Навеки твоя Эмбер. Том 1 - Уинзор Кэтлин (онлайн книги бесплатно полные TXT) 📗
Потом ей сказали, что выбрали для нее мужа. Им оказался Эдмунд Мортимер, граф Рэдклифф. Юдит познакомилась с ним года полтора назад, когда он приехал с визитом в Роуз Лон. Ему было тридцать пять лет, он недавно овдовел и имел маленького сына. Юдит немногое могла о нем вспомнить, кроме того, что он ей не понравился. Он был ростом не больше пяти футов и шести или семи дюймов, хрупкого телосложения, со слишком большой головой для щуплого тела и узких плеч. Черты лица аристократические: тонкий нос, тонкие губы, холодные и жесткие глаза, отражающие ум аскетический и суровый. Эти качества не могли понравиться семнадцатилетней девушке, сердце которой заполнял образ красивого, мужественного и галантного молодого человека. И что-то еще в облике графа отталкивало Юдит, она и сама не знала, что именно. Нет, она не хотела такого мужа, даже если бы никогда не знала Джона Мэйнворинга.
— Я не хочу выходить замуж, — сказала она, сама удивляясь своей смелости.
Отец строго взглянул на нее, и в его глазах появился опасный блеск, но не успел он открыть рот, как леди Энн попросила Юдит уйти в другую комнату и добавила, что поговорит с ней отдельно. Явное упрямство Юдит удивило и рассердило родителей. Тем не менее, они начали строить планы на свадьбу и не стали советоваться с Юдит, убежденные, что чем скорее выдадут ее замуж, тем раньше она забудет Джона Мэйнворинга и тем лучше будет для всех.
Из сундука достали подвенечное платье, сшитое полтора года назад и предназначавшееся для свадьбы с Джоном. Платье почистили, выгладили и повесили в ее комнате. Тяжелый белый атлас платья украшало шитье из мелкого жемчуга, а глухой ворот и манжеты — кремовые кружева. Юбка со шлицей надевалась поверх нижней юбки из светящейся, жесткой серебряной парчи. Это дорогое и красивое платье ручной работы, сшитое во Франции, сначала очень понравилось Юдит, а теперь она далее не могла заставить себя примерить его и с горечью заявила своей няньке, что скорее наденет на себя саван.
Вскоре приехал граф, но Юдит отказалась выйти, хотя ей не раз говорили, что следует оказать ему все знаки уважения и внимания, Юдит старалась избегать его, говорила с ним холодно, а потом безутешно плакала у себя в комнате. Пошел уже четвертый месяц беременности, и она пребывала в постоянном ужасе, что все обнаружится, хотя ее пышные юбки еще несколько недель могли скрывать пополневшую талию. От страха и переживаний Юдит осунулась, она нервно вздрагивала от малейшего неожиданного звука, стала задумчивой, раздражительной.
«Что же станется со мной?» — исступленно думала Юдит и молилась о том, чтобы Господь дал ей возможность увидеть Джона, или чтобы он прислал гонца и спас ее. Но никто не появлялся. Юдит даже не знала, жив ли он. Потом пришло облегчение, смешанное с чувством вины, когда за две недели до назначенного дня свадьбы поступило известие, что парламентарии напали на большое поместье в двадцати милях отсюда к юго-востоку, и граф Рэдклифф поскакал туда вместе с отцом Юдит.
Поместье Роуз Лон располагалось на границе, разделявшей территории парламентариев и роялистов, поэтому весть о сражении, столь близком к деревне, встревожила всех. Дом поддерживался в состоянии постоянной готовности к любым возможным неожиданностям войны, и теперь, следуя распоряжениям мужа, леди Энн начала подготовку к осаде. Не было ничего необычного в том, что несколько женщин и стариков готовились задержать нападающих и оборонять дом в течение недель и даже месяцев, и все, кто знал леди Энн, не сомневались, что если Роуз Лон окажется в блокаде, он продержится, пдка последний ребенок и собака не умрут от голода.
