Во власти желания - Камерон Стелла (хорошие книги бесплатные полностью .TXT) 📗

Макс сделал глубокий вдох и придал своему липу строгое выражение. У него возникло ощущение, что она прикоснулась к нему. Все его тело пылало огнем.

Девушка присела в реверансе, и Макс уставился на нее в изумлении.

Керсти поклонилась так грациозно и непринужденно.

Она была очаровательна.

Макс откашлялся, обошел письменный стол и выдвинул небольшое кожаное кресло.

— Присаживайся, пожалуйста, Керсти, — проговорил он официальным тоном. — Я рад, что ты пришла;

— Спасибо. — Она села в кресло и сложила на коленях тонкие, изящные руки.

Крести была в сером хлопковом платье, и лишь белый кружевной воротничок и такие же манжеты немного оживляли его.

Без обычного женского жеманства, не расправляя юбок, она откинулась на спинку кресла и посмотрела ему прямо в глаза.

Клуб для двоих. Клуб «Желание». Как давно это было!

Осталось лишь воспоминание. Она совсем не изменилась. У нее было все то же очаровательное личико. А на скромной соломенной шляпке отсутствовали украшения.

Керсти Мерсер не нуждалась в украшениях.

— Вы просили меня прийти, — сказала она, по-прежнему глядя ему в глаза.

Макс откинул полы своего сюртука и сунул руки в карманы. Речь, которую он заготовил заранее, теперь казалась ему смешной — Как твои дела?

— У меня все хорошо. Спасибо. А ваши?

— Отлично. Благодарю.

Она кивнула и сделала глубокий вдох. Маленькие груди, обтянутые лифом платья, приподнялись. У нее была необыкновенно тонкая талия. Какой худенькой была Керсти в детстве! А потом у него на глазах девичья угловатость смягчилась изящными округлостями.

— Вы посылали за мной, сэр.

«Сэр»? Ему захотелось напомнить ей, что он всегда был для нее просто Максом.

— Мистер Шанкс сказал, что вы настаивали и сердились.

Надеюсь, я не допустила никаких промахов в хозяйственных делах?

— Шанкс — старый болван, — ответил Макс. — Не будь маркиз так терпим к своим слугам, он уволил бы этого человека уже много лет начал. Разумеется, ты прекрасно справляешься со своими обязанностями. Да и могло ли быть иначе?

— Не знаю, сэр. Просто я подумала…

— Ты ошиблась. И твои неверные выводы меня удивляют.

Ты всегда была умна, Керсти… слишком умна… — «Молчи, глупец!» Он всплеснул руками и присел на край письменного стола. — Не обижайся. Видишь ли… у меня неприятности.

Однако я не должен был давать волю своему раздражению.

Пожалуйста, не обижайся.

Девушка потупилась, но тотчас же снова подняла голову.

Под ее пристальным взглядом Макс почувствовал себя очень неуютно. Он вдруг взглянул на ее руки и увидел, что они уже не лежали на коленях, а нервно теребили юбку.

Собравшись с духом, Макс вновь заговорил.

— Керсти, ведь мы с тобой давно не дети. — «Господи, к чему такое длинное вступление?» — Годы летят, а детство… оно всегда скоротечно, не правда ли?

Все тот же блеск на ее коже — как роса на цветах. Все те же полные розовые губки, и остренький подбородок, и очаровательно вздернутый носик… Керсти чуть приподняла свои светлые брови.

— Это было не так уж давно, — тихо проговорила она. — Порой кажется, что прошел всего какой-то час.

— Ты говоришь про наше детство? — спросил Макс, хотя и знал, что это нелепый вопрос.

— Да, — кивнула она.

Он в смущении откашлялся.

— Здесь очень красивые места. Великое счастье — провести здесь детство.

— Здесь хорошо жить в любое время, сэр. Это самое чудесное место на сеете. — Керсти снова потупилась.

— Хм… — Макс не знал, что сказать. Сейчас ему хотелось одного — подойти поближе к Керсти и любоваться ею.

— Как твои родители? — спросил он наконец.

— У них все прекрасно, спасибо, — ответила девушка. — Они, наверное, уже ждут меня.

— Значит, твой распорядок дня остался прежним? Время Прихода «и ухода? Это, должно быть, очень утомительно, не так ли?

Керсти склонила голову на плечо и взглянула на него снизу вверх. Макс понял, что она озадачена его вопросом.

