Анжелика и дьяволица - Голон Серж (бесплатные книги онлайн без регистрации TXT) 📗

Герцогиня расхохоталась почти по-детски, и в знак несогласия тряхнула головой, отчего всколыхнулись ее пышные, лежащие по плечам черные волосы.

– Глупости! Я уверена, что ВАС мне учить нечему.

«Но… они же кокетничают друг с другом!» – подумала Анжелика в ужасе. И действительно, какой-то панический страх пригвоздил ее к месту – а они продолжали обмениваться репликами, и она различала, словно издали, как в каком-то кошмаре, глухой голос мужа и колдовской голос Амбруазины, ее грудной смех. – Граф, вы расставляете мне ловушки!.. Не станете же вы меня уверять, что такой прославленный ученый, как вы, не знает причину, по которой прилив происходит не совсем в тот час, когда луна находится в зените, но с некоторым сдвигом во времени…

– Это, к несчастью, правда. Я еще не мог исчислить математическую причину этого явления.

– Вы смеетесь надо мной…

– Да нет же! Скорее уж вы будете вправе смеяться… Но это пустяковое унижение… Легко простить себе незнание, когда обладаешь привилегией быть учеником столь красивой женщины… Итак, мы слушаем магистра наук…

– Постойте!

Постойте! – закричал Виль д'Авре. – Я тоже хочу понять! Начнем с самого начала. Каким образом лунное притяжение, если допустить, что таковое имеется, вызывает приливы?.. Слушай хорошенько, Александр!

– Да я знаю все это, – проворчал юноша. Амбруазина живо повернулась к подростку с выражением лица одновременно вопрошающим и повелительным. У того хватило ума пойти на попятную.

– Я хочу сказать, что отец де Мобеж, в Квебеке, мне об этом уже говорил, но я не обратил внимания.

– Отец де Мобеж?

Амбруазину, по-видимому, это сильно заинтересовало.

– Он ведь бывал в Китае, не правда ли? И содействовал созданию Обсерватории в Пекине? Как мне не терпится побеседовать с ним!

– Так что же там происходит с Луной? – потерял терпение Виль д'Авре.

– Так вот, маркиз. Если желаете, задавайте мне вопросы, – обратилась она на сей раз к губернатору Акадии.

– Итак, – начал он с ученым видом, – гм! если Луна, как вы говорите, оказывает свое влияние на весь земной шар в почти равной пропорции, как же получается, что в одних местах приливы крайне незначительны, а в других огромны?

– Справедливое наблюдение. О нем долгое время, действительно, велись споры. В наши дни установлено, что подобная разница в масштабах этого феномена объясняется вязкостью воды, неодинаковой в разных морях. Так, Средиземное море – море замкнутое и потому очень соленое, вследствие чего лунное притяжение не может создать кривизны, достаточной, чтобы выровнять вязкость поверхности, напротив…

– Что вы называете «вязкостью поверхности»? – спросил кто-то.

– Толщину того слоя, что составляет морскую «шкуру».

– Морская «шкура», – прыснул Виль д'Авре.

– Да, мой друг.

Анжелика приходила в себя. С тех пор, как в эту сцену вмешался маркиз и диалог уже шел не только между де Пейраком и герцогиней, ей стало лучше, прошло и головокружение, вдруг налетевшее на нее. По тому теплу, которое графиня внезапно ощутила у висков, она поняла, что мгновение назад была смертельно бледна. Слова по-прежнему гудели в ее ушах, она принуждала себя их слушать, стараясь понять их смысл, пытаясь осознать:

«Что же произошло? Что же стряслось? Да ничего! Что со мной вдруг приключилось?.. Ничего не случилось… Все в порядке вещей, все вполне естественно…» Она слышала, как голос Амбруазины де Модрибур очень ясно объясняет: пуля, выпущенная из ружья, от поверхности моря отскакивает рикошетом. Что доказывает: море сопротивляется проникновению в него, и сопротивление это оказывает «шкура». В замкнутом море, вроде Средиземного, эта «шкура» неизбежно сжимается и, следовательно, становится толще, что препятствует притяжению ночного светила. И наоборот, чем больше поверхность, чем более она вытянута, как здесь, во Французском заливе или в бретонском «мешке» Мон Сен-Мишель, куда упираются два щупальца безбрежного океана, тем легче море повинуется притягательной силе Луны. Кроме того, в этих двух местах географы выявили присутствие ледниковой платформы, а это дополнительная причина, ввиду малой глубины моря, для чрезвычайного утончения сопротивляющейся поверхности воды. Потому-то в наших краях Луна может играть ею, словно легкой вуалью, подвластной всем ее капризам. Как вам кажется, граф, не слишком ли далеко отстоит мое объяснение от ученой точности?

