она долго смотрела в окно, потом наконец обернулась.
— Что мне делать?
— Заставьте его жить, — посоветовал Мейтон. — Научите его жить слепым.
Когда леди Олбрайт провожала доктора к выходу, тот уже не сомневался, что она заставит мужа жить, хочет он того или нет.
«Заставить… Но как?» — думала Лилиана, сидя в своей спальне, куда вернулась после несчастья с Эдрианом. В комнате было темно, если не считать тусклого лунного света, падавшего из окна. Камин догорел, стало холодно, и она закуталась в шаль. Сколько времени она так просидела?
Кажется, солнце только начало уходить за горизонт, когда она в полном изнеможении упала на стул.
Да, она вернулась с твердым намерением помочь ему, но как и чем? Ее попытки выглядели неестественными после отвратительных слов, которыми они тогда обменялись. И все же она потрясена случившимся, понимает его ужас — ведь для него потеря зрения равносильна потере жизни.
Она ему нужна, хотя он никогда в этом не признается. Он десятки раз прогонял ее, отказывался от встречи, даже советовал ей через Макса уехать обратно в Блэкфилд-Грейндж, пока к нему не вернется зрение.
Смешно! Она знает, что именно горе стало причиной этих обидных поступков, и, чтобы не ухудшать его положение, старалась помочь ему по-другому: рассеять слухи. Увы, без особого успеха, и отчасти из-за отношений между ними.
Опасный джентльмен был опасен для самого себя. Граф Олбрайт пытался себя убить, твердили сплетники.
Лилиана приходила в ярость. Конечно, доктор Мейтон передал ей рассказ Эдриана, но она и без того знала, что человек с характером ее мужа никогда бы не проявил трусости. А уж если бы он задумал лишить себя жизни, то сделал бы это. Нужно придумать способ помочь ему.
Она его придумает.
Уткнувшись подбородком в колени, Лилиана смотрела на полоску лунного света и думала, пока благодатную ночную тишину не нарушил звук, который она сначала приняла за стон больного животного. Она подняла голову и прислушалась. Вот опять… тихий жалобный стон, как будто животное страдало от боли. Она сразу вспомнила о своих щенках, переведенных в маленький загон, который Бертрам выстроил для них возле террасы. Лилиана быстро подошла к окну и выглянула наружу.
Звук повторился. Он был слабым, почти неслышным, и тут же стих. Она резко повернула голову к двери, соединявшей ее комнату со спальней мужа.
Эдриан! О Господи, она бы никогда не подумала, что такие звуки может издавать человеческое существо! Он страдает!
Лилиана зажгла свечу и осторожно вошла в спальню. Эдриан ее не заметил. Конечно, он же не видит света, вспомнила она и, подняв свечу, направилась к кровати. Он вдруг повернул голову. Хотя она не знала, что ожидала увидеть, но это были те же самые карие глаза с теми же самыми золотистыми точками. Даже мелкие шрамы ничего не меняли.
— Кто здесь? — спросил Эдриан, приподнявшись на локте. В его глазах мелькнул неописуемый ужас. — Господи, кто это?
— Я, Эдриан. — Она поставила свечу на прикроватный столик.
