Властелин наслаждений - Трапп Джессика (книга регистрации txt) 📗
– Вы не можете оставить меня здесь, – прошептала она. – Пожалуйста, отведите меня куда-нибудь, где бы я могла переодеться.
Вместо ответа Байрон мотнул рыжей бородой и, не сказав ни слова, покинул комнату. Замок щелкнул.
Мейриона вздохнула и огляделась вокруг. За все время своего пленения она впервые почувствовала себя по-настоящему подавленной.
Солнечный свет из шести застекленных окон проникал в комнату, отражаясь в мраморной столешнице маленького столика. Должно быть, семья Годрика очень богата, если могла позволить себе так много стекла в окнах. Толстые арабские ковры украшали пол из гладко оструганных досок. Огромная кровать с тяжелыми резными ножками, темной, богато украшенной передней спинкой и пологом на четырех столбиках стояла у восточной стены; вырезанные из дерева языки пламени украшали верх столбиков полога.
Мейриона отвела взгляд в сторону. Вид кровати вызвал у нее чувство раздражения, уязвимости и желания. Она стояла в самом центре спальни, и в ее голове начали возникать эротические фантазии. Ей представилось, что она лежит под Годриком и он ее целует. Она тут же одернула себя, ей захотелось завопить, поднять шум, потребовать, чтобы ее отвели обратно.
Женщина рядом с ней неожиданно всхлипнула.
Мейриона пристально посмотрела на нее. Подобная плаксивость ее всегда страшно раздражала.
Не обращая никакого внимания на сердитый взгляд Мейрионы, женщина прошла через комнату, при этом двигалась она плавно и даже с изяществом, ее мягкие туфли бесшумно скользили по роскошному восточному ковру.
Когда она уселась на единственное имеющееся в комнате массивное кресло, оно словно поглотило ее. Волосы женщины цвета белого золота резко контрастировали с темными подушками кресла, и вдруг на мгновение Мейриона представила, как огромные черные сапоги Годрика утопают в овечьих шкурах, лежащих под креслом.
Дама смотрела на Мейриону с недоумением и любопытством, казалось, что ее преследует какая-то мучительная мысль, которую она никак не может выразить. Мейрионе даже стало ее немного жаль.
– Неужели Годрик в самом деле думает, что я буду здесь спать? – наконец прервала она неловкое молчание.
На лице женщины появилось выражение обиды и возмущения.
– Разве ты еще не поняла, что Годрик всегда делает то, что хочет?
Мейриона с удивлением посмотрела на женщину:
– Скажите, кто вы?
– Я? – Ее собеседница помолчала, словно собиралась сделать некое важное заявление. – Я «злая мачеха».
Мейриона нахмурилась. Женщина, на ее взгляд, выглядела очень молодо.
– Вы – мачеха Годрика?
Дама кивнула, и белокурые волосы сверкнули на фоне темных подушек кресла.
– Но вы с ним одного возраста. – Мейриона вопросительно взглянула на женщину, мучительно пытаясь понять, в каком же родстве они на самом деле находятся.
– Я на шесть лет старше. – Дама улыбнулась широкой сверкающей улыбкой, и тут же ее лицо стало потрясающе красивым. – Женщины в нашей семье всегда выглядят молодо.
– И вы были замужем за отцом Годрика?
– Да, меня выдали замуж за ныне покойного лорда Монтгомери, когда мне было пятнадцать. У меня родился сын, и мы мирно прожили несколько счастливых лет. А затем Годрик разрушил все это.
– Продолжайте. – Мейрионе хотелось узнать побольше о своем похитителе.
Неожиданно дама крепко вцепилась в ручки кресла.
– Мой супруг, благослови его Боже, знал, что умирает, и считал, что с помощью этого непокорного, драчливого мальчишки он сможет заслужить прощение за свои прошлые грехи.
– Что вы имеете в виду? – Мейриона прислонилась к двери.
– Муж хотел оставить мальчишке свой титул, ведь Годрик – внебрачный сын, бастард, отродье сельской шлюхи.
– Его мать не была шлюхой. – Мейриона сложила руки на груди, не понимая, почему у нее возникло желание защитить этого несносного человека.
Дама презрительно фыркнула:
– Если хочешь знать мое мнение, любая женщина, зачавшая ребенка вне брака, самая настоящая шлюха.
