Голубая звезда - Бенцони Жюльетта (читать книги бесплатно полностью TXT) 📗
Выкурил еще три и уже начинал терять терпение, когда дверь наконец открылась и в комнату вошла Дианора. При ее появлении Морозини встал.
– Неужели у вас принято открывать дверь первому встречному? – насмешливо спросил он. – Ваша камеристка не дала мне возможности даже назвать себя.
– Ей этого не требовалось. Но вы не очень-то торопились подняться ко мне.
– Никогда этого не делаю без приглашения. Но, если бы вы меня позвали, я бы пришел немедленно.
– Тогда почему же вы здесь, я ведь вас не звала?
– Страстное желание поговорить с вами тому причиной! Прежде вы, как правило, рано не ложились. Да и ваш ужин не затянулся. Вы вернулись рано. Неужели там было до такой степени скучно?
– Скучнее, чем вы думаете! Граф Солманский, безусловно, образцовый джентльмен, но с ним так же весело, как с тюремной дверью, а его дом излучает холод...
– Зачем же вы пошли туда в таком случае? Ведь прежде у вас не было привычки посещать людей, которые вам не нравятся или нагоняют скуку?
– Я согласилась пойти на этот ужин, чтобы доставить удовольствие мужу, который поддерживает деловые контакты с Солманским. Но я, кажется, не говорила вам, что снова замужем?
– Я узнал об этом от бармена, и, конечно, для меня ваше замужество не было большим сюрпризом, к тому же такой способ вхождения в курс дела не хуже любого другого. Кстати о сюрпризах, не его ли приготовила для меня Луиза Казати в тот вечер? Счастливое событие произошло недавно?
– Не совсем. Я замужем два года!
– Искренне поздравляю вас. Итак, Дианора теперь швейцарка? – добавил Морозини с наглой улыбкой. – Неудивительно, что вы вернулись в отель так рано! В Швейцарии ложатся засветло! Между прочим, это очень полезно для здоровья!
Дианора явно недооценила шутку гостя. Она повернулась к нему спиной, позволив таким образом полюбоваться своей прекрасной фигурой в длинном домашнем платье из тончайшей льняной ткани белого цвета, отделанной горностаем.
– Я считала вас более деликатным, – прошептала она. – Если вы намерены говорить мне неприятные вещи, я очень скоро пожалею, что приняла вас.
– Отчего вы решили, что я хочу вызвать ваше недовольство? Мне просто казалось, что прежнее чувство юмора не изменило вам. Но, если это не так, поговорим, как добрые друзья. Скажите мне, как вы стали госпожой Кледерман? Любовь с первого взгляда?
– Никоим образом... во всяком случае, что касается меня. Я познакомилась с Морицем в Женеве, во время войны. Он сразу стал за мною ухаживать, но тогда я хотела оставаться свободной. В дальнейшем мы встречались неоднократно, и в конце концов я согласилась выйти за него замуж. Этот человек очень одинок!
Морозини ее рассказ показался слишком сжатым, и он поверил в эту историю лишь частично: Альдо никогда не встречал коллекционера, страдавшего от одиночества. Страсть, которая жила в нем, всегда могла заполнить минуты досуга, если допустить, что у него их было много. Что вряд ли соответствовало действительности, коль скоро речь зашла о дельце такого масштаба, как Кледерман. Однако Морозини оставил эти мысли при себе, удовольствовавшись небрежным замечанием:
– Так ли уж он одинок? В той среде, где я теперь вращаюсь, среди коллекционеров, ваш супруг довольно известен. Если не ошибаюсь, у него есть дочь, как я слышал?
– Да, есть, но я ее почти не знаю. Это странное и очень независимое существо. Она много путешествует, удовлетворяя свою страсть к искусству. Короче, мы не нравимся друг другу...
Этому Морозини готов был поверить. Какая разумная девушка захотела бы увидеть своего стареющего отца пылающим любовной страстью к столь ужасной сирене! Между тем сирена вновь подходила к Альдо, и великолепие этой женщины поразило его больше, чем недавно в холле, хотя Дианора сняла свой роскошный наряд и надела это простое белое платье, которое, распахиваясь на ходу, напоминало Альдо, что у его бывшей возлюбленной самые красивые ножки в мире. Чтобы полюбоваться этим зрелищем несколько дольше, он отошел к камину и прислонился к нему спиной, поймав себя на мысли о том, надето ли что-нибудь у Дианоры под платьем. Не так уж много, наверное.
Чтобы стряхнуть очарование, Альдо закурил и спросил:
– Боюсь показаться бестактным, но хочу спросить: вам очень нравится жить в Цюрихе? Я скорее представляю вас в Париже или Лондоне. Правда, и Варшава оказалась веселее, чем я думал. Я очень удивился, встретив здесь вас.
