Пламенный вихрь - Джойс Бренда (читать хорошую книгу полностью .TXT) 📗

Неожиданно он приподнял ей подбородок, их взгляды встретились: ее — робкий, уязвимый, его — холодный и равнодушный, а потом — удивленный и с проблеском жалости, но и только. Его губы завладели ее губами, грубо, жестоко, безжалостно. Если он пытался сделать ей больно, ему это удалось. Когда с недобрым блеском в глазах он оторвался от нее, Сторм едва могла дышать. Она вся дрожала.

Первой ее поцеловала в щеку Марси, у которой был обеспокоенный вид.

— Поздравляю, милая.

Сторм моргнула — говорить она не могла.

Горничная подала бокалы с шампанским, и Грант провозгласил тост:

— За новобрачных. Великолепная пара. Похоже, он говорил искренно.

— За их счастье, — добавила Марси дрогнувшим голосом.

— За их плодотворный союз, — сказал Пол, явно довольный.

Прежде чем кто-либо успел выпить, Бретт поднял свой бокал.

— За мою прекрасную невесту, — насмешливо проговорил он. — И за женитьбу под дулом револьвера. — Он выпил.

«Под дулом револьвера». Сторм повернулась, чтобы взглянуть на него. Она была столь ошеломлена горечью, прозвучавшей в его голосе, что не заметила, как восприняли это остальные, — кто был поражен, кто рассержен. Неприятно улыбаясь, Бретт посмотрел ей в глаза.

— Боюсь, мы не можем остаться, — сказал он, допивая вино, и взял Сторм за локоть. — Спасибо, что пришли, — поблагодарил он полным сарказма голосом.

— Бретт, — предупреждающе произнесла Марси. Он приподнял бровь:

— Львица защищает львенка. Не бойтесь, вашего детеныша не побьют. Я не из тех. А передумывать уже немного поздно.

Сторм последовала за ним, как во сне, к поджидавшему экипажу. Под дулом револьвера. Он был рассержен. Очень, очень озлоблен… Он не хотел жениться на ней. Они солгали. Его каким-то образом заставили… Она обнаружила, что сидит в экипаже напротив Бретта, который не сводит с нее глаз. Она задрожала и поспешно отвернулась к окну, чтобы он не заметил навернувшихся на глаза слез.

Он прервал молчание:

— Почему вы не сияете от счастья? Вы получили то, что хотели.

Он говорил легко и беззаботно.

— Почему? — Она сморгнула слезу.

Он вопросительно посмотрел на нее.

— Почему, Бретт? Почему вы согласились жениться на мне?

— Это очень просто, дорогая, — сказал он. — Ваш кузен пригрозил, что разорит меня.

Она судорожно вдохнула и поспешно отвернулась, чтобы не видеть его сурового, холодного лица. Ее провели, ей лгали. Бретт ненавидит ее. Он не хотел поступать благородно, не собирался жениться на ней. Может быть, где-то в глубине души она верила, что он и вправду хочет этого брака, что он любит ее.

— Это ужасная ошибка, — запинаясь, неуверенно выговорила она.

Он засмеялся:

— Теперь уже поздновато говорить об этом, любовь моя.

Вдруг она поняла, что боится человека, за которого только что вышла замуж.

Остаток пути они проехали молча. Сторм не могла смотреть на него, он же упорно не сводил с нее глаз. У нее безумно колотилось сердце. Это никуда не годится, она как-то должна выпутаться из этой ситуации.

У входа в свой дом, построенный в викторианском стиле из кирпича и дерева, с башенками на крыше, он помог ей выйти из экипажа и провел ее внутрь.

— Это Питер, мой дворецкий и камердинер. Питер вам покажет ваши комнаты. Вашей камеристкой будет Бетси. Питер, пошлите Бетси к Сторм, чтобы она помогла ей раздеться и позаботилась обо всем, что ей нужно. Я вернусь позже.

Сторм непонимающе смотрела, пока не осознала, что он покидает ее. Он нетерпеливо прошел по дорожке и запрыгнул в экипаж, который тут же отъехал. Она потрясение повернулась и взглянула на Питера, которому явно было не по себе.

— Мадам, не пройдете ли наверх?

