Греховная невинность - Лонг Джулия (читаем полную версию книг бесплатно .txt) 📗
— Нет капитана? — Ева прошла в глубину комнаты и хмуро огляделась. — Нет капитана? Мы должны сейчас же это исправить. Ну-ка отвечайте: кто из вас старший? Живо!
Все головы, как по команде, повернулись к очагу.
— Это я. — Рыжеволосая девочка подбоченилась, прищурив голубые глаза.
— Имя? — рявкнула Ева.
— Кэтрин.
На мгновение у Евы закружилась голова, в сердце кольнуло. Казалось, какая-то сила отшвырнула ее на много лет назад, в прошлое. В худом бледном личике девочки она узнала себя. Словно из зеркала, на нее смотрели глаза Кэтрин, видевшие слишком много для ребенка ее возраста. В этих глазах читались напускная храбрость, испуг и недоверие. Девочка часто ложилась спать голодной и пробуждалась в страхе, выбивалась из сил, чтобы помочь матери и спастись от отца. Но она еще не утратила надежды и не разучилась восхищаться. Эти чувства отразились на ее лице при виде Евы, красивой незнакомки в роскошной одежде. Но почти тотчас лицо девочки стало отчужденным, непроницаемым, словно маска. Восхищение и надежда делают человека уязвимым. Кэтрин успела усвоить этот урок.
У Евы мучительно сжалось сердце.
Вскинув голову, она объявила:
— Я графиня Уэррен, и до меня дошел слух, что в вашей команде нет капитана. Сколько тебе лет, Кэтрин? — Ее голос звучал холодно и твердо, хотя ей отчаянно хотелось протянуть руку и погладить девочку по костлявому плечику.
— Восемь.
— Прекрасно. Самый подходящий возраст для капитана. Имей в виду, это звание налагает большую ответственность. Капитаны умны и храбры, вдобавок им нравится отдавать приказы. Ты должна быть такой же.
— Я как раз такая, — заявила Кэтрин, расправив плечи. — Правда! — с явным удовольствием подтвердила она.
Хорошо. Гордость и заносчивость опасны, но в конечном счете, когда речь идет о выживании, они куда более надежные союзники, чем робость и неуверенность.
— Поскольку я ношу графский титул, покажи-ка мне, Кэтрин, как ты умеешь делать реверанс. А вы, молодые люди, сейчас же поклонитесь мне!
К ее изумлению, мальчишки в адмиральских треуголках соскочили с дивана и поклонились, а девочки присели в реверансе. Они охотно подхватили новую игру, и Еве предстояло теперь поддерживать их интерес.
— Для начала сойдет, — надменно бросила она. — Хотя всем вам придется попрактиковаться. Постойте пока, пожалуйста. Слушай меня, капитан Кэтрин. — Опустившись на колени рядом с девочкой, Ева сняла с шеи медальон с портретом святого Христофора и подняла над головой. — Это капитанский орден. — Она надела цепочку Кэтрин на шею. — Он принесет тебе удачу и будет охранять тебя. Береги его и молись. Это знак власти. Никогда не расставайся с ним. Обещаешь? Ты дашь мне торжественную клятву?
Капитан Кэтрин серьезно кивнула, очарованная прекрасной чистой дамой и неожиданным драгоценным даром.
Ева поднялась с колен.
— Задача капитана — сплотить команду. Нужно убедиться, что корабль готов пуститься в плавание. Что он надежно защищен от пиратов и разбойников, а малышам, которых охраняют храбрые моряки, ничто не угрожает. Судно «О’Флаэрти» доблестного флота ее королевского величества должно сверкать чистотой. От трюма до верхушек мачт. Как и гордые моряки на его борту. Как еще вы докажете свою преданность вашей венценосной матушке? Она ваш главнокомандующий, и ей приказывать вам, куда плыть.
Ева указала на Мэри О’Флаэрти, сидевшую в кресле-качалке с младенцем на руках. Оцепенев от изумления, та молча наблюдала за разыгрывающейся сценой. Услышав, что ей присвоили титул королевы, она лишь растерянно покосилась на Еву. Даже младенец и карапуз чуть постарше притихли, с любопытством разглядывая богато разряженную безумную женщину, ворвавшуюся в их дом, которая размахивала руками и громко отдавала приказы.
