Мой любимый принц - Маршалл Паола (читать книги полностью без сокращений txt) 📗
На этот раз зрители не скупились на аплодисменты. Принц пошептался с женой, а потом обратился к Коби.
— Принцесса спрашивает, не хотите ли вы исполнить любовную песню.
Подумав немного и вспомнив печальное и обиженное лицо Сюзанны, Коби ответил:
— Да, думаю, вам это понравится.
Он снова сел и начал играть «Plaisir d’amour’», одну из самых завораживающих и грустных баллад, повествующую о том, что радости любви кратковременны, а ее страдания, увы, остаются с человеком на всю жизнь. Его голос снова изменился, и он вкладывал в пение все свои чувства. Казалось, он ощущает всю боль Сюзанны, тяжким грузом лежащую на его сердце.
Последние ноты растаяли в воздухе. Несколько мгновений длилось молчание, затем принцесса сказала:
— Благодарю вас, мистер Грант, это было прекрасно, — и начала аплодировать. Остальные зрители ее поддержали.
— И на этом все, — подытожил принц. — Мы благодарим певца за его исполнение.
Но чуть позже он подмигнул Коби и с улыбкой пробормотал:
— Когда мы уйдем курить, возьмите с собой гитару. Готов поспорить, у вас есть и более занятные песни.
Мимо прошел сэр Рэтклифф, разгоряченный спиртным, под ручку с Сюзанной и в сопровождении нескольких собутыльников.
— Ну и ну, Грант, — произнес он, подмигивая друзьям, — если все рухнет, и биржа провалится сквозь землю, вы всегда сможете заработать себе на жизнь на причале Брайтона!
— Я знаю и худшие способы зарабатывать на жизнь, — невозмутимо заметил Коби, не желая отвечать оскорблением на оскорбление, хотя довольная усмешка Сюзанны ранила его в самое сердце. Он решил, что выпивка делает сэра Рэтклиффа слишком неосторожным.
Сюзанна задержалась возле него на мгновение и с упреком сказала:
— «Plaisir d’amour’» — самая подходящая для тебя песня, Коби… если не считать одного обстоятельства. Ты имеешь полное право петь о краткости любовных наслаждений. Но ты не знаешь, что такое страдание. Об этом пусть поют другие.
Коби вспомнил прекрасное лицо давно умершей девушки, наполовину американки, наполовину мексиканки, и подумал о том, что эта боль останется с ним навсегда. С жаром он прошептал:
— Сюзанна, я хочу серьезно с тобой поговорить.
Ее лицо окаменело.
— Если о сэре Рэтклиффе, то лучше не надо. Между нами все кончено. Я не нуждаюсь в проповедях жулика и донжуана.
Коби поклонился, и она отошла. Видя направляющуюся к нему Дину, Коби с горечью подумал: «Что плохого я сделал Сюзанне, что она так меня ненавидит? Никогда бы не подумал, что мы дойдем до этого».
Дина, несмотря на его внешнюю невозмутимость, сразу поняла, что он расстроен.
— Ты прекрасно пел, Коби, но неужели ты решил уйти пораньше?
Он ответил с несвойственной ему резкостью.
— Нет, Дина. И я должен выполнить еще одно распоряжение принца. Я не болен, если ты об этом.
— Нет, — тихо сказала она. — Ты не похож на больного. Но вспомни, что ты сказал однажды. Внешность часто бывает обманчивой. Я думаю, сегодня ты обманывал и меня, и всех остальных.
— Не тебя, — ответил он так же резко. — Ты учишься жизни так быстро, Дина, что скоро обгонишь и меня. Пойми, как бы я себя ни чувствовал, я должен подчиняться приказам принца. Похоже, на сегодня моя работа еще не окончена.
Так и оказалось.
Некоторое время спустя Коби вошел в курительную комнату, где принц, сидя в окружении немногочисленных придворных, с удовольствием курил сигару.
Сэр Рэтклифф, ставший после ухода Сюзанны еще развязнее, слушал пение Коби, развалясь в огромном кресле с рюмкой в руке.
— Браво! — с издевкой воскликнул он. — Похоже, я вас недооценил. Мюзик-холл в Брайтоне — вот подходящее место для вас, дружище. Почему бы вам не пойти туда?
