Обрученные - Эллиот Элизабет (читать книги без регистрации полные .txt) 📗
Клаудия упала на стул, и Гай опустился перед ней на одно колено – скорее для того, чтобы отрезать ей возможные пути к отступлению, нежели пытаясь оказаться еще ближе к девушке. Он сжал ее руки – крепко и вместе с тем ласково, и голос его, наполнившись внезапно искусительными нотками, понизился до шепота.
– Вы не можете отрицать того, что мы оба хотим одного и того же. Пусть случится то, что должно случиться.
Клаудия вырвала свои руки, как будто обжегшись.
– Когда вы оказались в моей кровати, я была опоена ядом! Нельзя судить обо мне по поведению в то утро!
– А как насчет нашей встречи в саду? Каким было ваше поведение тогда? – Он обнял ее за изящную талию. – Посмотрите мне в глаза! Скажите – неужели в моих объятиях вам было плохо? Неужели мои поцелуи были вам неприятны?
Закусив нижнюю губу, Клаудия отвела глаза. Гай понял, что означает ее молчание – она не могла отрицать очевидное. Теперь он знал, какова ее цена – знал так же твердо, как и то, что никогда не сможет ее заплатить. Он убрал руки с ее талии.
– Клаудия, я не могу жениться на вас.
– Я никогда не тешила себя мыслью, что вы хотите взять меня в жены.
Гай не поверил ей. Как могла она не замечать, что единственным его желанием было жениться на ней – пока не вмешался ее дядя? В церковном саду он едва не упал перед ней на колени, чтобы просить ее руки. Если бы не ее дядя, он бы сделал это при следующей же их встрече. Нет, конечно же, она все знала. Будет лучше, если она сразу поймет, что все его благие намерения остались в прошлом, и оставит все надежды. Гай постарался, чтобы голос его звучал как можно мягче.
– Вы ведь сами знаете, что брак для нас невозможен. Я не так глуп, чтобы стремиться оказаться в рабстве у вашего дяди. А что подумает мое семейство, если я женюсь на сестре Роберто Равеннского? Когда мой брат увидит вас, он скорее всего немедленно перережет вам горло, – сказал Гай, намеренно преувеличивая реальность. – Всем известно, насколько злопамятен Кенрик. К тому же он никогда не поверит в вашу невиновность, в то, что вы непричастны к заговору вашего дяди. Он, возможно, смирится с вашим существованием в качестве моей любовницы, но никогда – в качестве моей жены.
Клаудия бросила быстрый взгляд на Гая.
– А вы верите в мою невиновность?
Его сердце забилось чаще. Любой человек на его месте не сомневался бы в ее виновности. Он смущенно провел рукой по волосам.
– Да, Клаудия. Я верю, что вы невинны – невинны даже более, чем мне бы того хотелось.
– О чем вы говорите?
– Я говорю о том, что вы, видимо, и не подозреваете, как тяжело жить женщине с загубленной репутацией, оставшись без семьи и без денег. Невинность вам не сможет помочь, а вот я смогу. – Разочарование, ясно отразившееся на лице Клаудии, заставило Гая остановиться. Неужели она могла думать, что он будет почтительно боготворить ее на расстоянии, как какой-нибудь придворный ухажер? Она находится в его владениях, в его родовом замке, и он волен делать с ней все, что ему заблагорассудится – даже без ее на то согласия. Пусть радуется уже тому, что он достаточно благороден и ни за что на свете не применит силу, чтобы уложить ее к себе в постель.
Да, но что, если единственная приемлемая для Клаудии цена – брак? Едва мысль согласиться на брак пришла Гаю в голову, как он без колебаний отбросил ее. Это невозможно. Только полный дурак пойдет на такое. Помедлив, он заставил себя произнести слова, которые полагал окончательными:
– Я не могу дать вам мое имя, но могу пообещать всю жизнь защищать вас. Позвольте мне позаботиться о вас, Клаудия.
Опустив голову, Клаудия погрузилась в молчание. Стараясь успокоить свое неровное дыхание, Гай сосредоточился на тоненькой ниточке пульса, бившейся на виске Клаудии, на непокорном локоне, выбившемся из ее прически. Гаю хотелось еще раз увидеть эти волосы распущенными, струящимися по ее шелковистой коже. Дело не только в том, что в постели Клаудия могла даровать ему божественное наслаждение; он желал ее столь сильно еще и потому, что обладать ею – значило обладать чем-то редким и изысканным, чем-то таким, что еще никогда не встречалось ни одному мужчине. Из всех сделок, заключенных Гаем, эта казалась наиболее важной. Почему она не отвечает ему?
В эту же секунду, как будто прочтя его мысли, Клаудия подняла голову. Ее глаза, полные невыплаканных слез, сверкали, как драгоценные камни, но голос не выдавал владевших ею чувств:
– Вы очень щедры, барон, но боюсь, что не могу принять ваше предложение. Я буду считать брата живым, пока ваш гонец не вернется с известием о его смерти. Я буду молить Бога, чтобы этого никогда не произошло. Если Данте узнает, что я стала вашей любовницей, он перережет вам горло. – Она невесело улыбнулась. – Братья бывают порой столь злопамятны, не правда ли?
Гай хотел было возразить, но понял, что не может привести убедительных доводов.
– А пока что, – продолжала Клаудия, – я думаю, будет лучше, если я буду отрабатывать свое содержание в Монтегю, как делала в Лонсдейле. Я хорошо шью – а мне кажется, что вам пригодятся опытные швеи.
Гаю пришлось сосчитать до десяти, прежде чем он смог взять себя в руки и заговорить спокойным тоном:
– Я не допущу, чтобы вы были служанкой.
– А я не допущу, чтобы вы сделали из меня шлюху.
– Господи! Но ведь я… – Гай умолк. Он предложил ей заботу и опеку на всю жизнь, а она делает из него какое-то развратное чудовище. Да, он хочет спать с ней. Ну и что из того? Гай готов был поклясться, что она хочет того же. Он чувствовал это в ее прикосновениях, в ее поцелуях. Порой она глядела на него так, будто была готова немедленно задушить его в страстных объятиях.
Правда, сейчас на это ничто не указывало.
Гай понял, что ему нужно переменить стратегию. Разумные доводы на нее не действовали, – что ж, можно попробовать другие способы убеждения. Он подошел к постели, сел на нее и стал снимать башмаки.
– Ч-что… что вы делаете? – заикаясь от изумления, спросила Клаудия.
– Я не спал двое суток, и у меня нет теперь никакого настроения спорить с вами. Хотите быть служанкой – что ж, прекрасно. Я от вас не потребую ничего, кроме выполнения своих рабочих обязанностей.