— А теперь я назначу судовых офицеров и определю их обязанности. Но отныне вы и ваша королева обязаны следить за дисциплиной на корабле. Команды должны исполняться четко, неукоснительно. Несите вахту достойно, без нареканий. Прежде всего сейчас же развяжите вашего брата! Теперь вы команда. Вам следует заботиться друг о друге, защищать товарищей, а не связывать их. Вот ваше первое задание, моряки: тащите сюда ведра с водой!
Подъехав к дому О’Флаэрти час спустя в нагруженной бревнами повозке с несколькими добровольцами, Адам увидел возле изгороди мисс Питни, мисс Чаринг и миссис Снит. Все три дамы испуганно смотрели в сторону дома.
Адам переложил в карман плаща захваченную из пастората банку с медом и спрыгнул с повозки. Под ноги ему попалось что-то круглое, похожее на камешек. Приглядевшись, он понял, что это печенье.
Адам обвел глазами двор и заметил на земле еще два печенья.
— Добрый день, дамы. Что вас так заинтересовало?
— Добрый день, преподобный. Графиня до сих пор не вышла.
Адама озадачило, что две девушки, которые обычно бежали наперегонки, торопясь его приветствовать, не смотрят на него. Они выглядели до странности равнодушными.
— Вы отправили леди Уэррен в дом О’Флаэрти? И бросили ее там одну?
Дамы виновато молчали, переминаясь с ноги на ногу, и лишь переглядывались, нервно стискивая руки. Адам угадал. Его охватил гнев.
— Кажется, крик прекратился. В доме очень тихо. Это нас и пугает, — призналась мисс Питни.
— Кто-нибудь вообще выходил из дома? И как здесь оказалось это? — он поддел печенье мыском сапога.
— Ну, из дома вышли два мальчика с ведрами. Увидев нас, они закричали: «Пираты!» и запустили в нас печеньем. Одно из них попало Эми в голову, — проговорила миссис Снит.
— Мальчишка выбрал самую крупную мишень, — прошептала Джозефина.
Эми метнула на нее испепеляющий взгляд.
— Мы решили на время отступить и теперь думаем, как лучше подобраться к дому, чтобы не попасть под обстрел, — объяснила миссис Снит.
Но Адам ее уже не слушал. Он бросился к крыльцу. Куры кинулись от него врассыпную, а дремавшая под деревом собака встрепенулась, вскочила и с восторженным лаем понеслась за ним вдогонку.
Остановившись у приоткрытой двери, Адам прислушался и… не услышал ничего. На мгновение ему представилась страшная картина — комната, заваленная бесчувственными телами несчастных. Оглушенных смертоносным печеньем.
Он осторожно отворил дверь пошире. И потрясенно захлопал глазами.
Комната купалась в лучах солнца, бьющих в широко распахнутые окна, гулял свежий ветерок. Выцветший ковер, похоже, вытащили во двор и хорошенько выбили из него дух, прежде чем аккуратно постелить на пол. Собранные отовсюду тарелки, чисто вымытые, горкой возвышались на столе. Печку вычистили, мебель расставили ровно. Младшая девочка в дальнем углу комнаты деловито орудовала метлой, поднимая клубы пыли.
Один из мальчишек оттирал тряпкой покрытую копотью стену, оставляя на ней светлые дорожки. Его брат отмывал окно, а старшая девочка, Кэтрин, повязав передник, помешивала в котле какое-то густое варево, от которого шел довольно аппетитный запах.
Никто из детей не буянил и не гремел, все ходили на цыпочках, стараясь двигаться бесшумно. Тишину нарушало лишь мерное похрапывание. Миссис О’Флаэрти с открытым ртом, тихонько булькая, дремала в своем кресле. На коленях у нее спал ребенок лет двух или трех, посасывая пальчик во сне.
Пройдя в глубину комнаты, Адам увидел Еву, стоявшую у окна. На голове у нее красовалась адмиральская треуголка, сложенная из старой газеты, а на животе — какой-то лоскут или платок, заменявший фартук. Ева прижимала к себе младенца.
Покачивая его, она вполголоса напевала:
«Песня на все случаи жизни», — признал про себя Адам.
Похоже, Ева тоже усердно трудилась все утро. Лицо разрумянилось, волосы растрепались. Адам заметил у нее на плечах два грязных мазка наподобие эполет — отпечатки могучих собачьих лап. Он невольно замер, залюбовавшись ею.
