Опасные добродетели - Барбьери Элейн (бесплатная регистрация книга TXT) 📗
Чарльз почувствовал, что Хауэлл теряет контроль над собой. Черты лица его едва заметно напряглись, рука слегка дернулась. Он тихо обратился к нему:
— Нет необходимости отвечать на вопрос Карра, потому что меня наняли для выполнения определенной работы, и я выполню ее. Я изучу информацию, переданную по телеграфу, и дам знать о том, что собираюсь предпринять. Вас устраивает это?
Чарльз повернулся к начальнику полиции:
— Извините, Карр, но Хауэлл назначен для охраны банка.
Карр весь передернулся.
— Запомните то, что вы сказали. — Он повернулся к помощнику, молчаливо стоящему позади него: — Пошли.
Их шаги еще не стихли за дверью, когда Хауэлл снова обратился к Чарльзу:
— У меня много вопросов относительно порядка, установленного в банке.
— У меня тоже есть вопрос.
— Я не нравлюсь вам, не так ли?
Хауэлл, ничего не ответив, плотно сжал губы.
Громкие взрывы хохота в салуне уже не раз на какое то мгновение заглушали всеобщий шум, но он, возрастая, снова прорывался. Звуки смутно доходили до сознания Онести, пока она одевалась наверху. Девушка выглянула в окно и увидела, что сумерки сгустились и наступил вечер. Она опаздывала. В обычный вечер ей следовало бы быть внизу за своим столом еще час назад.
Но этот вечер был особым.
Чувствуя дрожь в руках, Онести подоткнула темный локон в блестящую копну волос, искусно собранную на макушке. Ей пришлось повозиться с волосами. Надо было закрепить их заколками, украшенными серебристыми звездами, которые гармонировали с ее платьем. Это был особый штрих, казавшийся ей необходимым. Она внимательно посмотрела на свое лицо, непроизвольно отметив, что, хотя внутри у нее все болезненно сжималось, бледность щек была почти незаметна благодаря умело наложенным румянам и пудре.
Онести восхищалась тем, как Джуэл накладывала косметику, и даже старалась немного превзойти ее, однако, несмотря на годы, эталоном для нее всегда оставалась естественная красота матери.
Сегодня же она прибегла к сурьме, оттенив ею ресницы, в результате чего ее глаза стали еще выразительнее, подрумянила бледные щеки и подкрасила губы.
Однако ее беспокоили не только воспоминания о прошедшей ночи. До сих пор не вернулся Джереми.
Днем Онести несколько раз бегала в лачугу Джереми, чтобы посмотреть, не появился ли он. Когда наступили сумерки, она попыталась найти несколько вариантов объяснения его исчезновения.
Джереми мог отправиться на охоту, он любил охотиться, или зашел в какой-нибудь другой салун, где одна из девиц, очарованная им, пригласила его к себе на всю ночь. А может быть, Джереми присоединился к пастухам, возвращающимся в Техас за новой партией скота? А еще, помнится, Джереми часто поговаривал о поисках золота. Возможно, он именно сейчас решил заняться золотодобычей. А вдруг… парень напился, упал с лошади и теперь лежит мертвый в какой-нибудь канаве, как его отец?
«Нет! — запротестовало все внутри Онести, и она попыталась унять возникшую неожиданно дрожь. — Нельзя верить в это. Джереми где-то поблизости и скоро вернется», — успокаивала она себя.
Онести весь день избегала Джуэл. Странно, но она боялась не выговора. Ей трудно было вынести боль в глазах Джуэл.
Взяв себя в руки, Онести отступила на несколько шагов от большого настенного зеркала в серебряной оправе, подаренного Чарльзом в день ее шестнадцатилетия. Чарльз специально привез его, чтобы сделать ей сюрприз. Он застенчиво сказал, что теперь она должна получать удовольствие, глядя на себя, а остальные будут наслаждаться, глядя на нее. Она была польщена, потому что восхищалась Чарльзом. Причин для этого было достаточно. Чарльз часто путешествовал за океан, побывал в разных местах и очень много видел. Он щедро делился своими знаниями и искренне любил ее. Его богатая в прошлом жизнь казалась ей сказкой, однако невысказанные страдания, мучившие его, были схожи с ее собственными. Ничего не требуя взамен, он пытался заполнить пустоту в ее жизни, о которой никто не подозревал, даже она сама.
