Узник моего желания (Раб моих желаний) - Линдсей Джоанна (читать книги без .TXT) 📗
— Ты думаешь, что можешь валяться в постели просто потому, что ночью я получил от тебя некоторое удовольствие. Нет, твое положение не изменилось, то же касается твоих обязанностей, о которых ты уже забыла сегодня утром. Однако, поскольку я уже поел, ты не должна прислуживать за большим столом до ужина, поэтому иди и поторопись с другими своими делами.
Он вышел прежде, чем она смогла что-либо вымолвить в ответ. Валяется в кровати. Как будто она хотела. Особенно в его кровати.
Вдруг до нее дошло, что она уже увидела его и перенесла это. Он не пытался торжествовать по поводу ее стыда? Он даже не упомянул ни о чем, кроме маленького удовольствия? В самом деле, она его перестала понимать. Он упустил прекрасную возможность поиздеваться.
Ровена взглянула на вещи, положенные на кровать, и ее смущение возросло. Она догадывалась, зачем должна носить одежду служанки: чтобы постоянно помнила о своем новом положении. Но здесь же лежала и ее собственная рубашка из тончайшего шелка, которая могла предохранить ее кожу. Она будет носить сверху юбку служанки, но грубая шерсть больше не причинит ей неудобств.
Она посмотрела на дверь, за которой скрылся Уоррик. Этот жестокий человек не желал, чтобы она была голодной, не хотел, чтобы она простудилась, объясняя свое беспокойство тем, что она носит бэби. Однако теперь он не хочет, чтобы ее кожа страдала от того, что она носит одежды, которые он заставил ее носить. Это не имеет отношения к ребенку — никакого, это только для нее. Жестокий? Да, конечно. Но, возможно, не до конца.
О, господи, куда ее понесло? В Уоррике нет ни малейшего намека на доброту. Несомненно, присутствует какой-то скрытый мотив в том, что он дал ей нижнюю одежду, просто она пока не видит его, и это смущает ее. Ненавистный человек.
Она быстро оделась, вздыхая с облегчением от привычного удобства ее собственной одежды. Грубый корсет больше не касался ее кожи. Без сомнения, она чувствовала себя настолько лучше от того, что могла надеть хоть что-то свое, что почти улыбалась, когда входила в зал, и улыбнулась, когда увидела, что Уоррика там нет и он не будет сверлить ее своим пронзительным взглядом. Она оглянулась, надеясь увидеть Милдред, но в зале оказались только дочери Уоррика со своей гувернанткой. Они проводили ее взглядом, почти таким же пристальным, как и у их отца.
— Нет, моя дорогая, — сказала леди Роберта. — Леди не должна обращать внимания на женщин такого сорта.
— Но она была всю ночь в его покоях, — пояснила тринадцатилетняя Мелисант. — Селия никогда не проводила с ним целой ночи.
— Селия с ее вызывающим видом — вряд ли приятная компания, — презрительно отозвалась Беатрис.
Беатрис было четырнадцать лет. Если не считать незаконную дочь, Эмму, которую Уоррик никогда дочерью не называл, Беатрис — старшая из сестер. У нее темно-каштановые волосы, карие глаза и слишком широкие скулы. Ее можно было бы назвать милой, если бы не постоянное капризное и презрительное выражение на лице. Хорошо известно, что Уоррик был обручен с ее матерью еще в детском возрасте, и первую его жену не назовешь красавицей. Когда же Уоррик женился на матери Мелисант, он выбрал ее сам за ее миловидность. Вероятно, потому младшая сестра, блондинка с серыми глазами (их голубоватый оттенок делал их не столь холодными, как у отца), выглядела посимпатичней старшей.
Беатрис не слишком расстраивалась по этому поводу. Она была как-никак наследницей отца. Мелисант причиталось приданое ее матери, тогда как Беатрис все остальное. Если не родится мальчик. Поэтому Беатрис жила в страхе перед прибытием Изабеллы и тихо радовалась, узнав, что та исчезла и, возможно, погибла. А сейчас отец так занят войнами, и столько хлопот с новыми владениями, которые в будущем станут собственностью Беатрис, что у него может просто не найтись времени подыскать себе новую жену.
