Леди и лев - Керк Синтия (книги серии онлайн txt) 📗
– Если я не мудрая, тогда ты – не добрый. – Шарлотта снова потянулась к бутылке, но муж перехватил ее. – Это отвратительно – принимать решения, которые могут так изменить всю мою жизнь, и не сказать мне об этом ни слова. Как будто я малый ребенок.
– Да ты и ведешь себя как ребенок. И к тому же при гостях. Тебе двадцать пять лет. К этому возрасту пора научиться владеть собой и справляться с беспричинными вспышками раздражения. Вместо того чтобы устраивать истерику, тебе надо благодарить этого Пирса, что он согласился взять на себя все заботы по раскопкам.
– Ты требуешь от меня благодарности за то, что ты вручаешь работу всей жизни моего отца этому пьянице, вору и развратнику?
– Не надо преувеличивать, – со вздохом ответил Йен. – В этом сезоне Пирс хотел начать раскопки в Дэзэль-Бари, но французы оказались там раньше. К счастью, три дня назад сэр Томас случайно встретился с ним в Каире и за обедом уговорил его сегодня приехать в Долину.
– Сейчас приедет Пирс? – Известие о том, что сюда скачет шайка бандитов, чтобы отобрать ее любимое сокровище, потрясло Шарлотту.
Сэр Томас кивнул:
– Он должен приехать еще до полудня.
– Я отказываюсь верить, что вы действительно это сделали!
– Решение принято и не обсуждается! В тебе говорят упрямство и эгоизм. Нам надо все подготовить к отъезду в Англию через две недели. Тебе предстоит большая работа по упаковке вещей.
– Из Египта… мы… никуда… не уедем, – с расстановкой произнесла Шарлотта и так резко вскочила на ноги, что походное кресло опрокинулось.
– Не воображай, что я буду потакать всем твоим капризам. Я не твой отец, Шарлотта.
Она потянулась и выхватила бутылку у него из рук.
– Действительно, ты совсем не похож на отца. Мой отец и его дело не предмет для торговли на базаре, даже если роль продавца играет семейство Колвилл.
Она повернулась и пошла прочь. В спешке она споткнулась о мертвую змею и чуть не упала. Не обращая внимания на крики, летевшие ей вслед, она уходила все дальше в пустыню.
Подумать только! Всего несколько минут назад ей пришлось застрелить обыкновенную кобру. Это была реальная угроза для ее жизни. А сейчас безрассудное решение Йена поставило под угрозу все их будущее. Больше того – ее любовь к нему.
Дилан Пирс ненавидел верблюдов.
Шхуны, потрепанные штормами, и то укачивают меньше, чем эти воняющие прогорклым салом зверюги. К тому же вокруг них все время вьется несметное количество насекомых.
В довершение всех несчастий в этот раз ему пришлось отправиться в путь в одиночку. Переваливающаяся походка его верблюда наводила на мысль, что не зря их называют кораблями пустыни. Еще немного, и изнуряющая качка доведет его до морской болезни. Он безнадежно окидывал взглядом окружающие его песчаные дюны, золотистые под солнцем и безмолвные. Если бы его не мучил последние дни приступ малярии, он бы ни за что не стал связываться с этим мастодонтом, а пошел бы в Долину Амона пешком. Он не сомневался, что к тому времени, когда они со своим отвратительным спутником доберутся до места, его не один раз вывернет наизнанку.
В который раз за утро он с удивлением думал о том, как это его угораздило совершить такую дикую глупость и взяться за эти раскопки. По всем расчетам никаких настоящих сокровищ в Долине лежать не может. А если что-то и найдется, то придется передать это в Каирский музей.
Нет, Долина Амона – это вотчина ученых, респектабельных, кропотливых и полунищих. Там необходимы люди, обладающие честностью и терпением. Он не был уверен, что отыщет эти качества в своем характере. Правда, его всегда привлекал этот вид деятельности, и он был уверен, что хочет посвятить ему свою жизнь. Но теперь, когда лучшая часть его натуры перевесила, он уже жалел об этом.
– Пожалуй, я им скажу, что заболел малярией, – произнес он вслух. – И стоит намекнуть им, что я подхватил еще и холеру.
Верблюд пошевелил ушами, откликаясь на звук его голоса.