Прежде чем остальные успели возмутиться столь откровенной грубостью, Коби охватила жгучая ярость. Не задумываясь о том, знает ли сэр Рэтклифф о его планах мщения, он быстро ответил:
— Зато я не недооцениваю вас, сэр, и могу спеть о том месте, которое подходит вам.
И тут же начал исполнять «Дом восходящего солнца» — известную народную балладу об очень молодой девушке, попавшей в бордель.
Когда он закончил, стояла мертвая тишина. Всем присутствующим, включая принца, была известна репутация сэра Рэтклиффа; некоторые знали о его связях с мадам Луизой и Хоскинсом и о страсти к девочкам.
С потемневшим от злости лицом, Хинидж встал и, забыв о присутствии принца, воскликнул:
— Черт возьми, Грант, я не потерплю оскорблений от американского выскочки, у которого нет ничего, кроме денег…
Его голос сорвался; человек, которому он угрожал, остался невозмутимым и смотрел на него холодным и равнодушным взглядом.
Хуже того, Хинидж видел неодобрение на лице принца, его господина, правящего миром, в котором он жил и дышал. Опала привела бы сэра Рэтклиффа не только к социальному, но и к финансовому краху, поскольку лишь дружба с принцем спасала его от кредиторов.
Принц ледяным голосом произнес:
— Молчите, сэр. Вы оскорбили мистера Гранта. Он отплатил вам той же монетой, но зачинщиком были вы. Мы все благодарим мистера Гранта за его игру и сожалеем о нанесенной ему обиде. Надеюсь, сэр Рэтклифф, вы согласитесь со мной, а вас, мистер Грант, мы прощаем.
Сэр Рэтклифф угрюмо проворчал, поскольку ничего другого ему не оставалось:
— Я не хотел обидеть, это была шутка, сэр.
Принц был суров.
— Неудачные у вас шутки. Вы принимаете извинение, мистер Грант?
Коби, кивнув, легкомысленно ответил:
— Я всегда принимаю извинения, сэр. Это одна из моих добрых привычек. — Как он и надеялся, последнее замечание вызвало всеобщий смех.
Принц заговорил с ним о музыке. Коби честно признался, что его любимым инструментом является фортепьяно. Принц, пристально глядя на него своими голубыми глазами, произнес:
— Похоже, вы всесторонне одаренный человек, Грант. Леди Кенилворт говорила, что вы неплохо рисуете. Я знаю, что вы отлично ездите верхом и, более того, умеете делать деньги. Вам следовало бы поучить некоторых из моих людей… нам не хватает талантов.
Коби заметил зависть на лицах кое-кого из придворных. Он поклонился и ответил невинным тоном:
— Вы же знаете пословицу: кто за все берется, тому ничто не удается.
Взгляд принца остался таким же жестким и проницательным.
— Сомневаюсь, Грант, очень сомневаюсь. Не важно. Достаточно развлечений на сегодня. В Маркендейле вы должны сыграть для нас на фортепьяно, а леди Кенилворт споет — у нее прекрасный голос.
Судя по тому, как часто принц упоминал в разговорах Виолетту, Коби решил, что его высочество знает об их коротком романе и не осуждает его за это.
С гитарой в руке он вышел из курительной комнаты и побрел по длинному коридору, увешанному портретами могущественных и влиятельных людей забытого прошлого. Общество ему наскучило — иногда такое случалось. Коби хотелось побыть в одиночестве, но его желанию не суждено было осуществиться.
За его спиной раздался протяжный голос.
— Ваше исполнение было безупречным, мистер Грант. Не удивительно, что принц остался доволен. Он назвал вас всесторонне одаренным человеком. Но ему известны далеко не все ваши таланты, не так ли?
Это был серый человечек, Херви Бьючамп, всегда стоящий за плечом у принца. В его тоне звучал оттенок фамильярности, словно речь шла о чем-то, известном лишь им обоим.
Коби с самым, что ни на есть, невинным лицом ответил:
— Благодарю за комплимент, сэр, но, — он вскинул брови, — вы слишком высокого мнения обо мне. По-моему, мы не представлены друг другу, хотя моя жена однажды беседовала с вами…
— Великолепно, сэр, великолепно, — похвалил собеседник, но так и не уточнил, что именно он считает великолепным. Они стояли под портретом принца Руперта Рейнского, написанного неизвестным художником. — Мое имя, как вы знаете, Бьючамп. Один из моих предков высадился в Англии вместе с Завоевателем, и с тех пор мы стараемся служить нашему суверену так же преданно, как и он.