Однако ей не нравились слухи о новой служанке. Дважды она слышала, что та беременна и что ребенок, похоже, от Уоррика. Это не было странным само по себе, поскольку Уоррик никогда не женится на девице низшего происхождения и бастард из вилланов, пусть и мальчик, не может наследовать Фулкхест. Но другой слух, который до нее дошел, что служанка эта по рождению леди, которая просто заслужила чем-то враждебное отношение Уоррика, пришелся ей не по душе.
Она, конечно, не могла поверить в такое. Даже ее отец, который крайне груб с врагами, не стал бы так обращаться с леди. Однако если это правда и девушка носит сына Уоррика — сочетание таких обстоятельств может заставить Уоррика жениться, Беатрис, как и все, знала, что он хочет сына. Она могла бы перенести это, но не теперь, когда она уже была уверена, что получит все. Она хотела получить все. У нее нет красоты Мелисант. Только Фулкхест в приданое обеспечит ей хорошего мужа.
— Вот она опять, — сказала Мелисант, когда Ровена вместе с Энид снова появилась в зале. — Интересно, где она взяла эту красивую красную блузку?
— Ясно, что Папаша дал, — ответила Беатрис, помрачнев. — Я думаю позвать ее и…
— Нет, вы не сделаете этого, юная леди, — жестко сказала гувернантка. — Если вы будете ссориться с любовницей отца, все хлопоты падут на вас. Поберегите ссоры до того времени, когда заимеете мужа.
Беатрис взглянула на пожилую женщину, но спорить не стала. Она находила, что легче игнорировать советы леди Роберты, а потом делать, что ей нравится, когда этой старой дуры нет рядом.
Глава 25
После вчерашней генеральной уборки Ровена и Энид быстро управились в покоях лорда, так что не было еще и полудня, когда Ровена направилась по ступенькам в ткацкую комнату. Вдруг одна из дверей, мимо которых она проходила, приотворилась, и ее потянули внутрь.
— Наконец-то ты пошла здесь, — пробормотал голос со знакомыми интонациями.
— Милдред!
— Ну да, я провела целое утро, поджидая тебя здесь. Как я могла пропустить тебя, когда ты шла из ткацкой?
Ровена была слишком тесно прижата к бывшей камеристке, чтобы вымолвить что-то в ответ, но потом слова полились потоком:
— Как ты оказалась в Фулкхесте? Уоррик не мстил тебе? Я так счастлива, что ты здесь, Милдред, если только этот монстр тебя не обижает. Однако, я думаю, что нет, поскольку…
— Тише, моя милая, — прервала Ровену Милдред, усаживая ее на скамеечку среди ящиков со швейными принадлежностями. — Как я могу ответить на твои вопросы, если ты задаешь их без передыха. И почему ты не ответила на мой вопрос? Мне сказали, что ты спала в ткацкой.
Милдред придвинула свою скамеечку поближе к ней, когда Ровена, не глядя, ответила:
— Я спала сегодня внизу.
По густому румянцу Ровены Милдред поняла достаточно, чтобы не задавать дальнейших вопросов. Она только сказала:
— Я не удивляюсь.
Ровена вскинула голову.
— Ты не удивляешься? Почему? Меня шокирует, что он хочет… Он теперь мстит таким образом.
— Мстит?
— Да, в точности, подобное за подобное, как он говорит. Все, что я сделала ему, он теперь делает со мной, и даже больше.
— Это было ужасно?
— Даже хуже.
— Все?
Ровена нахмурилась.
— Что ты хочешь сказать? Милдред пожала плечами.
— Подобное за подобное, моя милая, подразумевает, что ты должна испытать то же удовольствие, что и он тогда. Это так? Ровена покраснела еще гуще.
— Я вижу, что да. Этого следовало ожидать, когда ты имеешь дело с таким красивым…
— Жестоким.
— ..мужчиной, который знает, что делает.
— Ладно, а что ты здесь делаешь? Я боялась, что ты осталась среди развалин Киркбурга, и не могла никуда деться, кроме Эмбрея.
— Никто не остался среди руин. Лорд Уоррик не сжег город, кроме той гостиницы, где его схватили, и даже предложил всем, кто был в крепости, новые дома в своих владениях, если они хотят.
Мне он сказал, что я свободна, несмотря на то что я просила за тебя.
— Я знаю, что он не терпит оправданий, не желает их слышать.
