Брак на пари - Эшфорд Джейн (лучшие бесплатные книги .txt) 📗
— Кажется, нам повезло с погодой, — только и сказал он.
Эмма буквально выдохнула что-то неопределенное — было ясно, что она не желает поддерживать разговор.
— Свадьба — утомительная церемония, — добавил Колин.
— У меня в этом мало опыта, я выходила замуж только два раза. — Эмма упорно смотрела в окно, словно ее страшно занимали сцены уличной жизни. — Да первый раз и церемонии-то не было, — вполголоса добавила она.
Колин не услышал ее последних слов.
— Мне, по крайней мере, так показалось, — продолжал он. — Все старались веселиться, но веселье получилось какое-то вымученное…
— Вот как? Вымученное?
— Ну, может, не вымученное, а напускное, — поправился Колин. — В большинстве случаев свадьба — это просто закрепление союза между двумя семьями. Порой жених и невеста едва знакомы. Зачем же тогда притворяться, что они в экстазе?
— Действительно, зачем?
Колин понял, что неудачно выразился.
— Я вовсе не хотел сказать, что и у нас…
— Можете не поправляться, милорд. Я вас отлично поняла.
— Вы же знаете, Эмма, что я очень доволен, что женился на вас.
— Довольны. Вот именно.
— Я имел в виду саму процедуру венчания. К нам это не имеет никакого отношения.
— Почему же? К нам ваши слова имеют самое непосредственное отношение. Мы ведь тоже едва знакомы.
— Мне казалось, что мы обо всем благополучно договорились, — возразил Колин.
— Благополучно? — взорвалась Эмма.
— Перестаньте повторять каждое мое слово. Что с вами?
Наконец Эмма повернулась к нему лицом:
— Со мной ничего. Это вы жалуетесь на утомление, милорд.
— Я не жаловался на утомление. Я только сказал…
— Если вы устали, поспите, — перебила его Эмма. — Обо мне можете не беспокоиться. Меня совсем не обязательно развлекать.
— А я-то полагал, что у вас достаточно ума, чтобы не обижаться на общие фразы.
— Меня нисколько не обидело ваше мнение о бракосочетаниях, — запальчиво сказала Эмма. — Я ничуть не сомневаюсь в его справедливости.
— Тогда что же на вас нашло? Я еще не видел вас такой колючей.
— Не видели? Что ж, в течение ближайших дней нам обоим предстоит узнать друг о друге много нового, — резко бросила Эмма и с силой вцепилась в край окошка кареты. Она кипела от злости. Собственно говоря, Колин этого не заслужил, но Эмма ничего не могла с собой поделать.
Колин вглядывался в ее лицо. Гнев в нем поднимался медленно, но и стихал трудно и долго. Ему надоело слушать колкости Эммы.
— Если мы и впредь будем так же бессмысленно препираться, мы ничего друг о друге не узнаем. Скажите прямо, что вас рассердило?
— Ничего! — вскричала Эмма, сама удивляясь своей ярости. — Оставьте меня в покое, вот и все!
В карете наступила тишина. Стук копыт по мостовой, крики уличных разносчиков вдруг показались обоим оглушительно громкими. Вскоре лошади пошли резвее, и Эмма решила, что они выехали на Южную дорогу. Через какое-то время в окне стали мелькать пригородные дома, а потом взору открылись просторы полей. Постепенно гнев Эммы остывал, и она подумала, что, пожалуй, обошлась с Колином слишком резко. Ну, разве можно ожидать, чтобы человек в день свадьбы согласился взять на себя ответственность за непутевого юношу-родственника, с которым он только что познакомился? Она слишком многого от него потребовала. И ей вовсе не хотелось, чтобы ее семейная жизнь начиналась со взаимных обид и перебранок. Она вспомнила, что Колин употребил слово товарищество. На этом был основан весь их брачный уговор, и она полностью его поддерживала. Неужели за несколько часов все разлетелось вдребезги?
Эмме было страшно обернуться и посмотреть на Колина. Она боялась увидеть на его лице то же самое враждебное выражение, которое видела на лице Эдварда, когда она на что-нибудь жаловалась или что-нибудь от него требовала. Ей стало нехорошо от одной этой мысли.
— Мне кажется, что в Треваллане вам понравится, — спокойно сказал Колин безо всякого раздражения в голосе.
