Когда правит страсть - Линдсей Джоанна (читать книги полностью без сокращений бесплатно .txt) 📗
С этим замечанием, звучавшим как предостережение, спор и подошел к концу.
Теперь Алана отступила от Поппи и подошла к стене, чтобы повесить шпагу. Нужно немедленно рассказать ему о том, что ее беспокоит. Откладывать дальше нельзя.
— Поппи, мне нужно принять несколько экстренных решений. Не могли бы мы обсудить это сегодня за ужином или как только я вернусь из приюта?
Даже не глядя на Поппи, Алана знала, что тот хмурится Конечно, он не запрещает ей ходить в приют, но очень этого не любит. Узнав, что дядя сам его основал, вскоре после того как они вернулись из Лондона, и с тех пор содержал, Алана не поверила ушам. Почему он не рассказал ей? Потому что она учится быть леди, а леди не следует якшаться с оборванцами из трущоб? Но его объяснение было самым простым.
— Здесь мне дали новую жизнь. Второй шанс. Я чувствовал, что недостоин ее. Я посчитал, что должен не только брать, но и отдавать. Позволить другим получить тот же шанс, что был дарован мне. Несколько лет ушло на то, чтобы понять: больше всего в моей помощ"и нуждаются потерявшие надежду бездомные, уличные дети.
Что же, достойная цель. Но могла ли она остаться в стороне? Казалось вполне естественным, что она решила преподавать в приюте. Ее образование было столь многосторонним, что Алана могла дать фору любому учителю и, кроме того, любила свое дело. Одним из решений, которое она должна принять, относилось к тому, нужно ли продолжать работу в приюте, поскольку эта работа вряд ли совместима с двумя другими дорогами, которые можно выбрать.
— Я тоже принял решение, — объявил дядя, подходя к ней сзади. — Никогда не думал, что именно этот день будет так знаменателен для тебя, но откладывать разговор больше невозможно. Пойдем в мой кабинет.
Господи Боже! Неужели перед ней расстилаются еще какие-то дороги?
Алана резко повернулась и увидела, какой смущенный у дяди вид. Должно быть, он увидел тревогу в ее серо-голубых глазах, блестевших в прорезях фехтовальной маски. Памятный?! Похоже, есть дела и поважнее, чем ее дилемма!
Дядя пошел к двери, видимо, ожидая, что она последует за ним.
— Погоди, Поппи! — окликнула девушка. — Дети хотели устроить мне праздник по случаю дня рождения. Они огорчатся, если я сегодня не приду в приют.
Дядя ответил не сразу. Может, должен подумать? Неужели он любит детей не меньше, чем она?
— Хорошо, только не задерживайся, — разрешил он наконец и вышел, не успев увидеть ее нерешительный кивок.
Алана машинально сняла маску, толстый жилет и ленту, которой связывала длинные черные волосы. Теперь ее одолевали дурные предчувствия.
2 глава
Праздник не помог Алане расслабиться и перестать думать о том, что ждет впереди. Мало того, детские проделки ее раздражали. Настолько, что она даже шикнула на Генри Мэтьюса:
— Берегись, а не то уши надеру!
Генри был одним из ее любимцев. Многие дети в приюте брали фамилию Поппи, с его разрешения, конечно. Генри и тут соригинальничал и выбрал в качестве фамилии имя Поппи.
Но Генри был совершенно необыкновенным мальчиком. Он не просто выказывал острый ум, очень быстро схватывая то, чему его учили но и обнаружил талант, который хорошо послужит ему, когда придет пора покидать приют. Он вырезал из дерева прекрасные вещи: украшения, людей, животных. И подарил Алане ее изображение. Она была так тронута в тот день, когда он сунул ей в руку фигурку и в смущении сбежал. Позже она отблагодарила Генри прогулкой в Гайд-парке и попросила захватить с собой поделки из дерева. Один из уличных торговцев заплатил за них несколько фунтов, больше, чем когда-либо имел в жизни мальчик. Это окончательно убедило Генри в том, что его талант чего-то стоит.
Сейчас она поймала его на том, что он схватился с мальчиками помоложе из-за своих резных работ. Но на ее угрозы он только улыбнулся:
— О, не надерете! Для этого вы слишком добрая.
