Укротительница привидений - Медейрос Тереза (е книги .txt) 📗
– И все же, мисс Димвинкл, как ни любопытно слушать о ваших приключениях, хотелось бы узнать зачем вы притащили в мой дом эти дурацкие газеты? – сурово спросил Хайден.
– Их продавали возле гостиницы, в которой я ожидала почтовую карету. Я потратила все оставшиеся деньги, до последнего шиллинга, чтобы скупить их как можно больше. Мне хотелось, чтобы как можно меньше людей смогли прочитать их. А сами газеты я собиралась сжечь при первой же возможности.
– Но так и не сожгли, – вежливо напомнил Хайден.
– Если честно, то я про них просто забыла. Закрутилась с приборкой, полами, посудой…
– …щипками, – дополнила Лотти, одарив Марту укоризненным взглядом.
– А кто их украл из моего чемоданчика, я не знаю, – беспомощно пожала плечами Гарриет. – Кто мог это сделать?
– И в самом деле, кто это мог сделать? – пробормотала Лотти, стискивая зубы. Слишком поздно она поймала на себе внимательный взгляд Хайдена, слишком поздно. Ее муж, не сказав ни слова, вышел из кухни. Лотти ничего не оставалось как только последовать за ним.
Аллегру они нашли в классной комнате. Девочка сидела за партой и старательно переписывала с черновика арифметические примеры в чистую тетрадь. Сегодня ее испачканные грязью чулки были аккуратно натянуты, а волосы перетянуты зеленой лентой. Точно такой же лентой были перевязаны и остатки волос на голове куклы, сидевшей за партой рядом со своей новой хозяйкой.
Увидев входящую в комнату Лотти, Аллегра вежливо встала и сказала:
– Добрый день, мамочка. Пора начинать урок?
– Немного погодя, – заметил Хайден, входя в классную комнату вслед за Лотти.
Тень Хайдена упала на парту, а улыбка на лице Аллегры мгновенно растаяла.
– Вы ничего не хотите нам сказать, юная леди? – спросил Хайден.
Аллегра медленно дописала колонку цифр и только после этого отважилась поднять голову. Ей все уже было понятно.
– Не скажу, что мне жаль, что так получилось, потому что на самом деле мне вовсе не жаль, – сказала она. – Я решила, пусть все знают, на ком ты женился, папа.
– Ты еще слишком молода и, вероятно, и не понимаешь, что все, написанное в газетах такого пошиба, – это ложь, злая ложь, – сказала Лотги, стараясь держать себя в руках. – А делается это для того, чтобы продать наивным читателям как можно больше экземпляров подобного вранья.
Девочка сунула руку в парту и вынула оттуда один газетный лист. Судя по многочисленным чернильным отпечаткам маленьких пальцев, эту, потертую уже по краям газету, читали не раз и не два.
– А что вы скажете о такой истории? Может быть это тоже ложь? – спросила Аллегра и принялась читать вслух дрожащим голосом: – «Многие до сих пор помнят о том, чем закончился брак лорда Оукли с очаровательной Жюстиной дю Лак. Думается, что его новой жене следует быть начеку. Известно, что жен Кровавого Маркиза отделяет от смерти всего лишь один шаг со скалы. Иногда они делают его сами. Иногда им помогают шагнуть в бездну».
В первый момент Лотти не решилась посмотреть в лицо Хайдену. Она затаила дыхание, ожидая его реакции. Она думала, что он рассмеется и скажет дочери, что это очередная пущенная газетчиками утка, или просто прикажет ей выбросить из головы этот вздор Судя по выражению глаз, Аллегра ждала от него того же самого. Причем ждала гораздо дольше, чем Лотти.
Наконец Лотти не выдержала и повернулась к Хайдену.
– Иди в, свою комнату, Аллегра, – приказал Хайден. Его лицо оставалось при этом совершенно непроницаемым, словно в маске. – Иди и оставайся там, пока я за тобой не пришлю.
Из горла Аллегры вырвался какой-то странный хрип. Она бросила газету на пол и молча вышла за дверь. Хайден окинул Лотти ледяным взглядом и ушел вслед за дочерью.
Хайден бешено гнал жеребца по вечерним пустошам, ему нужна была эта скачка, он хотел устать, выплеснуть накопившуюся в нем энергию. Хотя при этом отлично понимал, что, сколько ни скачи, ему никуда не убежать от взгляда Лотти, не забыть выражения ее лица когда она повернулась к нему на пороге классной комнаты.
