Шальная мельница (СИ) - Резниченко Ольга Александровна "Dexo" (книги онлайн полные версии бесплатно .TXT) 📗
Пар дурманит, мешает свободно дышать. Боль в теле не дает побороть напряжение. В голове путаются мысли.
— Закрывай глаза — и глубоко дыши. Ни о чем не переживай. Я за тобой присмотрю. Опускай веки…
Подчиняюсь. Попытки расслабиться. Отчаянные, диктованные страхом, усилия сдержать рассудок в себе.
Но внезапно почувствовала прикосновения Беаты — втереть прохладную мазь в виски, на шее, рядом с мочками ушей… Еще немного — и перед глазами замерцал странный свет, поплыли не менее пробивающие до дрожи картины. Мир закрутился, в теле стало так легко, словно парила я, покинув наконец-то надоедливую, глупую, узкую, сковывающую душу, плоть…
Чьи-то глаза, взоры. От порицания до радости. Все кружилось, вертелось, казалось, бессвязно сменяя одно другим. Странные звуки: от курлыканья какой-то птицы до шипения, рычания, клокотания воды.
Еще немного — и внезапно передо мной стал женский образ. Колкий, волнительный взгляд…. но вместо зла на лицо проступила добрая улыбка.
— Анна! Анна, ты меня слышишь? Анна, вернись ко мне…
Странные звуки, нехотя сплетающиеся в слова, стали врываться в мое сознание, утаскивая из темноты наружу. На свет…
Взгляд около — лежала я на лаве, в слегка влажной рубахе. Вокруг полумрак — лишь мерцание свечи где-то вдалеке. Малознакомая комната.
Еще миг — и узнаю, тоже не без труда, лицо взволнованной девушки.
— Беата, где мы?
— Баню помнишь?
— Баню? Ах, да… — нехотя шепчу. Привстаю (не без помощи Знахарки), а затем и вовсе рассаживаюсь. Обхватить голову руками — Боже, как же она раскалывается. Несмелый, с опаской взгляд подруге в глаза.
— Ну, как, получилось?
Усмехается.
— Это ты мне скажи. Получилось?
Обмерла я. Попытки выудить из головы что-то толковое.
— Женщину. Точно, я видела там женщину.
Оторопела я. Жадно выпучив глаза: картинка стала так ясно, как даже там я не видела ее. С ужасом взор в очи Беате.
— Что? — испуганно шепчет та.
— Кого-кого, а меньше всего я ожидала увидеть именно ее.
— Кто это был?
Тяжело сглотнуть слюну.
— Ирину. Я видела Ирину. Она меня встретила… и добро так улыбнулась. Взяла за руку и повела. Но почему она?
Неуверенно пожала Знахарка плечами, смолчала.
— Ты даже не представляешь… кто это. Черт дери… Ирина. И-ри-на. Жена… моего любовника, моего… кавалера, жениха, хоть и, в итоге, бывшего. Невероятно, — нервно рассмеялась я, все еще прозревая от воспоминаний. — И вот она берет меня за руку и ведет за собой. И что самое странное, нет ни в ней ко мне зла, ни во мне — к ней. Будто мы… не враги, а… подруги, что ли, — и снова болезненный смех. — И идем прямиком на нашу мельницу. На нашу, Цинтеновскую. Только внутри всё как-то странно. Непонятно. Словно и заброшено, но и одновременно — нет. Местами, ляпами. А в центре, непосредственно около входа, огромная дырень, провал в полу. Замерли мы около нее обе. Вглядываюсь я туда — а там… словно бездна, ни конца, ни края. Только свет, странный, мутный, словно сквозь туман светит. Я шаг ближе — чтобы лучше разглядеть, как вдруг тотчас хватает меня за руку Ирина, останавливая. Буквально на мгновение метнула на нее взгляд, а затем снова на провал — а ничего уже и не было. Ровный пол, и только луч света играет, как в тот ясный день, когда меня нашли. И девушки уже больше нет. Только голос ее звучит, отдаляясь: «Рано тебе еще сюда. Рано. Слишком рано». И что это может означать?
Пожала Беата плечами. Скривилась. Молчит.
— И главное, чувство такое, будто я эту дыру уже когда-то видела…
Немного помолчав, вдруг отозвалась каким-то холодным, уверенным голосом Знахарка.
— Мельница, говоришь?…
Многозначительный взгляд — переглянулись, тотчас коварно ухмыльнулись, осознавая всё, как единое.
