Ухаживая за Джулией - Бэлоу Мэри (читать книги онлайн полные версии TXT) 📗
– Отпусти меня, Дэниел. – Сознание того, что она в его власти и боится его, превратило ее в кусок льда. – Я не должна отчитываться перед тобой за все, что делаю! И я не заставляла тебя следовать за мной и превращать мою прогулку в скачки.
– Не заставляла меня! – процедил граф сквозь зубы и с силой притянул ее еще ближе, так что ее грудь оказалась прижатой к нему и она должна была откинуть голову. – Ты ездишь верхом в мужском седле, одетая неподобающим образом, заставляешь меня скакать по неровному полю через дикие заросли и ожидаешь, что я отпущу тебя одну? Пора преподать тебе урок, который ты никогда не забудешь. Болезненный урок.
– Ты последовал за мной не потому, что был в гневе! – Ее шея уже болела от неудобного положения, в котором она была вынуждена держать голову. – И не потому, что относишься ко мне как к непокорному ребенку, которого надо выпороть. Будь честным с собой, Дэниел. Ты последовал за мной, потому что я – женщина. В большей степени женщина, чем те, кого ты встречал раньше. Женщина до такой степени, что ты даже не знаешь, как со мной обращаться.
Эти слова вырвались у нее помимо воли. Сами собой. Произнесенные ее голосом. Она слушала себя, потрясенная, с вызовом глядя ему в глаза.
– О Боже! – Эти слова были произнесены шепотом, и Джулия вдруг почувствовала, что она не просто испугана, она – в ужасе. Она потеряла голову от страха.
Джулия не была новичком в том, что касалось поцелуев. Ее целовали несколько раз несколько молодых людей, так что она знала все, что нужно было знать об этом. Она даже знала достаточно, чтобы понять, что тот или другой понравившийся ей джентльмен с богатым опытом мог сделать этот акт значительно более интересным, чем она испытала на собственном опыте. То, что последовало дальше, нельзя было назвать поцелуем. Это было что-то, чего она никогда не испытывала раньше, что-то, о чем она не знала и не подозревала, что такое бывает. Его рот был открыт, когда прикоснулся к ее губам, и его язык и губы требовали от нее того же. Одна его словно железная рука легла ей на затылок, чтобы не дать ей откинуть голову. Но она и не думала об этом или о том, чтобы сопротивляться требованию его рта. Она открылась и была тут же атакована. И в свою очередь проникла в него. Она прижалась ртом к его рту, его язык служил ей препятствием, затем она последовала за ним и оказалась в нем, се руки обвили его шею, и она запустила одну руку в волосы Дэниела, чтобы держать его голову.
После этого все смешалось. Если бы Джулия могла думать, она пришла бы к заключению, что все происшедшее за последующие несколько минут скорее напоминало борцовскую схватку, чем объятия. Они боролись друг с другом, пробуя, облизывая, покусывая, обсасывая, громко дыша, исследуя друг друга грубо и жадно.
Позже Джулия так и не могла вспомнить, как они оба оказались на земле, но, когда она начала приходить в себя и открыла глаза, прямо над собой она увидела низкое серое небо. Она лежала на спине около реки, ее куртка была широко распахнута, пуговички на блузе расстегнуты, а груди болели там, где он ласкал и гладил их под сорочкой.
Дэниел прижал ее всем весом, одна его согнутая рука была у нее под головой, она ощущала его рот и теплое дыхание у своего горла, одна его нога обхватила ее ногу, отделив от второй. Свободной рукой он гладил поверх бриджей внутреннюю сторону ее бедра, поднимаясь выше и выше, пока та не покрыла, словно чашей, ее самое интимное место, и его пальцы начали гладить ее плоть.
И это их соприкосновение изменило тон и настрой происходящего. Они оба, словно по взаимному согласию, не говоря ни слова, перестали сражаться. Джулия слегка раздвинула бедра, давая его руке более свободный доступ. И она снова закрыла глаза, когда его голова приподнялась и его рот впился в нее снова – открытый, влажный, теплый. Принося удовольствие. Внося интимность своим языком, посылая боль и страстное желание через ее рот в горло, грудь и ниже, усиливая томление движением руки.