После смерти Жюстины Хайден ловил на себе много взглядов – любопытных, подозрительных, осуждающих. Со временем он научился не замечать их, окружил свое сердце броней, но сегодня эта броня была пробита.
Куда же ему сбежать от вопрошающего, требовательного взгляда Лотти, что ему ответить на ее безмолвный вопрос, ударивший его сильнее пули?
Хайден натянул поводья, придержал жеребца, развернул его на краю болота и направил назад, к дому. Нет он ничуть не боялся свернуть себе шею, он просто не хотел рисковать жизнью ни в чем не повинного животного.
Ему давно пора было усвоить, что Лотти не пасует ни перед чем и готова принять любой вызов. Даже для него, человека, привыкшего за последние четыре года рассчитывать каждый свой шаг и следить за каждым словом, это казалось удивительным, невыносимым. Это задевало его до глубины души.
Хайдену порой хотелось увидеть в глазах Лотти страх, ненависть, отвращение, в конце концов. Разве он не заслужил всего этого своим поведением? Однако казалось, что она по-прежнему готова поверить ему, и эта возможность оказывалась для Хайдена еще большим искушением, чем сводящие с ума изгибы тела Лотти. И эта возможность таила в себе огромную, ни с чем не сравнимую опасность.
Хайден наклонился к шее жеребца, заставил проехать мимо дома и направился к скалам, чтобы напомнить самому себе, сколь высокой бывает плата за любую уступку.
«Она стояла на самом краю скалы, глядя на бескрайнюю пучину моря. Внизу на прибрежные камни одна за другой накатывали волны, разбиваясь и вскипая белой пеной. От земли поднимался холодный туман, он оседал на ночной рубашке, и тонкий шелк все туже прилипал к высокой груди и стройным бедрам стоявшей на обрыве женщины. Она промокла, замерзла, но не уходила от обрыва. Она размышляла о превратностях судьбы, о своей странной, запутанной жизни. Одна часть ее существа желала сбежать от ночной тени, распростершей свои крылья над мрачной землей, вторая жаждала обхватить темную пустоту раскинутыми руками и слиться, улететь вместе с ней в неведомую даль.
Женщина медленно повернулась. Он был здесь. Она знала, что он должен быть здесь, и вот уже его тень обрисовалась на сумрачном фоне ночного неба. Когда он подошел ближе, женщина отступила назад, сделав еще один шаг к бездне. Бежать? Они оба знали, что сбежать ей невозможно. Она не могла противостоять ему, как не может прилив устоять перед притяжением Луны. Оказавшись в сильных руках мужчины, женщина подняла лицо и раскрыла свои губы навстречу его поцелую.
Сначала поцелуй его был нежным, затем сделался страстным, обжигающим. Женщина прижалась к телу мужчины, полностью отдаваясь его воле, готовая исполнить любое его желание. Она стонала от мучительной сладкой боли, когда его руки касались ее губ, груди, горячей влажной плоти между слегка разведенными ногами. Но если прежде поцелуй мужчины требовал от женщины ее тела, то сегодня ставка в их любовной игре была гораздо выше – ее душа.
Ветер взмахнул своими крыльями, словно пытаясь вырвать женщину из объятий мужчины, но она лишь сильнее прижалась к нему. Она верила ему до последней секунды, до того мига, когда он оторвал губы от ее рта и легко оттолкнул от себя. Женщина вскинула руки, но они повисли в пустоте, и последним, что увидела она в своей жизни, было лицо мужчины – прекрасное, холодное лицо.
А затем она падала, падала, падала вниз, в кипящее море и прощальный крик долгим эхом отдавался в ее собственных ушах».
Лотти проснулась от крика и выпрямилась за письменным столом, чувствуя, как тело покрывается ледяным потом.
Дрожащими руками она сложила исписанные листы и закрыла лицо ладонями. Голова ее горела, глаза покраснели от напряжения. За сегодняшнюю ночь ей удалось написать почти половину главы. После того как Лотти помогла Гарриет перебраться в новую, отведенную для нее комнату, расположенную напротив холла, она вернулась к себе и поспешила выплеснуть на бумагу все накопившиеся у нее в душе сомнения и подозрения. Получилась сцена, в которой героиня осознает, что человек, которого она безумно любит, – бессердечный, жестокий убийца.