– Лучше бы вам не говорить таких вещей при Годрике, – предупредила Мейриона.
– Клянусь, бастард был бы узаконен, если бы мой отец не воспротивился этому. Годрику было двенадцать, когда он появился в нашем доме, и с момента своего прибытия этот сорванец вел себя так, словно это он, а не Джеймс должен быть лордом замка Монтгомери.
– Неужели человек внизу ваш сын? – Мейриона вздрогнула.
– Да, он и есть истинный лорд Монтгомери.
А ведет себя, как деревенский пропойца, а не как лорд, подумала Мейриона.
Лицо женщины сделалось печальным.
– Но мой сын нездоров.
Она выглядела такой печальной, что раздражение в душе Мейрионы уступило место жалости.
– Возможно, вашему сыну нужна опека? Две огромные слезы скатились по щекам дамы.
– Давай не будем больше говорить об этом. Мейриона потерла ладони, пытаясь согреть их. Этот разговор все больше вызывал у нее чувство неловкости.
– Как ваше имя? – спросила она. Грустно подперев голову рукой, женщина печально ответила:
– Раньше меня звали леди Сильвия Вон, графиня Монтгомери, но теперь я никто. – В голосе Сильвии прозвучала такая тоска, что Мейрионе захотелось хоть чем-то помочь ей.
– Да разве можно говорить про себя такое?
– С прибытием Годрика мой муж совершенно перестал обращать внимание и на меня, и на Джеймса; он проводил долгие часы, обучая своего сына-ублюдка, и часто заявлял: «Мальчишка – прирожденный воин». – Сильвия вздохнула: – Думаю, это действительно так. Годрик – самый грозный рыцарь в армии короля.
– Вашего мужа больше нет. Разве теперь вы не можете удалить пасынка?
Губы Сильвии судорожно сжались.
– Скажи, тебе удалось отделаться от него?
Обведя взглядом комнату, Мейриона покачала головой. У нее было ощущение, будто все происходит в каком-то страшном сне.
Внезапно, словно вспомнив о чем-то, леди Монтгомери соскользнула с кресла, пересекла комнату и постучала в запертую дверь.
– Нам нужна горничная, – крикнула она.
«Если вопить таким жутким голосом, навряд ли кто-либо выполнит просьбу и пришлет горничную», – раздраженно подумала Мейриона.
Стражник за дверью что-то проворчал, но не тронулся с места.
«У этой дамы явно маловато власти для графини, – подумала Мейриона. – И где только она воспитывалась?»
Леди Монтгомери начала изо всех сил стучать в дверь.
– Принесите девушке одно из моих платьев. – Она все колотила и колотила по дубовой двери. – Вы что, не слышите? – пронзительно кричала она.
«Святые угодники! Да тебя слышит весь замок!» Плечи Сильвии опустились, и она отвернулась от двери. Теперь она выглядела еще более расстроенной.
Неудивительно, что ее сын не умеет себя вести, как подобает титулованной особе, подумала Мейриона. Чтобы не произнести этого вслух, она принялась тереть одно из пятен, густо усеявших ее платье.
– Ленивые свиньи. Их невозможно заставить работать, – проворчала леди Монтгомери тем же скрипучим голосом.
– Если так орешь на караульного, нечего рассчитывать на повиновение.
– Выходит, тебя люди Годрика слушаются беспрекословно?
Мейриона вздохнула и пригладила непослушные волосы.
– Нет, я так же беспомощна.
Между ними воцарилось недолгое молчание.
– Годрик взял мои ключи. – Леди Монтгомери указала на пустое кольцо, висевшее на пояске платья.
– Жаль.
– Ну а ты чем заслужила такое обращение со стороны Годрика? Слишком громко дышала?
– Я спала… – начала объяснять Мейриона. Темные глаза леди Монтгомери расширились.
– Преступление, влекущее за собой самые страшные последствия.
– Нет, – Мейриона провела пальцем по кромке рукава, – дело совсем не в этом. – Горькой волной в ее сердце поднялось чувство вины. – Я предала его.
– Предала? – Лицо леди Монтгомери осветилось живейшим интересом. – Каким образом?
– Я должна была выйти за него замуж, – осторожно ответила Мейриона, не уверенная, насколько ей следует вдаваться в подробности. – Но мой отец не желал этого.
