Брачная ночь - Джордан Николь (книги онлайн TXT) 📗
Николас молча смотрел на нее. Взгляд его будто случайно задержался на ее груди. Аврора покраснела, чувствуя, как затвердевшие соски приподнимают ткань. Увы, она ничего не могла с собой поделать.
— Ты нервничаешь, Аврора? — осведомился он, сочувственно глядя на нее.
Да бросила она. — Не смотри на меня так… это…неприлично.
— Что же тут неприличного?
— Ты меня раздеваешь глазами. И мне неловко. Он улыбнулся своей чарующей улыбкой.
— Вот и прекрасно. Именно этого я и добивался. Аврора тряхнула головой. Ее душили гнев и отчаяние.
— Знаешь, хорошо бы тебя арестовали, но до того как ты доведешь дело до скандала.
— Ты была бы рада моему аресту? Клифтон сказал, что моя безвременная кончина заставила тебя глубоко страдать.
Аврора едва не подскочила.
— Надеюсь, ты не настолько безумен, чтобы сказать Клифтону правду?
— Должен тебя разочаровать. Я выложил ему все как на духу. Начинаяс истории моего пленения и кончая тем, как мнe удалось спастись.
— И как он отреагировал?
— Он взял с меня клятву, что я не шпион и не собираюсь причинять вред вашей стране, я его заверил, что прибыл в Англию лишь для того, чтобы увидеться с женой. Сказал истинную правду, и он поверил. И что немаловажно, обещал всячески мне помогать.
— Разве можно так рисковать?
— Риск был оправдан. Во-первых, Клифтон всегда рад поразвлечься, как он сам говорит. Кроме того, верит в дружбу, а меня он считает своим другом. Ты ему нравишься. Даже слишком. Он не скрыл, что намеревался тебя соблазнить.
— Я не поощряла Клифтона.
— Он так и сказал. Когда я предупредил его, чтобы держался от тебя подальше, признался, что потерпел фиаско, потому что ты до сих пор влюблена в своего покойного мужа.
Аврора почувствовала, как заливается краской.
— Мне надо было как-то оправдать наш скоропалительный брак, и я решила, пусть все думают, что это была любовь с первого взгляда.
— Хотел бы, чтобы это оказалось правдой.
— Правду ты знаешь. Мы никогда не любили друг друга. Николас пропустил ее слова мимо ушей.
— Может, ты и не поощряла Клифтона, но красивые вдовы обычно становятся добычей мужчин подобного типа. Сопротивление только подливает масла в огонь. Для повесы Клифтона охота — любимое занятие. И чем увертливее дичь, тем слаще победа.
— Чувствуется, в такого рода делах у тебя есть опыт. Ты и меня преследуешь потому, что любишь охоту?
Теперь Николас смотрел на нее прищурившись.
— Ты отчасти права. Но в моем случае все гораздо серьезнее. Можешь не верить, но мной движет искренняя забота о тебе.
— Обо мне?
— Да. Именно так. Я не хочу, чтобы ты влачила жалкое существование вдовы и была изолирована от мира. Здесь не Индия, где женщина предпочитает заживо сгореть с покойным мужем, нежели остаться вдовой…
Принесли чай, и разговор прекратился. Аврора предложила Николасу тосты с джемом и крохотные бутерброды. И тут ей пришло в голову, что она до сих пор не имеет представления, какой чай он любит, с молоком, с сахаром или вообще просто так.
— Сахар? Молоко? — спросила она.
— Спасибо, молока не надо, — усмехнувшись, словно прочитав ее мысли, ответил Николас. — Для мужа и жены мы маловато знаем друг о друге. Пожалуй, надо восполнить этот пробел.
— Не вижу причин для более близкого знакомства. Николас молча наблюдал за тем, как Аврора разливает чай — она делала это с особым изяществом, впрочем, как и все остальное. Да, она была настоящей леди. И по крови, и по воспитанию.
И тем не менее она не переставала его удивлять, потому что не была похожа на большинство своих соотечественниц — надменных и лицемерных, недалеких и мелочных. В ней чувствовались живость и глубина. И страстность. Николас был заворожен тем что увидел утром. Сколько огня было в этой несущейся на полном скаку амазонке. И страсть эта проявлялась не только во время верховой езды. Кому, как не ему, знать об этом…
Под маской леди скрывалась страстная женщина. Она была слишком молода, чтобы отказаться от любви и блюсти обет целомудрия.
