Железное сердце - Поттер Патриция (бесплатные онлайн книги читаем полные версии TXT) 📗
Сомнения, которых у него не было прежде.
Николас Брэден не был для него обычным арестантом. Обычно Морган не находил в своей двуногой добыче ни преданности, ни бескорыстия. Но Брэден бросился вчера на Моргана, зная, что вряд ли справится с ним в наручниках. Он сделал это не с целью бежать, а только ради сестры. Моргану не доводилось раньше видеть такой привязанности между братом и сестрой, и он просто не мог увязать поступок Ника с поступком человека, выстрелившего в безоружного мальчишку. Не верил он и в то, что Лори могла быть так предана человеку, способному убить не моргнув глазом.
Конечно, рейнджера дурачили и прежде. И это дорого обходилось ему…
Он оглянулся: Ник Брэден снова был прикован к своему седлу, а Лори ехала на собственной лошади, но он связал ей руки остатками рубахи, которая была на нем в тот миг, когда она в него выстрелила. Материя не вопьется ей в кожу, как веревка, к тому же ей будет удобнее в собственном седле, чем позади Брэдена. Оба пленника ехали с прямыми спинами, выражающими гордость и вызов, которые не шли у него из головы.
Бет Эндрюс стояла на коленях у могилы годичной давности, склонив голову перед простым деревянным крестом.
— Я старалась, Джошуа. Я так старалась держаться за твою руку… но теперь уже я не могу. — Она закрыла лицо ладонями, отпуская на волю поток слез впервые после того, как Джошуа умер от заражения крови.
Неосторожность с топором. Редкая случайность — и глубокая рана, которую он не принял всерьез. «Ничего страшного, милая, — сказал он, — тебе не о чем беспокоиться». Он никогда не хотел волновать ее, всегда обходился с нею как с принцессой, с того самого дня, как впервые вошел в лавку ее отца в Индепенденсе. Он был здоровяком, и ее хрупкая фигурка, казалось, пугала его. Пожалуй, это было единственное, что пугало его.
Вдобавок он был добрейшим из всех знакомых ей мужчин, а его крупное телосложение не соответствовало открытому для всех сердцу. В отличие от большинства жителей Запада, у него не было предрассудков в отношении индейцев, и когда они поселились в долине Колорадо, он немедленно подружился с племенем юта, которое пасло здесь своих лошадей. И индейцы не нарушали покоя фермы, на которой Джошуа выращивал пшеницу, овощи и скот, скрещивая мустангов со своей гордостью и радостью — племенным жеребцом. Он черпал наслаждение в своей ферме, вставая до рассвета и с улыбкой встречая солнце. «Бог уже подарил мне рай, — говаривал он. — Это ты, наша дочь и эта земля».
С ним она всегда чувствовала себя в безопасности, с той самой минуты, когда он робко снял шляпу и, запинаясь, пригласил ее поужинать с ним. Он был так не похож на других ухажеров — коммивояжеров с их гладкой речью или грубых ковбоев. Ради него она старалась полюбить землю. Ради него и ради Мэгги.
Но у нее не было силы Джошуа. Она не могла ни пахать каменистую землю, ни успешно скрещивать жеребца с горными кобылами, и у нее не хватало ловкости объезжать отловленных мужем мустангов. Изгороди нуждались в починке, на зиму не хватало дров. У нее не было денег, чтобы нанять работника, по крайней мере мужчин больше манили золото и серебро в горах. Редкие бродяги на пути через ферму, казалось, больше интересовались хозяйкой, чем несколькими монетами, которые она могла предложить, и ей пришлось отгонять кое-кого из них с помощью ружья.
Была и другая забота. После смерти Джошуа она пребывала в постоянном страхе за Мэгги — ведь случись какая-нибудь беда, медицинскую помощь оказать будет некому.
Последней каплей послужил вчерашний визит группы индейцев: они решили, что ей нужен мужчина. Она может выбирать из четырех воинов, сказали индейцы, и пожелали услышать ее выбор до следующего полнолуния. Через неделю.
Сзади послышался странный шум. Она оглянулась и увидела Мэгги — шестилетнюю Маргарет Энн. Девочка стояла молча, — казалось, радость жизни ушла из дочери по капле, когда умер Джошуа. Ее смех исчез, а не покидающая раньше лица улыбка стала редкой гостьей.
— Ты плачешь, мама? — произнесла девочка удивленно.
— Я скучаю по твоему папе, — сказала Бет.