Ночью следующего дня часовые передали тревожное сообщение. От страха женщины стали причитать, они решили, что пришел последний час; плакали дети и лаяли собаки; где-то раздался выстрел из мушкета. Юдит вскочила с постели, накинула на себя халат и бросилась искать мать. Она нашла ее внизу, та разговаривала с каким-то фермером, и когда вошла Юдит, леди Энн повернулась и передала ей письмо, запечатанное сургучом. Юдит не сдержала испуганного вздоха и побледнела, но даже под холодным и осуждающим взглядом матери она не могла скрыть горячую благодарность и облегчение, которые нахлынули на нее. Письмо, должно быть, от Джона. Юдит разломила сургуч, вынула письмо и начала читать. Леди Энн отпустила фермера.
«Через несколько дней мы начнем наступление на Роуз Лон. Я не могу предотвратить нападение, но могу уберечь тебя и ее светлость в безопасном месте. Не берите с собой ничего, что затруднило бы путешествие, и завтра вечером до наступления темноты ждите в устье реки, позади дома. Я не смогу увидеться с тобой, но у меня есть слуга, которому можно доверять, он поможет вам устроиться и позаботится о вас, пока я не смогу прийти».
Юдит подняла глаза на мать, потом медленно, будто вынужденно, передала ей письмо. Леди Энн быстро пробежала его глазами, подошла к камину и бросила письмо в огонь. Потом повернулась к дочери.
— Ну? — произнесла она наконец.
Юдит непроизвольно бросилась к ней: О мадам, мы должны пойти. Если мы останемся здесь, нас могут убить! Он уведет нас туда, где мы будем в безопасности!
— Я не намерена оставлять свой дом в такое время. И уж подавно не хочу принимать защиту от противника.
Она холодно взглянула на Юдит, глаза леди Энн отражали гордость, несокрушимость, жестокость.
— Делай свой выбор, Юдит, но подумай хорошенько, ибо если ты согласишься с предложением, я скажу отцу, что тебя взяли в плен. Мы никогда больше не увидим тебя.
На мгновение у Юдит возникло острое желание рассказать матери обо всем. Ах, если бы только она могла объяснить, заставить ее понять, как сильно они любят друг друга, что для нее просто невозможно отказаться от такой любви лишь потому, что Англия воюет. Но, поглядев в глаза леди Энн, она поняла, что мать никогда не поймет ее и что ответом будет презрение и проклятие. Ей надо принимать решение и ничего не объяснять.
Итак, захватив с собой только одно платье и немного драгоценностей, Юдит покинула Роуз Лон. В сопровождении слуги Джона она бежала весь день и к утру следующего дня оказалась в фермерском доме в графстве Эссекс, неподалеку от территории парламентариев. Там ее представили Саре и Мэттью Гудгрумам как Юдит Сент-Клер, жену Джона Сент-Клера, бежавшую из дома из-за ссоры между ее семьей и семьей мужа. Сара поняла, что Юдит из благородных, но не знала ее титула, а Юдит, как велел Джон, ничего больше ей не говорила. Когда война окончится и Джон приедет за ней, они все расскажут. А тем временем Сара познакомила Юдит с жителями деревни, представляя ее как свою сестру, которая приехала жить к ней из-за того, что на ферму ее мужа напали враги.
В характере Сары Гудгрум ощущалось что-то такое, что придавало Юдит уверенность и возвращало потерянную надежду на лучшее будущее. Они стали близкими подругами, и Юдит чувствовала себя счастливее, чем когда-либо прежде.
При любой возможности Джон присылал весточку, сообщал, что скоро приедет к ней. Однажды он упомянул вскользь, что Роуз Лон все еще держится. Но родители, дом, граф Рэдклифф — все это теперь казалось Юдит почти нереальным. Ее жизнь заполняли ферма, ее новые друзья и маленькая деревушка Мэригрин, мечты о Джоне, но больше всего — то крошечное существо, которое она носила в своем чреве. Теперь, когда ее тревоги остались позади, когда ее считали (да и сама она уже почти поверила этому) уважаемой замужней женщиной, счастье наполняло ее, и Юдит день ото дня хорошела. Беременность протекала спокойно, но она не могла дождаться того дня, когда родит Джону его первого сына. Ей и в голову не приходило, что может родиться девочка.
…Она начала беспокойно метаться, ощущая болезненные судороги в мышцах рук и ног. Зрение затуманилось, будто она смотрела сквозь воду. Она не знала, сколько прошло времени. Сара по-прежнему разминала ей живот опытными сильными пальцами.
«Я должна попросить ее остановиться, — сквозь дрему подумала Юдит. — Ведь Сара так устала».
