Ведьма из-за моря - Карр Филиппа (книги полностью .TXT) 📗
— Но Мелани — сестра Фенимора Лэндора!
— Конечно, когда-то ты планировала выйти замуж за этого человека?
— Как странно, что ты должен был жениться на его сестре.
— Ничего странного. Это был подходящий брак: девушка из хорошей семьи, с хорошим приданым.
— И ты взял приданое и не обращал на нее внимания?
— У меня не было оснований интересоваться ею.
— Она была твоей женой.
Он схватил меня, и, откинув назад, крепко поцеловал в губы:
— Есть только одна жена для меня. Слава Богу, она у меня есть!
— Лучше бы ты сказал мне, что она была из Лэндоров.
— Зачем? Для меня ничего не значил тот факт, что тебе когда-то нравился этот трусливый мальчик.
— Ты клевещешь на Фенимора, он не такой. Он смелый и преданный своему делу, у него есть идеалы!
— Они принесут ему много хорошего.
— Это говорит пират!
— Это — мир пиратов.
— Он меняется, — сказала я. — Торговля заменит войны, и те, кто продолжает развязывать войны, будут страдать, а те, кто будет жить мирно, будут процветать.
— Клянусь Богом! — сказал он. — Ты хорошо выучила урок, но я больше не потерплю, чтобы в этом доме звучало имя Фенимора Лэндора. Ты от него отделалась, и я не хочу, чтобы это имя упоминалось опять.
— Почему? У тебя совесть нечиста?
— Моя совесть?
— Да, за то, что ты причинил Лэндорам?
— Ты с ума сошла, жена! Что я причинил Лэндорам — женился на их дочери? Она умерла при родах, как умирали до нее.
— Но она была больна, а ты настаивал, чтобы она родила тебе сына.
— Черт побери, женщина! Разве мужчина не имеет права на сына?
— Нет, если для этого он должен убить свою жену. Наступила тишина. Призрачные тени все более сгущались в комнате. Несколько секунд — только несколько — Колум был сбит с толку. Я знала, что он не слушал мольбы Мелани и силой заставлял ее беременеть, как вначале заставил меня. Его воля была законом в замке Пейлинг, и, если он должен перешагнуть через сердце и тело любого, кто стоял на его пути, он сделает это. Казалось, в эти секунды я увидела будущее. Как будто Мелани предупреждала меня:» Сейчас он хочет тебя, ты важна для него, но надолго ли?»Только это — и больше ничего, момент прошел.
Колум смеялся:
— Я вижу, что кто-то сказал тебе слишком много.
— Нет, — быстро сказала я, боясь, что его гнев падет на слуг, — я дошла до этого сама. Это комната, в которой она страдала, где она умерла. Разве ты не чувствуешь, что она все еще здесь?
— Ты сошла с ума! — воскликнула он. — Она лежит в могиле. Здесь нет ни ее, ни твоего прелестного Фенимора.
— Она мертва, Колум, а мертвые иногда возвращаются!
— Ерунда! — крикнул он.
Но я видела, что глаза его оглядывали комнату. Она для него была полна воспоминаний: его шаги в коридоре; Мелани, сжавшаяся в комок в своей кровати за пологом; нападение — жестокое и грубое для такого беззащитного существа, которого она боялась, спрашивая себя, чего она боялась больше: его вторжения или беременности, которая избавляла от него, но приближала смерть. Мне было очень жаль Мелани.
— У тебя патология, — обвинил он меня.
— Меня тянет в эту комнату.
— И именно в эту ночь?
— Да, потому что это та ночь!
— Ты хочешь, чтобы я встал в этой комнате и попросил у нее прощения? За что? За то, что я просил ее выполнить свой долг жены? За то, что я хотел сыновей? Во имя Бога, по какой другой причине должен был я жениться на глупой девчонке, которая не доставляла мне никакого удовольствия?
— Ты сделал ошибку, женившись на ней. Мы должны мириться с ошибками.
— Нет! — сказал он. — Если мы делаем неверный шаг, мы исправляемся и идем в другом направлении, и хватит об этом! — Глаза его сатанински блестели. Он потянул меня на кровать.
Я вскрикнула:
— Нет, Колум, пожалуйста, не здесь!.. Но он не обращал внимания на мои слова.
— Да, да! Я сказал» да»и клянусь Богом и всеми ангелами, я сделаю так, как хочу!
