Идеальная пара - Томас Шерри (мир книг TXT) 📗

Январь 1883 года

– Мой дорогой кузен, великий князь Алексей, сегодня женится, – сообщила графиня фон Лоффлер-Лиш, более известная под ласковым прозвищем тетя Плони – сокращенно от Апполонии. Она приходилась матери Камдена троюродной сестрой и приехала на его свадьбу из самой Ниццы. – Я слышала, его невеста – никому не известная девица, которая спит и видит, как бы озолотиться за чужой счет.

«Не будь я прямым наследником герцогского титула, обо мне бы отзывались точно так же», – подумал Камден. Но основная тяжесть насмешек, которые непременно породит этот поспешный брак, ляжет, конечно же, на плечи Джиджи.

– Ваш благородный кузен наверняка отметит свадьбу с куда большим размахом, чем я.

– Весьма вероятно, – кивнула почтенная графиня. Волосы ее переливались редким оттенком чистого серебра и были уложены в замысловатую прическу. – Черт! Не могу вспомнить имя невесты. Элеонора фон Шеллерсхайм? Фон Шеффер-Бойядель? А может, ее зовут вовсе не Элеонора?

Камден улыбнулся. Тетя Плони славилась своей замечательной памятью. Должно быть, ее страшно раздражало, что она не может вспомнить имя, которое вертелось на кончике языка.

Камден подсел к графине и долил вина в ее бокал.

– А откуда сама невеста?

– По-моему, откуда-то из Польши. Вернее – из какого-то соседнего княжества.

– У нас там есть знакомые, – заметил маркиз. – Теодора, например.

Графиня нахмурилась, пытаясь сосредоточиться среди гула голосов; в большой гостиной «Двенадцати колонн» собрались родственники Камдена, съехавшиеся на свадьбу почти из всех европейских государств, хотя приглашения были разосланы за считанные недели до торжества. Его мать была вне себя от радости – наконец-то она могла принимать гостей в собственном поместье, пусть даже изрядно обветшавшем.

– Фон Швайнфурт? – упорно не сдавалась тетя Плони – Как ужасно стареть! В молодости я никогда не забывала имен. Так, дай-ка подумать. Фон Шванвиш?

– Фон Шнурбайн? Фон Шноттенштейн? – поддразнивал ее Камден. Он пребывал в превосходном настроении. Завтра в это самое время он будет сочетаться браком с самой замечательной девушкой на свете. А ночью…

– Фон Швеппенбург! – воскликнула графиня. – Вот! Я еще не совсем выжила из ума.

– Фон Швеппенбург? – Однажды во время физического опыта в лаборатории Камдена случайно ударило током. И сейчас его пальцы пронзил точно такой же разряд. – Вы имеете в виду вдову графа Георга фон Швеппенбурга?

– Бог с тобой! Нет, конечно! Его дочь. И зовут ее вовсе не Элеонора, а Теодора. Бедный Алеша совсем потерял голову от любви.

Маркиз в изумлении уставился на собеседницу. Неужели речь действительно шла о Теодоре? Но как же так?.. Ведь она совсем недавно уже вышла замуж? Ответ мог быть только один: пожилая графиня ошиблась. Да, скорее всего тетя Плони что-то не так поняла.

– Я виделся с ней несколько лет назад, когда мы жили в Петербурге, – осторожно заметил Камден. – По-моему, она недавно вышла замуж за какого-то польского князя.

Графиня насмешливо фыркнула:

– Хочешь сказать, что теперь у нее будет два мужа? Прелюбопытная вышла бы история, но, увы, это совершенно исключено. По Алешиным словам, его нареченная чиста, как арктический лед, и к тому же мать девушки следит за каждым ее шагом. Видимо, ты ошибся, мой мальчик.

Тремейну почудилось, что в голове его загудел колокол. Наполнив свой бокал до краев ликером, он осушил его одним глотком. Ликер, смешанный с коньяком, лился ему в горло огненным потоком, но он почти ничего не чувствовал.

– Еще только два часа пополудни. Не рановато ли прощаться с холостяцкой жизнью? – хихикнула тетя Плони. – Или у тебя уже дрожат коленки?

Камден не знал, дрожат ли у него коленки. Он вообще не чувствовал ни рук, ни ног, не чувствовал ничего, кроме замешательства и надвигающейся опасности – как если бы земля под его ногами внезапно разверзлась паутиной бездонных разломов и трещин.

Он встал и поклонился графине.

– Нет, нисколько не дрожат. Но с вашего позволения, дорогая кузина, мне надо уладить одно маленькое дельце. Увидимся за обедом.

Камден не смог придумать лучшего предлога, чтобы улизнуть из гостиной. Он бродил по безмолвным, продуваемым сквозняками коридорам особняка, и обрывки разговора с тетей. Плони по-прежнему звучали у него в ушах. Камден чувствовал, что тетя Плони не ошиблась, и это почему-то ужасно его пугало.

Не доходя до главной части дома, Камден повернул за угол и столкнулся со слугой, державшим в руках поднос для писем.

– Простите, милорд! – тут же извинился юноша и опустился на четвереньки, чтобы собрать рассыпавшиеся послания.

Пока слуга подбирал письма, Камден заметил, что два адресованы ему. Он узнал почерк друзей. Семестр уже начался – должно быть, друзья гадали, почему он до сих пор не вернулся. Он не стал сообщать приятелям о своей свадьбе – они с Джиджи решили устроить званый вечер-сюрприз в Париже. Ее представитель нашел для них просторные апартаменты на Монтень-Сен-Женевьев в Латинском квартале, от которых было рукой подать до места его учебы. Комнаты уже обставили самой необходимой мебелью, и туда уже вселились повар с горничной, чтобы подготовить все к их приезду, который ожидался через пять дней.

Маркиз протянул руку к подносу.

– Я возьму их, Элвуд.

Слуга растерялся.

– Но, сэр, мистер Беккет распорядился сперва доставлять всю почту к нему, чтобы он мог ее разобрать.

– Когда распорядился?

– Прямо перед Рождеством, сэр. Мистер Беккет сказал, что вам надоели бесконечные письма с просьбами о подаянии.

«Что?!» – чуть не воскликнул Камден. Отец не мог пройти мимо попрошайки, чтобы не подать хотя бы монетку. Отчасти именно его мягкосердечие и довело их до нищеты.

В голове Камдена разрозненные звенья начали складываться в одно ужасное подозрение. Ему хотелось избавиться от него, хотелось хватить по нему чем-нибудь крепким и тяжелым – чтобы разбить вдребезги цепь выводов и умозаключений, грозившую задушить его безоблачную радость. Он хотел забыть обо всем, хотел притвориться, что все идет именно так, как он ожидал.