Он показал ей комнату. Сторм потребовалось несколько секунд, чтобы понять — у нее будет отдельная спальня. Ей сразу вспомнились отец и мать, их теплая, уютная спальня с большой кроватью под балдахином на четырех столбиках. Она знала, что они спали обнявшись. Когда она была маленькой, она много раз, входя в спальню, видела эту нежную сцену. Она окинула взглядом большую, изящную спальню, отделанную в голубых и белых тонах. Ее сундуки уже принесли, и одежда была распакована. Питер сказал, что немедленно пришлет Бетси, и вышел. Сторм увидела, что, хотя был всего лишь полдень, на кровать под пологом уже выложена ее свадебная ночная рубашка.

Хорошо, свирепо подумала она. Все равно я бы ни за что не хотела спать с ним в одной комнате.

Бретт испытывал нечто вроде раскаяния.

И не мог сосредоточиться.

Сердито и раздраженно он отбросил гроссбух — в последние дни такое настроение, похоже, стало для него обычным, особенно сегодня, в день его свадьбы. Он встал и подошел к окну, глядя вниз на Стоктон-стрит, но не замечая ни субботних гуляк, ни экипажей, ни всадников: его воображение полностью захватила новобрачная.

Хотелось знать, всякий ли раз при виде Сторм он будет пленяться ее красотой, вновь и вновь удивляясь, как сильно она волнует его. В это утро она была прелестна, юная и уязвимая, в белом атласном платье с кружевами. Взглянув на псе во время церемонии и позже, в экипаже, он заметил страх в ее глазах. Этот взгляд пробудил в нем жалость и, возможно, некоторую нежность, даже раскаяние. Но у него нет причин для раскаяния. Жертва он, а не она.

Он налил себе бренди и сидел потягивая его. Может, это еще одна уловка, чтобы он смягчился? Она заманила его в ловушку, заставила жениться на себе, но тут есть price утешение: его ждет новобрачная — сегодня его свадебная ночь.

Было только пять часов, но Бретт знал, что больше не может притворяться, будто работает. Он хотел свою невесту. Свою жену. И сегодня он получит ее.

Недешевое будет удовольствие, злобно подумал он. Она стоила ему свободы. Он рассмеялся, схватил пиджак и вышел.

К тому времени как он добрался домой, возбуждение уже полностью владело им; он был противен себе тем, что так страстно желал женщину, насильно навязанную ему. Конечно, как бы он ни сердился, он не станет насиловать ее. Он хотел, чтобы она желала его так же сильно, как желал ее он. Он нашел Питера:

— Она уже поела?

— Нет, сэр.

— Мы поужинаем пораньше. Пусть кухарка пришлет наверх то, что есть, и еще две бутылки шампанского, немедленно.

Он не стал ждать, пока Питер ответит, а нетерпеливо, крупными шагами поднялся вверх по лестнице. Он даже улыбался, чувствуя себя мальчишкой, собирающимся в первый раз познать женщину. Смешно, при его-то опыте. Он взглянул на закрытую дверь ее комнаты, замедлил шаг, но не остановился и вошел в свою спальню, стягивая пиджак.

Он умылся, снял галстук и наполовину расстегнул рубашку, потом подошел к двери, соединявшей обе спальни, и постучал. Сторм пригласила его войти.

Она читала сидя в постели. Ее волосы были распущены, и каштаново-золотистая масса водопадом ниспадала на плечи. На ней были только сорочка и нижние юбки, и то и другое — из великолепного белого шелка с кружевами. При виде Сторм, слегка растрепанной и в постели, у него перехватило дыхание и закололо в висках. Ее же этот неожиданный визит немало удивил.

Он слегка улыбнулся и закрыл за собой дверь:

— Я приказал подать ужин пораньше. Мы поедим здесь.

Он окинул ее восхищенным взглядом. Может, быть женатым на Сторм не так уж и плохо? Он никогда так не желал ни одной женщины, И он, конечно, не первый мужчина, которому пришлось жениться из-за яростного вожделения.

Она сглотнула и облизала губы. У нее был маленький, остроконечный, розовый язык.

— Я не голодна, — проговорила она дрогнувшим голосом.

— Вы еще не ели, — возразил он, отметив про себя золотистый оттенок ее кожи. — Как это вам удалось загореть так ровно? Или есть пробелы?

Глаза ее распахнулись, синева углубилась, на высоких скулах проступил румянец.

— Я никогда не видел женщины, у которой грудь не белая, — пробормотал он. — Если, конечно, она от природы не смуглокожая. Но у вас — не от природы.