Прекрасная монашка - Картленд Барбара (книга бесплатный формат .txt) 📗
Произнося последние слова, девушка подняла свои руки к изящным локонам, над которыми Леонард, личный парикмахер королевы, колдовал около трех часов.
— Не прикасайтесь к прическе, дитя мое, — воскликнула леди Изабелла, — иначе ваши перчатки испачкаются в пудре, кроме того, вы можете испортить весь эффект, повредив это сооружение.
— Возможно, со стороны все выглядит действительно превосходно, — проговорила девушка, — но что до меня, то я нахожу удивительно неудобным одеваться по такой моде. Я даже не осмеливаюсь пошевелить головой, туфли мне жмут, талия моя стянута слишком сильно.
— Вы, наверное, хотели сказать, что талия у вас слишком широка, — ответила Изабелла Беррингтон. — Представьте себе, Себастьян, в монастыре у них не поощрялось использование корсетов.
— Там мы не думали ни о чем мирском, в том числе и о своих фигурах, — проговорила Аме. — Но сегодня вечером я хочу забыть о монастыре и обо всем остальном, кроме того, что я стала теперь светской дамой.
И леди Изабелла, и его светлость весело посмеялись над откровением девушки.
— Если сказать правду, то вы на нее совершенно не похожи, — проговорила леди Изабелла, — и если вы не успокоитесь и не придадите своему лицу выражения безразличия и пренебрежения, каждый сразу поймет, что вы не та, кем хотите казаться. Вы обязательно должны запомнить, что сейчас в моде носить на лице маску скуки.
— А мне никогда не бывает скучно, — просто ответила Аме, — и поэтому я не знаю, как сделать вид, чтобы все подумали, будто мне скучно.
— Ну, вы достаточно быстро научитесь этому, — улыбнулась Изабелла Беррингтон. — А теперь внимательно слушайте и никогда не забывайте о следующем. Вы обязательно должны приседать в реверансе перед каждым человеком, которому вас будут представлять, а когда вас будут представлять их величествам королю и королеве, вы должны присесть так низко, как только сможете, но голова должна оставаться поднятой, шею не гнуть.
— Я запомню, — пообещала Аме. — Что за чудесный вечер; но ни один человек, даже сам король, не сможет выглядеть так восхитительно, как вы, монсеньор.
Говоря последние слова, девушка обернулась к герцогу Мелинкортскому. И в глазах этого юного создания было столько неподдельного восхищения и обожания, что его светлость не удержался от улыбки, правда, несколько неодобрительной.
Но Аме не преувеличивала — герцог всегда выглядел восхитительно, но сегодня вечером наружность его была выше всяких похвал. Голубая лента ордена Подвязки четко выделялась на шитой золотом ткани камзола. Его ордена сверкали и искрились в свете фонаря; кружевной галстук был заколот брошью с изумительными изумрудами и бриллиантами; изящно расшитый жилет застегивался пуговицами, в которые были вправлены такие же драгоценные камни.
Каблуки его туфель также были украшены драгоценными камнями, а под колено герцог надел и саму Подвязку. Табакерка его светлости, которую он в тот момент держал в руках, была усыпана прозрачно-голубыми бриллиантами чистейшей воды, носовой платок был сшит из тончайшего батиста, а широкие венецианские кружева благоухали тонким ароматом дорогих духов.
Леди Изабелла, которая очень часто общалась с герцогом и редко удивлялась его внешнему виду, «в этот раз, увидев его в гостиной, пришла в восхищение. Что же касается Аме, которая вышла в гостиную вслед за ней, то она бурно выразила восторг.
— Право, монсеньор, вы выглядите как король! — воскликнула она, а потом, смутившись, потому что герцог критически посмотрел на нее, немного покраснела под его внимательным взором.
Леди Изабелла также принялась рассматривать, насколько тщательно оделась девушка.
— Вы удовлетворены, Себастьян? — спросила она, наконец, забыв обо всем, желая заслужить его похвалу, что было, как правило, необычайно трудно.