Эмма вздохнула с облегчением.
— Он стоит на высоком скалистом берегу, — продолжал Колин, — и построен из камня. Во время штормов приятно сознавать, что ты хорошо защищен от стихии.
Эмма откинулась на спинку сиденья и положила руки на колени.
— Но климат там не такой уж плохой, — продолжал Колин. — Вы, наверное, удивитесь — там сейчас тепло. Хотя, конечно, время от времени океан нагоняет непогоду.
Эмма посмотрела ему в лицо. Он ответил ей серьезным взглядом, но уголок его рта дернулся в выдержанной улыбке, и одна бровь вопросительно поднялась.
— Перемирие? — спросил он.
Эмму словно отпустило. Нет, она не совершила второй роковой ошибки. Она уже не глупая своевольная девчонка. Она заключила осмысленную сделку и будет выполнять свои обязательства. Оба они вполне способны сдерживать свои эмоции.
— А деревня поблизости есть? — спросила она.
Колин помедлил, словно собираясь заговорить о чем-то другом, но потом просто молча кивнул.
Через несколько часов Эмма очнулась от дремоты и увидела, что на западе уже гаснет поздний летний закат. Стая грачей взлетела с огромного придорожного дуба, мельтеша и кружась, как черные конфетти, на фоне пурпурной полосы на горизонте. Карета вдруг свернула на узкую дорожку, и через несколько минут подъездная аллея привела их к большому каменному особняку.
— Что это? — спросила Эмма.
— Это дом моего друга. Мы здесь заночуем.
— Визит новобрачных? — с опаской спросила Эмма.
— Нет-нет. Ральфа нет дома. Он просто предложил мне остановиться у него на ночь.
— Вместо гостиницы?
— Я и не собирался провести первую брачную ночь в какой-то захудалой гостинице, — высокомерно заявил Колин.
Его тон удивил Эмму.
— Прошу прощения, милорд, — проговорила она.
Колин усмехнулся:
— Не хватало еще, чтобы слуги стучались в дверь, спрашивая, не надо ли нам того или другого, или чтобы пьяная компания внизу начала драть глотки… в самый неподходящий момент.
Эмма внутренне сжалась. Он и не представляет, как точно описал обстановку, в которой она провела свою первую брачную ночь. У него и в мыслях нет над ней насмехаться. Ничего похожего на тот ужасный вечер ее не ждет. Но тягостные воспоминания против воли нахлынули на Эмму, испортив ей настроение и убив в ней желание разговаривать с Колином.
Как только карета остановилась перед подъездом, лакей открыл парадную дверь. Их слуга подскочил к дверце кареты и опустил лесенку. Колин вышел из кареты. Эмма нерешительно помедлила. Через минуту они уже входили в дом.
Ей сразу стало очевидно, что хозяин оставил слугам соответствующие распоряжения. Домоправительница, тепло их встретив, показала предназначенные для них покои на втором этаже. Это оказалась большая гостиная, по обе стороны которой находились спальни. Лакеи принесли их багаж. После этого все ушли, и молодые остались наедине.
Эмма все больше нервничала. Ругая себя за глупость, она подошла к открытому окну. В сгущающихся сумерках еще можно было разглядеть травянистый склон, спускавшийся к широкому извилистому ручью. Глаза радовались раскидистым ивам, ветви которых опускались прямо к воде. На другом берегу мирно паслось несколько лошадей. Вдруг неожиданно из-за поворота выплыли три лебедя. Изящно изогнув шеи, они плавно скользили по воде, оттенявшей их белоснежное оперение.
Завороженная увиденным, Эмма едва услышала позади себя шаги.
— Красиво, правда? — произнес Колин, подойдя к ней чуть ли не вплотную.
— Да.
— Я часто здесь бывал мальчиком. Вон там, под ивами, есть очень уютная беседка. Там так тихо, что слышно, как перешептываются листья.
— Звучит прелестно, — проговорила Эмма, каждой клеточкой своего тела ощущая его близость.
— Может быть, завтра утром успеем туда сходить.
Колин обнял ее за талию. Эмма постаралась расслабиться, но это ей не удалось. Она заметила, что дрожит, и подумала, что, кажется, собирается разыграть из себя последнюю дуру. Высвободившись из рук Колина и пробормотав: Извините, я на минуточку, — она быстро прошла в одну из спален и закрыла за собой дверь.