Как хорошо он ее знает! Не надерет она ему уши. У нее есть куда более эффективное орудие усмирения. Она разочарованно покачала головой:
— Я думала, ты научился дарить свои работы тем, кто менее удачлив.
— Он не менее...
— Что ты решил быть великодушным, — напомнила она.
Генри повесил голову. Но тут же сунул игрушечного солдата младшему мальчишке, который немедленно схватил подарок и убежал.
— Пусть только сломает, и я сверну его чертову шею, — промямлил Генри.
Алана укоризненно щелкнула языком.
— Не забудь: великодушие согревает сердце, тем более что ты легко можешь вырезать еще десяток таких игрушек.
Генри виновато вздохнул:
— У меня ушло четыре часа на то, чтобы ее вырезать. Работал до поздней ночи, а наутро заснул в классе, и меня за это наказали. Он украл солдатика из моего сундука. Может, стоит научить его не красть, вместо того чтобы требовать от меня отдавать то, на что ушло несколько часов тяжелого труда?
Алана застонала и попыталась удержать его, но Генри был слишком проворен. А она была слишком строга с ним. И ее тревоги не оправдывают такого поведения. Завтра она извинится перед ним, а сейчас пора домой.
Но Генри поймал ее у двери, когда она завязывала плащ, и крепко обнял за талию.
— Я не хотел вас обидеть. Не хотел, — серьезно прошептал он.
Она погладила его по голове.
— Знаю, и это я должна извиниться. Подарок не подарок, если не отдан добровольно. Завтра я верну тебе игрушку.
— Уже вернул, — отмахнулся он, отступая. — Ему просто нужно было меня довести. Потом он сразу пошел в спальню и бросил ее на постель. А ведь я готовил подарок для вас, учительница. Для вашего дня рождения. В пару той, первой.
Она взяла протянутую фигурку. Солдатик был изображен в мельчайших деталях, Алана широко улыбнулась:
— Ты подобрал мне в пару солдата?
— Они храбрые. Для мужчины это главное. И понадобится много храбрости, чтобы...
Она поняла его мысль и со смехом перебила:
— Неужели я такая страшная, что только отважный мужчина способен на мне жениться?
— Дело не в этом, а в том, что у вас здесь. — Он постучал себя пальцем по лбу. — Женщинам не пристало быть такими умными, как вы.
— А мой дядя считает иначе. Он дал мне образование. И мы живем в просвещенный век, Генри. Мужчины не такие варвары, как раньше. Они стали галантнее.
— Если Мэтью Фармер так считает, значит, это правда, — кивнул он, немного подумав.
Алана вскинула брови:
— И никаких аргументов в поддержку твоего мнения?
— Нет, мэм, — ответил он, так быстро, что она снова рассмеялась. Дети обожествляли ее дядю. И конечно, согласятся с любым его высказыванием.
Алана взъерошила волосы Генри.
— Я все равно поставлю солдатика рядом со своим изображением. Он будет защитником девушки. И ей это понравится.
Мальчик просиял. Похоже, он принял решение за нее. Как она может бросить преподавание?
Порыв холодного ветра едва не сбросил с нее шляпку. Придерживая тулью, она поспешила к ожидавшему экипажу. Остается надеяться, что Мэри зажгла жаровню. Она была няней Аланы до того, как стать горничной, а иногда и дуэньей. Но Мэри старела. Она могла бы подождать в приюте, но предпочитала тишину экипажа, где можно спокойно вязать.
Алана считала, что глупо заставлять кучера ждать у обочины. Он мог уехать и вернуться к назначенному времени. Но Поппи не желал допускать ничего подобного. Алане не позволяли дожидаться экипажа и покидать дом без полного эскорта, включавшего двух лакеев и женщины, служившей ее компаньонкой.
Первые шесть месяцев преподавания в приюте компаньонкой была леди Аннетт. И хотя она поддерживала благотворительные начинания, все же решительно не одобряла каждодневного посещения приюта, потому что со стороны казалось, что Алана вынуждена зарабатывать себе на хлеб. Но постепенно Аннетт полюбила детей не меньше своей подопечной и даже стала давать уроки. И искренне этим наслаждалась, пока лорд Адам Чапмен не поймал их, когда они выходили из приюта.