Глаза Мэгги широко открылись, и Бет неожиданно поняла, что, утаивая свои переживания, она предает Мэгги. Не разделяя с матерью горе, дочь, очевидно, полагала, что мать вовсе не переживает. Бет подумала, что она должна казаться ребенку сильной, но вместо этого дочь решила, что мать бессердечна.
— Нам нужно уехать отсюда.
— Но я не хочу уезжать.
— Знаю, милая. Но я больше не могу заботиться о ферме.
Мэгги надула губы:
— Я не хочу уезжать. Здесь папа.
— Папа был бы за наш отъезд, — пояснила Бет. — Ради нашей безопасности.
— А как же Каролина? — спросила Мэгги, немного подумав. — Она сможет поехать с нами?
Бет вздохнула. Ну как они смогут забрать с собой свинью? Но Каролина была последним подарком Джошуа дочери. Еще будучи крошкой, Каролина сразу начала повсюду ходить за Мэгги. Слезы дочери спасли Каролину от уготовленной участи, и Джошуа отдал свинку Мэгги в собственность. За последний год ребенок привязался к своей любимице.
— Постараемся взять ее с собой, — сказала Бет. Она не была уверена, следят ли за фермой индейцы, или они полагают, что она оправдает их ожидания в недельный срок. В любом случае ей придется воспользоваться фургоном, ведь она не сможет оставить здесь все. А свинья не помешает им в дороге, и при необходимости они всегда смогут отпустить ее на волю.
Они уедут завтра ночью, за пять дней до того, как индейцы юта вернутся за ответом. Она и Мэгги направятся в Денвер.
Мэгги продолжала молча созерцать мать, и ее большие голубые глаза вымаливали обещание.
— Да, — продолжала Бет с большей уверенностью. — Мы возьмем с собой Каролину. Завтра мы нарвем цветов и принесем сюда. И еще ты сможешь искупать Каролину в дорогу. — Бет знала, чем это обернется: Мэгги в конце концов перемажется так, что и Каролине будет до нее далеко, но это отвлечет дочь от мыслей о прощании. Ведь она не знала в жизни ничего, кроме фермы.
Бет судорожно глотнула. Ей тяжело уезжать. Жизнь здесь была богата событиями. Мэгги родилась на ферме через четыре месяца после их прибытия. Тогда у них были соседи, Уильям и Каролина Грин, и Каролина помогала ей при родах. Но когда Уильяма охватила «серебряная лихорадка», они уехали, и Джошуа и Бет остались одни на плодородной равнине.
Временами ей было одиноко. Но истинная красота долины и окаймляющих ее гор с избытком компенсировали одиночество. У нее были Джошуа и Мэгги, горячие ключи, в которых они любили купаться, а до последних дней была и дружба индейцев. Теперь Бет поняла, что дружба эта опасна. Юта чувствовали себя ответственными за нее, а для них это означало выбор мужа.
Прежде чем вернуться в дом, Бет последний раз взглянула на могилу. Ей предстояло решить, что взять с собой и что оставить. Что остается у тебя после семи лет замужества?
И как начать жить снова?..
Дни слились для Лори в один. Сколько их было — четыре или пять с тех пор, как они покинули хижину? Она съежилась в седле, сожалея о том, что так быстро заживает рана рейнджера. С каждым днем он задерживал их в седле все дольше, и сейчас уже почти наступили сумерки, а они все еще в пути. Она была голодна, устала и страдала от грязи. Другим было не лучше, ведь у них так мало запасной одежды. У нее лишь одна рубашка и перешитая юбка, но оба мужчины уже использовали сменные рубахи, а рейнджер пока еще не позволил им выстирать то, что у них было. Казалось, он одержим одним желанием — двигаться.
Да, он одержим. Он ехал с мрачным лицом, не обращая внимания на мучения.
К счастью, погода улучшилась, как часто бывает осенью в горах. Они миновали снег, и засияло яркое солнце. В полдень рейнджер отомкнул манжеты Ника, давая ему и себе время сбросить куртки. Затем они остановились у ручья напоить лошадей, но он не позволил пленникам спешиться.
Солнце должно было бы лечить раны, но, напротив, раны начали гноиться. Теперь им не надо было бороться с бурей, они были предоставлены сами себе. Она начала ощущать признаки надвигающейся паники. Она обещала послать Джонатану очередную телеграмму, ее семья будет ожидать от нее весточки в Денвере. Если бы только знать, куда направляется рейнджер, но она лишь замечала иногда, как он доставал из седельной сумки карту, сверялся с ней, а затем тщательно свертывал ее рулончиком с присущей ему во всем аккуратностью.
