Спальня королевы - Бенцони Жюльетта (библиотека электронных книг txt) 📗
– Заметно, сударыня, что вы очень близки кардиналу. Но привязанность позволяет не замечать некоторых слабостей... Они есть у всех великих людей.
Тут вмешалась королева:
– Дамы, дамы! Не стоит так поддаваться страстям. У меня есть причины верить мадам де Комбале. Именно кардинал сообщил королю, когда тот был в Сен-Жермен, насколько хороша эта пьеса, и посоветовал пригласить актеров во дворец, чтобы мы могли ее увидеть. Это доказывает, что его высокопреосвященство удовлетворен, – лениво закончила она.
– Или что он умен, – парировала принцесса де Гемене. – Очень трудно идти против мнения всего Парижа. Хотя у него была возможность сослаться на то, что пьеса восхваляет героя-испанца, а мы без конца воюем с Испанией...
– Мой дядя никогда не смешивает искусство с политикой. К тому же с некоторых пор Испания вошла в моду, верно? Плащи, прически, шляпы, романсы, павана и другие танцы. Французам нравится, когда Испания нас вдохновляет. И это естественно, потому что это родина нашей любимой королевы, – закончила мадам де Комбале и присела в реверансе. Но ее величество не была рада ни поклону, ни неискренней тираде. Она едва заметно пожала плечами и знаком подозвала к себе Сильви:
– Мне все это станет нравиться только тогда, когда между нашими странами наступит мир. А пока королеве Франции хочется послушать французские песни. И мадемуазель де Лиль, совсем недавно принятая в число моих фрейлин, споет нам сейчас одну из них...
– Аккомпанируя себе на гитаре, если я не ошибаюсь, – сказала мадам де Комбале, которой явно хотелось оставить за собой последнее слово.
– А почему бы и нет? Мадемуазель де Лиль поет, как ангел, и мило играет на этом инструменте. Это в своем роде символ! То самое согласие, которого так жаждем и его величество король, и я. Садитесь, дитя мое, – добавила королева, указывая на подушку возле ее ног. – Что вы нам споете?
– То, что понравится вашему величеству, – негромко ответила Сильви, настраивая гитару.
Но судьбе было угодно, чтобы в этот вечер она не пела. Слуга, всегда стоящий у дверей в дни королевских приемов, возвестил зычным голосом:
– Герцогиня де Монбазон... Герцог де Бофор!
Рука Сильви заглушила рокот гитарных струн, как будто ей хотелось одновременно усмирить и свое сердце. А его вдруг сжал ледяной обруч, настолько великолепно смотрелись эти двое, вошедшие в зал. Они так удивительно подходили друг другу.
Франсуа, как обычно, выглядел очень элегантно. Камзол и штаны сшиты из черного, расшитого золотом бархата. На пышных рукавах камзола длинные разрезы с ярко-красной окантовкой, сквозь которые проглядывает белый атлас. Огромный кружевной воротник лежит на широченных плечах, а на шляпе, которую герцог де Бофор непринужденно держал в руке, клубится плюмаж из белых перьев, прикрепленных красной шелковой лентой. Герцог де Бофор вел даму необыкновенной красоты – высокую, темноволосую, с очень белой кожей и потрясающими синими глазами, круглым пухлогубым ртом, созданным для поцелуев. Одетая в ярко-красную парчу и белый атлас, блистая ожерельем из рубинов и бриллиантов, она составляла со своим спутником редкую по элегантности пару. Они подошли, чтобы поприветствовать королеву. Франсуа промел перьями у ее ног, а платье дамы распустилось на ковре как огромный цветок.
Анна Австрийская ответила им по-разному. Бофор удостоился благосклонной улыбки, а его спутнице королева довольно сдержанно кивнула.
– Где это вы пропадали, мой дорогой герцог? – Королева подала ему руку. – Вас не видно уже несколько дней.
– Я был в Шенонсо, мадам, с отцом, чье здоровье оставляет желать лучшего.
– Герцог Сезар болен? В это с трудом верится. Он так полон сил, что его нездоровье трудно себе представить.
– Его грызет тоска, ваше величество. Я часто спрашиваю себя, не умрет ли он от этого.
– В Шенонсо не умирают. Это было бы чересчур экстравагантно! Я мало видела столь же прелестных дворцов. И к тому же там теплее, чем в Париже.