Еще она восхищалась им, потому что в отличие от других мужчин он сделал Джуэл счастливой.
Ее чувства к Чарльзу выдержали испытание временем, так же как и его любовь к Джуэл.
Онести взглянула на свое отражение в зеркале и поняла, что добилась желаемого эффекта. Ее платье было необычайно красивым. Черный атлас оттенял блеск волос, а кружевные вставки с серебряным бисером подчеркивали утонченность лица. Платье городская швея скопировала с фотографии, которую Онести увидела в журнале для дам год назад. Девушка едва не довела Мэтти Кларк до бешенства, требуя, чтобы декольте открывало плечи, а сверкающий бисер гармонировал с гладкой кожей, на юбке же походил на звезды и при движении создавал иллюзию мерцающей Вселенной. Мэтти превзошла саму себя, и в результате получилось такое замечательное платье, что Онести решила не надевать его в обычные вечера в салуне, а приберечь для особого случая. Она мечтала облачиться в него в счастливый момент, однако сейчас необходимо было вновь обрести уверенность в себе, и такой наряд как нельзя лучше способствовал этому.
Онести снова оглядела себя в зеркале с головы до ног. Среди сверкающего серебра на шее выделялся золотой медальон. Поблескивая на свету, он, казалось, подмигивал ей, помогая преодолеть печаль и вселяя в нее уверенность. Девушка через силу улыбнулась. Да, она выглядела великолепно, а когда улыбалась, не оставалось и следа внутреннего беспокойства.
Теперь она была готова.
Высоко подняв голову, с улыбкой на лице, Онести вышла в коридор. Она старалась сохранять спокойствие. Спускаясь по лестнице, девушка взглянула на входную дверь внизу. В салуне наступила поразительная тишина, лишь невольные вздохи сопровождали ее появление, затем сквозь нарастающий шум послышались приветственные крики:
— Ты прекрасна, Онести!
— Ты женщина моей мечты, дорогая!
— Подойди сюда, Онести! Сядь рядом со мной, чтобы мои старые глаза могли разглядеть тебя, и тогда я смогу спокойно умереть!
Эти последние слова произнес Пит Табс, седой пастух с кривой улыбкой, и Онести рассмеялась. Однако смех ее замер, когда девушка натолкнулась на загадочный взгляд темных глаз.
«Негодяй! — подумала она. — Не было сомнений, что он придет, чтобы позлорадствовать».
Гордость заставила Онести выдержать наглый взгляд Уэса, хотя в памяти не замедлили всплыть жестокие слова: «И сейчас я надоедаю тебе, Онести?»
Девушка не сводила с Хауэлла глаз, пока спускалась с лестницы, затем резко отвернулась и улыбнулась молодому ковбою, который не скрыл своего восхищения, приблизившись к ней.
— Онести, дорогая, — Джош Паркер по-мальчишески улыбнулся, — ты так красива, что я готов заплакать.
— Я вовсе не хочу этого, Джош. — Поддавшись порыву, Онести приподнялась на цыпочки и поцеловала его в губы. — Теперь тебе лучше? — Она громко засмеялась, услышав стоны и крики из-за окружавших ее столов.
Отойдя от Джоша, провожавшего ее сияющим взглядом, Онести направилась на свое обычное место, где производилась сдача карт в последней партии. Девушка приветливо кивнула Джуэл и Чарльзу, сидевшим неподалеку, а также нескольким знакомым завсегдатаям. Чувствуя, что начинает краснеть под неотступным обжигающим взглядом, преследующим ее, она мысленно возмутилась: «Негодяй! Есть ли у него совесть?»
Неожиданно ее охватило бешенство, и Онести нарочно свернула к бару, где стоял Уэс. Дьявольски красивый в своей черной рубашке, он наблюдал, как она приближается к нему. Когда девушка подошла поближе, ей показалось, что пистолеты на его бедрах блестят так же, как и его глаза. И то и другое было смертельным оружием, которым он умело пользовался.
Умышленно изменив направление движения в последнюю секунду, Онести прошла мимо Уэса и коснулась руки парня, которого почти не было видно в толпе. Она заговорила с ним с искренней теплотой:
— Этан Хакет… Когда ты появился в городе? Я целый год не видела тебя.