– А я – вас. Зачем вы сюда приехали?
– На встречу с клиентом. Ничего увлекательного, как видите... Но вы не изменили своей привычке отвечать вопросом на вопрос.
– Не будьте занудой! Я вам уже ответила. Мы, несколько друзей и я, решили совершить путешествие по Центральной Европе, но Польша их не привлекала. Поэтому я оставила своих попутчиков в Праге и приехала в Варшаву одна, чтобы повидать Солманского, но завтра я присоединюсь к ним в Вене. Ну что, на этот раз вы удовлетворены?
– Пожалуй. Только я плохо представляю себе вас в роли деловой женщины.
– Вы преувеличиваете мою роль. Скажем так: для Морица я... роскошная посыльная. В каком-то смысле его витрина: он очень гордится мной...
– Не без основания! Кто лучше вас смог бы носить аметисты Великой Екатерины или изумруд Монтесумы?
– Не считая отдельных украшений, купленных у одной или двух великих княгинь, бежавших от русской революции. То, что было на мне сегодня вечером, – из их числа... Однако я так и не удостоилась чести предстать перед публикой в драгоценностях, имеющих историческую ценность: Мориц слишком дорожит ими! Но... скажите мне, вы в них разбираетесь?
– Это мое ремесло. Если вы этого не знаете, я скажу вам: ваш покорный слуга – знаток древних камней.
– О, мне это известно... но не могли бы мы сменить тему, оставив в покое моего мужа?
Она поднялась с подлокотника кресла, на котором сидела, приоткрыв точеную ножку, подошла к Морозини, прекрасно понимая, что отступать ему некуда, если только он не хочет показаться смешным, изворачиваясь между ней и камином.
– Какую же тему вы предлагаете?
– Поговорим о нас с вами. Неужели удивительное совпадение, благодаря которому мы встретились столько лет спустя, не поразило вас? Я охотно допускаю, что это... перст судьбы.
– Если судьба задумала бы вмешаться в наши отношения, встреча должна была бы состояться до того, как вы вышли замуж за Кледермана. Он стоит между нами, и нельзя этого не учитывать...
– Ну не до такой же степени! Мой муж в данный момент на краю света. В Рио-де-Жанейро, если говорить точнее... а вы рядом со мной. Мы ведь, кажется, были большими друзьями когда-то?
С подчеркнутым раздражением Альдо выпустил изо рта струю сигаретного дыма, не направляя ее, однако, в лицо молодой женщины, но, видимо, надеясь, что таким образом защитит себя от непередаваемого очарования, которое она излучала.
– Мы никогда не были друзьями, Дианора, – жестко возразил он. – Мы были любовниками... и очень страстными, как мне помнится, но именно вы предпочли порвать эти отношения. Любовь невозможно собрать по кусочкам.
– Костер, который считают погасшим, способен отбрасывать пылающие искры! Я из тех, кто предпочитает ловить момент, Альдо, и надеялась, что ты думаешь так же. Нет, я не предлагаю тебе любовную связь, просто хотела бы на мгновение вернуться в чудесное прошлое. А ты сегодня обворожителен, как никогда...
Она уже стояла совсем близко, слишком близко, чтобы его душа и чувства оставались безучастными. Сигарета упала к их ногам.
– Ты необыкновенно красива.
Это был всего лишь вздох, но она уже почти прильнула к нему! В следующую секунду белое платье соскользнуло на руку Альдо, обнявшего молодую женщину за талию; его предположение подтвердилось: под платьем на Дианоре не было ничего. Прикосновение к ее божественной шелковистой коже окончательно разбудило желание, которое теперь мужчина никак не хотел сдерживать.
Возвращаясь в свой номер под утро, когда слуги отеля начинали расставлять у дверей вычищенную обувь постояльцев, Морозини падал от усталости и ощущал себя легким, как перышко. От того, что произошло, он помолодел на десять лет, ночь с Дианорой оставила после себя необыкновенное ощущение свободы. Может быть, потому, что их связывала теперь не любовь, а взаимное стремление к полному удовлетворению желания, осуществившемуся естественным путем. Их тела соединились, сплелись в порыве страсти и, как бы шутя, осыпали друг друга прежними ласками, которые тем не менее казались им абсолютно новыми. Никаких вопросов, клятв, признаний, не имевших более смысла, а лишь неистовая и утонченная жажда удовольствия, которое только можно испытать в объятьях друг друга. Тело Дианоры было произведением искусства, созданным для любви. Оно умело доставлять сказочное наслаждение, но Альдо не стремился испытать его вновь. Их последний поцелуй был действительно последним, подарен и получен на перекрестке дорог, уходящих в разные стороны. При этом ни один из них не почувствовал сожаления.