Потом мы ужинали в той комнате, где и в первую ночь, когда я приехала в замок Пейлинг. Когда я села на свой стул, Колум встал за моей спиной. В руках его была цепь из чистого золота, усыпанная бриллиантами, с медальоном из рубинов и бриллиантов. Он надел мне ее на шею.
— Вот, — сказал он. — Она тебе очень идет. Это мой подарок тебе, любовь моя! Это моя благодарность за сына и за то, что я нашел в тебе то, что искал в жене.
Я посмотрела на него. Я была травмирована тем, что произошло в Красной комнате. Он хотел уничтожить призрак, затмить мои фантазии нашей общей памятью. Я думаю, он был прав, когда считал, что некоторое время я не захочу приходить туда, не захочу думать о нас, лежащих на кровати, где умерла Мелани. Как это было на него похоже — таким образом не поддаваться врагу, которым в этом случае была память о Мелани.
— Тебе нравится эта безделушка? — спросил он меня.
— Она великолепна.
Он поцеловал меня с нежностью, которая всегда меня глубоко трогала.
— Ты рада той ночи? Рада, что разбойник увидел тебя в гостинице и решил, что ты должна принадлежать ему?
— Да, рада.
Я взяла его руку и поцеловала ее.
— Я скажу тебе кое-что, — сказал он. — Не было еще ни одной женщины, которая радовала бы меня так, как радуешь ты. Надеюсь, всегда так будет.
Он тихо засмеялся.
— Я состарюсь, — сказала я, — но ведь и ты тоже будешь старым.
— Женщины стареют быстрее.
— Но ты на десять лет старше меня.
— Десять лет — это пустяк… для мужчины! Только женщины должны бороться с возрастим.
— Ты самонадеянный!
— Признаю.
— Тщеславный!
— Правильно.
— Эгоистичный и жестокий!
— Признаю.
— И ты ждешь, чтобы я любила такого человека?
— Жду и требую, — ответил он.
— Как же я могу?
— Я скажу тебе, как. Ты любишь меня, потому что знаешь, что должна любить. Ты знаешь мою натуру: ты только что ее описала. Но знай и то, что я — человек, который поступает по-своему, и если я говорю, что эта женщина должна любить меня, ей не остается ничего другого: она должна любить!
— Ты воображаешь себя Богом, а все другие мужчины ничто рядом с тобой? Ты считаешь, что можешь просто приказать женщине любить тебя и она непременно полюбит?
— Правильно, — сказал он. — Ты ведь начала с того, что возненавидела меня? А теперь ты так жаждешь меня, как я тебя. Разве это не доказательство?
Я улыбнулась ему через стол. В ту ночь я была счастлива. Только под утро я вновь подумала о Мелани и удивилась: вначале, когда они только поженились, ужинала ли она с ним в той комнате и говорил ли он ей о любви? Или только когда она не смогла дать ему того, что он хотел, в нем стало расти презрение к ней? И в голову мне закралась беспокойная мысль: «Что если ты перестанешь нравиться ему?»
Наступило Рождество. Маленькому Коннеллу было четыре месяца, он был здоров, крепок и, как сказала Дженнет, делал все, что полагалось мальчику: показывал свой характер, проявлял интерес, толстел и здоровел. Я не позволяла его пеленать, и Колум согласился со мной. Если бы он не согласился, я готова была бороться с ним по этому вопросу. Я не могла даже подумать о том, что мой ребенок будет неделями лежать, замотанный в пеленки.
— Я хочу, чтобы у него выросли длинные ножки, чтобы он был таким же высоким, как отец, — сказала я.
Мы любили смотреть, как он дрыгал ножками, которые у него были стройные, как сосенки.
Рождество мы отпраздновали следующим образом: матушка и отец приехали к нам, а с ними и Дамаск, и Пени, и Ромелия. Эдвина не приехала, потому что се сын был только на несколько месяцев старше нашего и он был слишком мал для путешествия, поэтому она и Карлос остались в Труинде. Жако гостил в семье своей нареченной в Плимуте, но он приехал со всеми, чтобы повидаться с Дженнет, остался на ночь, а потом вернулся в Плимут.
Я с удовольствием украшала большой зал остролистом и плющом и отдавала приказания на кухне. Для отца были приготовлены специальные пироги: в пирожные и пудинги были положены монеты, каждая со своим значением, и, конечно, серебряный пенни, который должен найти Король.