– К тому времени, когда я туда дотащусь, у меня вид будет как у воскресшего мертвеца. Они только на меня взглянут и снова прогонят в пустыню.
В его словах была всего лишь доля шутки. Он и в самом деле неважно себя чувствовал. Неделю назад он проснулся от очередного приступа лихорадки. Больше ста пяти градусов по Фаренгейту, как сказал ему доктор. И хотя он принимал хинин, приступы малярии иной раз так мучили его, что он чувствовал себя как грешник на сковородке. Прошло всего несколько недель, и он еще не до конца оправился. Слишком сильное солнце иногда вызывало приступы головокружения, и он чуть не сваливался с верблюда.
Уж лучше бы он поехал в круиз по Нилу с мадемуазель Евой. Сейчас он бы лежал на палубе в парусиновом кресле, а за бортом журчала бы река. И его возлюбленная обмахивала бы его широким пальмовым листом. Вместо этого ему приходится тащиться на верблюде и молить Бога, чтобы этого одра не укусила ядовитая змея. Просто удивительно, почему респектабельная карьера обязательно должна быть сопряжена с такими ужасными лишениями.
На горизонте появилась какая-то движущаяся точка. Дилан Пирс осадил своего верблюда, и тот нехотя подчинился.
Постепенно мерцающий силуэт стал приобретать очертания. Кто-то, тоже на верблюде, ехал ему навстречу. И это был не мираж. Если только слепящее солнце не играет с ним шутки, то этот всадник – женщина.
Возможно, одна из этих ненормальных туристок. Заблудилась, исследуя развалины в Луксоре.
Раздраженно вздохнув, Дилан поправил козырек от солнца. Мало того что он согласился поехать в Долину Амона, теперь ему еще придется тратить время на то, чтобы препроводить эту обезумевшую дамочку до безопасного места.
Но верблюд приближался, и он смог разглядеть, что женщина вовсе не кажется обезумевшей. Ее лицо, защищенное от солнца широкополой шляпой, имело выражение суровое и сдержанное, как у статуи Анубис, богини подземного царства. Она осадила своего верблюда.
Небрежным движением поводьев женщина заставила животное встать на колени и спустилась с седла с таким изяществом, будто выходила из кареты на площади Лейсчестер.
Раздражение Дилана достигло предела, когда оказалось, что его собственный верблюд не такой сговорчивый. Наконец он все-таки заставил упрямое животное опуститься на колени, спрыгнул на песок и пошел к женщине, которая поджидала его в отдалении.
– Вы заблудились, мадам? Позвольте мне предложить вам свою помощь.
– Вы очень поможете мне, если вернетесь обратно в Каир! – С этими словами странная женщина сдернула с головы шляпу. И тут Дилан понял, кто перед ним стоит.
Несколько лет назад он был в Долине Амона и разговаривал со знаменитым египтологом сэром Реджинальдом Грейнджером. Тогда ему представили его дочь, молодую девушку с волосами цвета луны. Лунное Сияние – так называли ее рабочие из местных жителей. И вот теперь эти необыкновенные волосы рассыпались по ее плечам как мерцающие нити. Хотя он стоял не очень близко, но даже издалека мог разглядеть, что они отливали не серебром, а скорее были похожи на белое золото. И разительным контрастом была ее загорелая кожа и светло-серые глаза.
– Вы дочь сэра Реджинальда Грейнджера, не так ли? Мы встречались пять лет назад.
Когда ее отец представил их друг другу, она была так занята расчисткой обломка колонны, что едва удостоила его взглядом.
– Теперь я миссис Фэрчайлд. Шарлотта Фэрчайлд. – Ее голос был низким и хрипловатым – следствие долгого пребывания в сухом воздуха, пустыни.
Шарлотта Фэрчайлд отвязала от пояса сосуд и сделала несколько глотков. Ее губы стали влажными, капли воды стекали по подбородку. Она даже не побеспокоилась вытереть их. Это было совсем не похоже на манеры воспитанной европейской женщины. И эти светлые глаза на обветренном лице… Она казалась и англичанкой, и египетской принцессой.
– Ну а вы, стало быть, Дилан Пирс? Он уловил в ее голосе раздражение.
– Да. – Несмотря на отвратительное состояние, в нем проснулось любопытство. – Вы, кажется, вышли замуж за того самого человека, который взялся продолжить раскопки, начатые вашим отцом.