– И все-таки мой отец предпочел бы оказаться в столице, с ее грязью, снегом, вонью и прочими неудобствами, чтобы только служить вашему величеству!
– Не ведите себя, как чересчур усердный придворный, друг мой. Вам это не к лицу. – И, изменив интонацию, королева обратилась к молодой женщине: – А вы, герцогиня, не сообщите ли нам какие-нибудь новости о губернаторе Парижа?
– У него подагра, ваше величество. Отличное средство от всякого рода тоски. Могу его порекомендовать герцогу Вандомскому. Хорошо помогает против черных мыслей. Мой супруг проклинает все и вся, ругается, устраивает скандалы несколько раз в день, бьет слуг, но ни минуты не скучает.
Непочтительный тон отлично давал понять, что красавица ничуть не заботится о своем муже. Выданная в восемнадцать лет замуж за шестидесятилетнего Эркюля де Рогана, герцога де Монбазона, обремененного двумя детьми, Мария д'Авогур де Бретань отнюдь не заботилась о том, чтобы хранить мужу верность. Она считала ее вышедшей из моды, тем более что ни одна из женщин этой семьи не отличалась подобным качеством.
Дочерью Эркюля была та самая неугомонная герцогиня де Шеврез. Она оказалась старше мачехи и тем более рьяно продолжила коллекционировать любовников. А вторым его ребенком был принц де Гемене, один из самых острых умов эпохи. Но его жена, кстати присутствовавшая на приеме у королевы, с охотою занималась тем же самым. Некоторые лукавые умы интересовались, уж не соревнуются ли эти женщины. В любом случае, с некоторых пор имена Марии де Монбазон и Франсуа де Бофора часто упоминались вместе. Ни та ни другой ничего не опровергали.
Всего этого Сильви не знала. Она только заметила, что королева явно не очень-то жалует эту прекрасную герцогиню, раз беспрепятственно позволила той присоединиться к принцессе де Гемене. Но ее величество задержала при себе молодого человека.
– До нас доходят странные слухи о вас, Франсуа, – сказала она ровным голосом, не слишком громко, но и не слишком тихо. – Говорят, вы подумываете о том, чтобы просить руки дочери принца Конде.
– Но ведь мне непременно придется однажды жениться, ваше величество. Почему же не на ней? Эта девушка по крайней мере красива, – ответил де Бофор с улыбкой. Сильви, сидящая на своей подушке, сочла ее гнусной и самодовольной.
– Принц Конде никогда не даст согласия на этот брак. Они с вашим отцом ненавидят друг друга. Да и потом, что скажет на это герцогиня де Монбазон? – несколько ядовито поинтересовалась королева. Глаза молодого человека заблестели.
– Не стоит верить всяким сплетням, ваше величество. У герцогини де Монбазон нет никаких особых прав на меня, кроме тех, что имеет любая хорошенькая женщина на мужчину со вкусом...
– Но ведь говорят, что вы ее любите?
Франсуа наклонился, и его голос упал до шепота:
– Мое сердце никем не занято, ваше величество. Оно приналежит только вам. Как я могу смотреть на другую женщину, когда здесь королева? Если я и пришел с мадам де Монбазон, то только потому, что встретил ее у подножия Большой лестницы...
Он нагнулся еще ниже, и на этот раз Сильви не разобрала ни слова. А она обладала весьма острым слухом. Но и уже услышанного ей хватило с лихвой. Готовая расплакаться, она отложила гитару и соскользнула с подушки так тихо, что беседующие не заметили ее ухода. Тем более что Франсуа – и от этого Сильви было больнее всего, – казалось, ее не видел. Просто еще один предмет обстановки! Вот чем она теперь стала для него. Никаких сомнений!
Задумав вернуться в свою комнату, она решительно пошла к двери и тут наткнулась на мадемуазель де Шемеро:
– И куда это вы направились? – сухо поинтересовалась та.
– К себе, мадемуазель. У меня кружится голова с непривычки. Весь этот шум, столько людей, духи.
– Вы чересчур изнеженны! Можно подумать, что вы родились в королевском дворце. Что это вы разыгрываете из себя цацу?! Запомните, фрейлина не имеет права отойти от королевы без ее на то разрешения. Так что быстренько возвращайтесь на свое место и не вздумайте снова его покинуть!