– Оно верно и доступно всем, – признал граф.

И он одобрительно кивнул головой.

Амбруазина посмотрела на него пылко и словно восторженно. Губы ее были приоткрыты, обнажая край ровных, блестящих зубов.

– Все это кажется логичным, – подтвердил губернатор, – но возможно ли установить, в какой момент нежная Фебея [18] оказывает на нас влияние, помимо наших снов?

– Сильнее всего она влияет, когда находится между Землей и Солнцем…

– А два прилива? – вмешался квартирмейстер. Герцогиня объяснила тем звучным, сильным голосом, какой у нее появлялся, когда она говорила о науках, что во время первого и второго приливов Луна пребывает в разном положении по отношению к Солнцу. Когда разность фаз составляет 90ё, то есть Луна образует прямой угол с Солнцем, два влияния противодействуют друг другу, и притяжение бывает более слабым, а вода поднимается невысоко. Это так называемый квадратурный, или малый прилив половинной амплитуды – его не следует путать, как то часто случается с людьми, мало сведущими в морских терминах, с отливом.

– А что происходит во время отлива?

– Луна удаляется, притяжение прекращается, поднявшаяся вода попросту возвращается обратно.

– У меня от всего этого голова кружится, – заметил Виль д'Авре скептически. – Получается как на качелях, да?

Краешком глаза он следил за реакцией Пейрака, но тот, по-видимому, никоим образом не собирался подвергать сомнению все высказанное этой красавицей. Напротив, некоторое удовлетворение угадывалось в его словно высеченных резцом, нарочито бесстрастных чертах.

– Стало быть, законы Кеплера подтвердились?

– Конечно. Я, кстати, имела переписку с ним. Граф слегка приподнял бровь.

– С Кеплером? – спросил он с легким оттенком сомнения в голосе.

– Почему бы и нет?

И она вновь с отвагой взглянула на него. – Значит, по-вашему, женщина не может понять законы, выведенные им из наблюдений над фазами планеты Марс? А именно: орбиты планет суть эллипсы, в коих Солнце является одним из двух фокусов, а также: площади, замеряемые радиус-вектором, проведенным из центра Солнца к центру планеты, пропорциональны временам прохождения соответствующей дуги орбиты. И еще: эти законы утверждают, что квадрат времени обращения планет пропорционален кубу больших осей орбит эллипса.

– А отсюда Ньютон, английский ученый, вывел законы всемирного тяготения, в том числе и закон лунного притяжения, – закончил Пейрак, слушавший герцогиню с неослабным вниманием.

Сам тембр его голоса словно принес тайное послание Анжелике. На сей раз сомнений не было: Жоффрея глубоко взволновала эта беседа с герцогиней де Модрибур, оставшаяся мало понятной для всех остальных.

Она испытала облегчение, услышав, как Виль д'Авре, который не любил оставаться на вторых ролях, вновь разрушил колдовские чары, спросив:

– Вернемся же к Луне! Еще один вопрос, герцогиня, касательно приливов, чтобы удовлетворить мой интерес. Я допускаю, что на поверхности земного шара образуется вздутие, на той стороне полушария, что смотрит на Луну в момент притяжения, но как подобный же феномен может происходить на другой его стороне?

Госпожа де Модрибур одарила его улыбкой сострадания.

– Но что есть Земля, сударь, – сказала она мягко, – в безбрежной системе планет, нас окружающих, – бесконечно маленькая точка. Влияние Луны, как, впрочем, и солнечное, настигает нас не только в той единственной точке, где мы находимся.

Оно буквально обволакивает нас, проникает внутрь нас. И если поразмыслить, это общение с мирами видимыми и невидимыми, которые окружают нас в бесконечности, окажется восхитительным, и остается лишь признать величие Создателя, Господа Бога нашего, – пылко закончила герцогиня, подняв взор к небесам.