В то же время Николас понимал, что не так-то легко будет сломить ее сопротивление. Особенно сейчас, когда она делает все, чтобы подавить в себе желание. Когда она передавала ему чашку, их пальцы соприкоснулись, и обоих захлестнуло горячей волной. Аврора отдернула руку, словно обожглась. Избегая его взгляда, стала пить чай. Она упорно не желала замечать, что их влекло друг к другу.
Решимость Николаса крепла. Ей нужна была встряска, но она не хотела этого признавать.
— Итак, — спросил он наконец, — ты собираешься всю жизнь провести под вдовьим покрывалом?
Она подняла на него глаза.
— Что ты имеешь в виду?
— Ты заточила себя в темницу. Оказалась в плену условностей, принятых в твоем обществе.
— В этом нет ничего плохого.
— Так можно дойти до абсурда, не делать ни единого шага без оглядки на общество.
Аврора нахмурилась и поджала губы.
— Я не такая, как ты, Николас. Я хочу вести тихую размеренную жизнь.
— Будь это так, ты не вышла бы за меня, совершенно чужого тебе человека, не пришла бы мне на помощь.
— Тогда все было по-другому. Чрезвычайные обстоятельства. Теперь жизнь моя вошла в нормальную колею. Я всем довольна.
— Так ли?
— Именно так. Я наслаждаюсь жизнью, несмотря на некоторые ограничения. Может, мой дом меньше, чем отцовский, но и он требует забот. Я веду обширную переписку. Меня навещают друзья. Я много читаю. Катаюсь верхом.
— Да, это твой тайный порок. А какие еще тайные страсти бушуют в тебе, Аврора?
Она проигнорировала вопрос и сказала:
— Я обрела независимость, а для меня это главное.
— Какая же это независимость, если ты постоянно думаешь о том, что о тебе подумают и скажут другие. Не можешь выйти из дома, не пряча лица. Живешь как мышь в норке.
— Я просто не хочу скандалов. Одно дело мужчина, другое — леди. Особенно — вдова.
— Ты либо обманываешь себя, либо не знаешь, какая ты на самом деле, — сказал Николас. — В тебе живут две разные женщины. Одна преклоняется перед условностями, молится на них, как на икону. Вторая скачет верхом, как амазонка, наслаждаясь бешеной скачкой, отдается незнакомцу, охваченная страстью.
Он задел ее за живое.
— Думаю, ты жаждешь покинуть эту свою тюрьму, — тихо произнес он. — Хочешь дать волю чувствам, но боишься.
Она не отвечала, и он достал дневник француженки. Аврора нe могла отвести от книги глаз.
— Перечитывая ее, я думал о тебе. Ты очень похожа на анонимного автора этого опуса.
— Не вижу никакого сходства, — выпалила она в смущении. — И обстоятельства жизни у нас совершенно разные. Она — француженка, захваченная в плен пиратами и проданная в рабство султану. Она была вынуждена стать наложницей и делать то, что не позволит себе ни одна порядочная женщина.
— Она была невинной, пока не встретила мужчину, который разжег в ней страсть.
— Это так. И она… она позволила похоти взять верх над собой.
Николас прищурился.
— Неужели ты никогда не задумывалась, каково это: отдаться страсти? Вот так, отчаянно и безоглядно?
Она приоткрыла рот, но ни звука не сорвалось с ее губ.
— А вот я задумывался. Отец как-то пытался объяснить мне свои чувства к матери Равенны. Сказал, что я понял бы его, если бы прочел этот дневник.
Аврора опустила глаза. Ее лицо цвета слоновой кости зарделось.
— История захватывающая, но их роман был обречен с самого начала. Желание стало ее навязчивой идеей, ее проклятием.
— Но она ни разу не пожалела о своей любви.
— Я бы не стала ей подражать, — не слишком уверенно промолвила Аврора, — Никому не позволила бы завладеть своим сердцем.
— Отец однажды сказал, что один лишь миг страсти стоит целой спокойной жизни.
Аврора ответила не сразу:
— И что принесла эта страсть? Бесплодные мечты о женщине, которая ему не принадлежала? — Аврора упрямо тряхнула головой. — Уж лучше держать свое сердце на замке, чем страдать, когда его вырвут у тебя.