Придумать нелепый повод, и уже по обеду отправиться с Беатой на мельницу. Недовольные, удивленные взгляды, кривляния, перешептывания местных работников, но все же… перечить не осмелились, ведь… вполне вероятно, что завтра уже сами они могут прийти к нам (в приют) за помощью.
Пройтись вдоль и поперек здания, но ничего толкового, знакомого не найти. Сделать вид, что осматриваем раны (давно уже затянувшиеся) старого нашего пациента — и, обреченно, повесив голову, выбраться наружу.
— Подожди, а склад?
Оба наши взгляда выстрелили на второе, рядом стоящее строение. И снова вдох, и снова с натяжкой оправдания. Крутые ступеньки — и едва я зашла за деревянное раздвижное полотно, как обмерла, словно пришпиленная. Взгляд скользил по знакомым силуэтам — и в душе ставало боязно, как-то не по себе. Резвые шаги вперед — к противоположному окну и обомлела я, вглядываясь с высоты нескольких этажей вниз, а за спиной словно ощутила вмиг разъяренного Ярцева. Резкий разворот в испуге — но тщетно. Пусто. Только незнакомцы и Беата. Нет моего прошлого. Нет.
— Вспомнила? — с опаской шепнула девушка.
Несмело, едва заметно кивнула я — и тут же шаг вперед. Живо хватаю ее за руку и тащу на выход.
Вспомнила. Еще как, сука… вспомнила.
Но, не успели выйти, спуститься, ступить на брусчатку, как, тут же, кто-то преградил нам путь.
— Анна? — взволнованно переспросил мужчина, словно не веря своим глазам.
— Добрый День, риттербрюдер Фон-Нейман.
— И Вам, добрый, Анна, — беглый взгляд на мою спутницу. — Беата.
Молча кивнула та. Снова старик обрушивает взор мне в очи. — Какими судьбами? Может, я чем пригожусь?
— Приютскими, всё приютскими. Благодарим за Ваше великодушие, но нет. Мы уже со всем справились — и теперь торопимся обратно.
— Анна, — шаг ближе, преграждая путь. Колкий взгляд на Знахарку, отчего та вынужденно откланялась и неспешно пошагала прочь. Решился продолжить. — Анна, не поймите меня неверно. Мне всё не дает покоя тот вечер. Моя оплошность, фривольность. Не могли бы Вы… сделать для меня еще одолжение — и позволить хоть как-то загладить свою вину и образовавшуюся неловкость.
— Что Вы, право, не стоит беспокоиться.
Делаю уверенный, дерзкий шаг в сторону, намереваясь обойти сего назойливого собеседника, но тот тотчас вновь вторит за мной, лишая права на выбор.
— Прошу, Анна. Дайте шанс.
Обмерла я, пристальный взгляд в глаза. А там, действительно, никакой робости и нежности. Одно притворство и черствость. Жажда. Словно глаза Ярцева вглядывались мне в душу, как тогда, когда я была еще не досягаемая, а он был… сродни ангелу-хранителю.
Поежилась. Страх дикой кошкой выбрался из недр души, пробегая по спине и сдирая заодно острыми когтями кожу.
— Простите, мне пора, — комкано, надрывисто, плевком.
Резвый шаг и, не давая шанса, мигом бросаюсь наутек, не стыдясь последствий и слухов.
…
— Беата! Беата, спаси меня! — бешено, отчаянно завопила я, едва добралась до приюта и ворвалась на кухню, где сейчас та помогала Адель с едой. Колкий взгляд на женщину, которая так нежелательно стала свидетелем всего этого, но, проигрывая прошлому, что сейчас затуманило, задушило разум, вновь рычу. — Спаси меня! Молю!
Резво срывается на ноги, хватает за локоть и тащит на улицу. В сторону хлева.
— Что случилось? Чего кричишь? — рычит мне на ухо.
Еще немного и обмерли мы. Глаза в глаза.
— Теперь я точно знаю, чувствую… Он не отступится. Вы были правы. Это — только начало. И, Боже, Беата, я так этого всего боюсь.
— Что я должна сделать?
— Помнишь, девушку черноволосую, что к тебе приходила не так давно. Она у тебя просила настойку какой-то там полыни. Девушка… из борделя.
— Ты что задумала?
Закачала я головой.
— Ты меня не поймешь, — бешено тараторю. — И мало меня кто поймет. Но поверь, мой опыт показывает, что всё возможно, и ко всему надо быть готовой. И если это и произойдет…. то что, еще забеременеть от этого ублюдка, да? Куда я? Здесь? Как? Что потом буду делать? Не рожать же?
— Что ты несешь? Не согласись — и не тронет он тебя…