Он поднял голову, чтобы поцеловать ее подбородок и горло. Они одновременно открыли глаза – в них было страстное желание – и взглянули друг на друга. Позже Джулия подумала, что это был момент, точнее, какое-то мгновение, когда все, что каждый прочел в глазах другого, было зеркальным отражением себя, их взаимной потребности и желания. Это продолжалось лишь долю секунды. И вот он уже сидит рядом с ней, небрежно обхватив руками колени, глядя куда-то за реку, а она лежит на земле, застегивая пуговки непослушными, дрожащими пальцами.
– Это тебе урок, Джулия, – спокойно сказал он, должно быть, после целой минуты молчания. – Если ты не одета, как подобает леди, и не ведешь себя как леди, то и не надейся, что к тебе будут относиться как к леди. Благодари судьбу, если ты ускользнешь, избежав насилия.
Ужаснее всего и самое худшее, что с ней только могло случиться, – это то, что Джулия не могла придумать, что сказать в ответ. Его слова были как удары кинжала и вызывали гнев, словно от брошенной в лицо перчатки. И они требовали возмездия за их самоуверенное мужское двуличие. Но она не могла подобрать по-настоящему оскорбительных эпитетов. Ее тело все еще слишком громко стенало по нему.
Джулия продолжала лежать, пока не убедилась, что все пуговицы застегнуты, затем встала, не произнеся ни слова, и направилась к Флосси, которая мирно щипала траву невдалеке. Испытывая непривычную дрожь в ногах, она села в седло, удивляясь, как это ей удалось, и поехала шагом в поисках ворот на ближайший луг. Она ни разу не оглянулась назад.
У нее болело горло. Она должна была постоянно сглатывать, чтобы избавиться от незнакомой потребности разрыдаться. Кожа на груди стала очень нежной и очень чувствительной, и ее раздражало прикосновение хлопковой блузы и грубой ткани жакета. Она ощущала пульсацию между ног и в верхней части бедер. И конечно, она не собиралась притворяться, будто не понимает, что происходит с ее телом и что случилось у реки. Ее тело жаждало его. Она хотела его. Она хотела всего, что женщина может хотеть от мужчины. Если бы он содрал с нее бриджи, она позволила бы ему это. И не только позволила, она бы просила, молила его взять ее.
Джулия всегда желала его, еще с тех времен, когда детские фантазии о Дэниеле как герое превратились в девичьи грезы о Дэниеле как любовнике. Она желала его с момента его приезда в Примроуз-Парк несколько недель назад. Она всегда хотела Дэниела – его внимания, одобрения, восхищения, расположения. Его любви. И оттого, что она не могла получить это, она ненавидела, презирала и всегда стремилась его разозлить. Прямо как ребенок, который привлекает внимание взрослых своими капризами, если ему не удается сделать то же самое примерным поведением.
Она ненавидела себя. Ненавидела! Страстно желать человека – чопорного и добропорядочного снаружи и такого похотливого внутри. Страстно желать внимания помпезного лицемера. Она внимательно осмотрела ограду, но здравый смысл победил. Сейчас она так взволнованна, что неизбежно разобьется, если попытается перепрыгнуть через нее. И это будет несправедливо по отношению к Флосси – он правильно это сказал. Главным было не то, что она рисковала своей жизнью, а то, что ставила под угрозу жизнь Флосси.
Она ненавидела его. Но себя она ненавидела в тысячу раз больше.
Граф даже не повернул голову, чтобы посмотреть вслед Джулии. Не сделал он и попытки последовать за ней, решив дать ей возможность вернуться домой первой. Дэниел сидел, устремив невидящие глаза на реку. Он потерпел поражение в сражении, которое вел несколько недель, но проиграл его еще шесть лет назад. Он сражался с собой, со своей низменной человеческой природой – и проиграл. Он всегда знал, что можно испытывать плотские желания к тому, кто не нравится и даже вызывает презрение. Разве временами в течение нескольких лет, несмотря на твердое намерение отказаться от нее, он не прибегал к услугам женщин легкого поведения? И каждый раз после этого презирал собственную слабость!
Но он никогда долго не испытывал вину за эти встречи. В конце концов, это было частью мужской природы – нуждаться в женщине.