— Распорядок — это не так уж плохо. Во всяком случае, для таких людей, как мы, — Таких, как вы?

— Для семьи фермера.

Макс очень хотел с ней поспорить, но не стал терять время. В любую минуту мог прийти Арран на ежедневную консультацию. Дядя Макса, композитор и очень замкнутый человек, сам приходил к своему племяннику.

— Сними шляпку, — сказал Макс — и тут же смутился. Он улыбнулся, пытаясь загладить свою оплошность.

— Я уже собираюсь домой, сэр, — возразила Керсти.

— Но пока ты здесь. Мне надо обсудить с тобой кое-какие вопросы, и я хочу, чтобы тебе было удобно.

— Мне и так удобно, — проговорила девушка и внезапно встала.

Она прошла мимо него и остановилась под окном. Затем приподнялась на цыпочки, ухватившись за высокий каменный подоконник.

Макс смотрел на Керсти и представлял, что на ней не серое платье, а клетчатое, синее с белым, — то самое, в котором она была когда-то в доме своих родителей. Он вспоминал, как обнял ее и как она обняла его в ответ. С тех пор они никогда не прикасались друг к другу.

Макс невольно вздохнул.

Керсти почти ничем не отличалась от шестнадцатилетней девушки, которую он оставил в тот день у кухонною стола в домике фермера. Она была такая же стройная и изящная, она была прекрасна, как фея из волшебной сказки.

— Я еще ни разу не видели поместье отсюда, — сказала она. — Странно, что вы выбрали для кабинета именно эту комнату.

Макс подошел к ней сзади, но не стал смотреть в окно. Он любовался прядками волос, выбившимися из-под шляпки.

Да, Керсти пот и не изменилась.

— Я бы выбрала другое место, — сказала она.

— Тебе здесь не нравится?

— Нет-нет, конечно, нравится! Очень красиво. Но мне кажется, я бы здесь мечтала, а не работала.

Макс поднял руку, но не притронулся к девушке. Кончики его пальцев находились так близко от нее, что он чувствовал тепло ее тела. Он невольно сжал пальцы в кулак — ему хотелось заключить Керсти в объятия, хотелось прижать ее к себе.

Бальзам для души? Макс едва удержался от смела. Скорее всего она станет солью для миллиона открытых ран в его сердце, но эту боль он примет с радостью.

— Знаешь, Керсти, я часто тебя вижу, — проговорил он, когда снова обрел дар речи.

.Она оцепенела.

— Я имею в виду… когда ты бываешь неподалеку от замка.

Ее пальцы, вцепившиеся в подоконник, побелели.

— Да, сэр. Я тоже иногда вас вижу. Здесь трудно спрятаться от чьих-либо глаз.

— А я считаю, что спрятаться очень даже просто, было бы только желание. К примеру, мой дядя появляется на людях только тогда, когда сам того хочет.

— Ваш дядя Стоунхейвен — чудесный человек. И он сочиняет такую прекрасную музыку! У меня сердце разрывается, когда я ее слушаю.

— Да, конечно…

— Мои родители очень высокого мнения о нем. К тому же нет лучшего мужа и отца, чем маркиз.

— Это верно, — сказал Макс, едва заметно улыбнувшись.

Он и забыл, что Мерсеры боготворят Аррана. — Арран и Грейс…

— Они заботятся, обо всех, а если и считают себя лучше других, то успешно это скрывают. Это вам скажет любой.

— Я согласен…

— Говорят, чем больше человек уверен в себе, тем меньше он чурается бедняков. И такой человек не считает, что Господь любит его больше, чем других.

Макс уловил в словах девушки упрек. Он понял: она упрекает его за то, что ошибочно принимает за высокомерие. Ему хотелось сказать: «Я обидел тебя. И продолжаю обижать. Но я делаю больно и себе самому. А все потому, что боюсь за тебя, Керсти Мерсер. Да, я хотел угодить своему отцу, но главное в том, что я не хотел испортить тебе жизнь».

— Пожалуй, я лучше пойду. — Девушка отвернулась от окна и, увидев прямо перед собой широкую грудь Макса, сделала шаг в сторону. — Родители будут волноваться, — добавила она.

— Дети уже большие и не нуждаются в няньке, — заметил Макс. — Я имею в виду детей Стоунхейвенов. Леди Элизабет уже восемнадцать. Она старше, чем была ты, когда мы… — О Господи, ведь он заранее заготовил речь! — Она взрослая девушка, а Нилл всего на два года младше ее.