Сшить бальное платье всего за двадцать четыре часа; сделать все приготовления, необходимые для того, чтобы Аме превратилась из очаровательной, но простенькой молодой женщины в блистательную красавицу, равной которой трудно было бы сыскать при любом королевском дворе, было достижением, которым по праву мог бы гордиться любой человек. Задача заключалась не только в том, чтобы использовать свое влияние и добиться круглосуточной работы мадам Рози Бертин и ее девушек; и не только в том, чтобы заставить Леонарда отменить несколько других визитов и явиться в особняк герцога Мелинкортского, чтобы заняться прической Аме.
Главным образом успех объяснялся тем, что Изабелла Беррингтон могла при случае выступать главной движущей силой всего процесса, но только тогда, когда это было ей по сердцу. Она обладала большим запасом жизненной силы, была очень энергична, порой не находя этому применения.
Леди Изабелла летала по Парижу, занимаясь делами Аме, и, чтобы увидеть результат ее стараний, достаточно было взглянуть на Аме — на то, как она немного застенчиво опускает веки, как изгибает губы в ласковой улыбке, как опускается перед герцогом в низком реверансе.
Ее белое платье с пышной юбкой и узкой талией было расшито серебристыми блестками. На груди у девушки красовались розы; они были и на кринолине, на котором теперь покоились пальцы Аме, причем с такой грацией и элегантностью, которой никто, даже леди Изабелла с ее упорством, не смогли бы научить девушку за истекшие сутки.
Волосы были припудрены и отброшены назад, открывая лоб, и, ниспадая локонами, струились вдоль белой шеи и покоились на обнаженных очаровательных плечах девушки. Леонард, мастер нетрадиционных форм, который как-то удивил Париж, украсив прическу герцогини де Люинь интимным предметом женского белья, а прическу мадам де Матиньон — артишоком, капустным листом и пучком редиса, был в достаточной степени художником, для того чтобы сдержать полет своей фантазии, когда занялся прической юной девушки. Букетик роз был единственным украшением, да и они были белыми и очень подходили к тем, что девушка приколола к своему платью.
Юная Аме выглядела очень привлекательной, свежей, Хьюго Уолтхем, войдя в комнату, почувствовал что-то похожее на ком в горле, когда увидел, как девушка встает после реверанса.
— Ну как, вы довольны, Себастьян? — вновь поинтересовалась леди Изабелла.
— Вы все сделали хорошо, — одобрил ее старания герцог.
— Себастьян, вы решили, что сегодня вечером мы должны быть самыми заметными среди остальных приглашенных на прием, — проговорила Изабелла Беррингтон. — Хотелось бы думать, что я правильно поняла всю важность вашего требования. По-видимому, есть на то какая-то причина, хотя мне лично вы не сказали об этом ни слова.
— Я никогда не считал целесообразным открывать свои секреты кому бы то ни было, — ответил его светлость и не спеша прошелся по комнате, чтобы взять бокал шампанского у стоявшего на пороге лакея.
Аме, которая с нетерпением ждала поездки в Версаль, показалось, что прошла целая вечность, пока они наконец вышли из особняка и сели в ожидавшую их карету. Лошади понесли их по узким мощеным улочкам. Множество поворотов на пути в городской черте сделали их передвижение довольно медленным, но так продолжалось до тех пор, пока не выбрались на дорогу в Версаль, где карета герцога могла наконец развить настоящую скорость.
Там они помчались мимо длинной вереницы экипажей и наконец подъехали к дворцу. Потоки света, льющегося из каждого окна, и высокие факелы освещали длинную вереницу карет, замерших перед мраморной лестницей, на которой застыли дворцовые лакеи в великолепнейших ливреях красного и золотистого цветов.
— Милая, умоляю вас, не изумляйтесь всему столь явно, — спустя несколько минут после их приезда резко проговорила леди Изабелла, увидев, что у девушки широко раскрылись глаза от удивления, когда они, пройдя анфиладу вестибюлей, добрались до мраморного дворца.
Следуя за остальными приглашенными, они подошли к огромной мраморной лестнице, богато инкрустированной золотом, по которой неторопливо поднималось большое количество красиво одетых гостей.
Во дворце герцог Мелинкортский увидел немало своих старых знакомых. С некоторыми из них он обменялся несколькими словами; но даже те из приглашенных ко двору, кто не был лично знаком с этим человеком, с восхищением взирали на его величественную фигуру.
