Пора свиданий - Бенцони Жюльетта (книги онлайн без регистрации полностью .txt) 📗
Тристан ударил три раза с расстановкой
— Где мы? — спросила шепотом Катрин, слегка встревоженная тишиной.
— У человека, который нам больше всего сейчас необходим, милая дама. Не беспокойтесь.
— А я не беспокоюсь, я замерзла! — заворчала Сара. — И ноги промокли.
— Надо было надевать башмаки попрочнее… Идут открывать.
Действительно, раздался шорох. Дверь открылась, повернувшись на хорошо смазанных петлях, и появилась маленькая старушка в сером платье, переднике и белом колпаке, приветствуя гостей неловким поклоном по причине радикулита.
— Мэтр Гийом ждет вас, мессир, и вас, благородные Дамы.
— Хорошо, мы поднимаемся.
Красивая и едва освещенная масляной лампой лестница вела к узкой площадке, куда выходила одна-единственная дверь, ведущая, несомненно, на кухню. Сверху раздался громкий голос:
— Поднимайтесь, мессир. Все готово.
Тембр голоса заставил вздрогнуть Катрин. Он напоминал ей Готье, но обладателем этого баса оказался человек, являвшийся полной противоположностью нормандцу. Маленький, уродливый, горбатый, с морщинистым, дергающимся от тика лицом. У него, казалось, не было ни волос, ни бровей, ни бороды; странные розовые лепешки заменяли щеки, лоб и подбородок. Черный колпак, натянутый на голову, подчеркивал глаза, красные, уставшие. Катрин едва не отпрянула назад. Горбун уставился на нее, машинально потирая руки и облизывая сухие губы. Пугающий голос объявил:
— А вот, значит, дама, которую надо под темнить. Сначала мы сделаем ей баню, потом займемся волосами.
— Баню? — удивилась Катрин. — Но я…
— Это необходимо, — сказал вкрадчиво мэтр Гийом. — Вашу кожу надо полностью подкрасить.
Тристан, молчавший до этого, понял состояние Катрин и догадался, почему нахмурилась Сара. Он вмешался в разговор:
— Это будет баня из трав, мадам Катрин. Она не принесет вам ничего плохого. Сара вам поможет. Но вначале я вам представлю мэтра Гийома. Он один из лучших красильщиков-гримеров во всей Франции. Раньше он долгое время был одним из самых уважаемых членов Братства комедиантов в Париже и играл в замечательных мистериях. Гримерское искусство, перемена внешнего вида не составляют никакого секрета для него. И не одна благородная дама города, начав стареть, тайно прибегает к его искусству.
Человечек продолжал потирать руки, веки его были полуприкрыты. Он мурлыкал, как кот, сопровождая этими звуками похвальные речи фламандца.
Придя в себя после страха, вызванного первым впечатлением, сравнимым с пребыванием в колдовском вертепе, Катрин облегченно вздохнула и, желая быть любезной,
Спросила:
— Вы больше не играете в мистериях?
— Война и разорение, уважаемая дама, властвуют в Париже. Наше Братство развалилось. К тому же в моем теперешнем виде я не могу выходить на подмостки.
— С вами что-то случилось? Гийом надтреснуто засмеялся.
— Увы! Однажды, когда я имел честь играть роль господина Сатаны и прогуливался по сцене, изобра -
Жавшей ад, мой костюм вспыхнул от смолистого факела. Я думал, что умру… но выжил и стал таким, каким вы меня видите. Со мной осталось мое искусство гримера, и, кроме того, я даю советы тем, кто изредка ставит спектакли. А теперь идемте со мной, баня готова и может остыть.
Сара тащилась за Катрин, которую Гийом вел в большую комнату, где обычно работал гример. Эта комната производила приятное впечатление: повсюду были расставлены свернутые в трубку куски пергамента, маленькие цветные горшочки с красками, тонкие кисточки из куницы и свиной щетины. На подставке покоилась огромная страница Евангелия, на которой Гийом искусно вырисовывал по золотому фону великолепную миниатюру, изображавшую сцены распятия Христа. Проходя мимо, Катрин задержала взгляд на этой незаконченной работе.
— Вы прекрасный художник, — сказала она с уважением.
Гордые искорки блеснули в усталых глазах Гийома, и он расплылся в улыбке.
— Чистосердечная похвала всегда доставляет удовольствие, почтенная дама. Прошу вас сюда.
Маленький кабинет, куда он провел Катрин, отодвинув разрисованную занавеску, был похож на колдовской вертеп. Невероятное количество банок, реторт, горнов и чучел животных наполняло его: около кирпичной печи стояло большое бельевое корыто, наполненное темной водой, от которой шел пар.
Катрин с подозрением посмотрела на коричневую жидкость. Что касается Сары, то она помалкивала.
— Что там? — спросила Катрин недоверчивым тоном.
— Исключительно растения, — ответил спокойно гример. — Но позвольте мне оставить при себе секрет состава. Скажу вам, что в него входит ореховая скорлупа. Наша дама должна полностью погрузиться в корыто, включая голову. Четверти часа достаточно.
— Какой я буду потом? — спросила Катрин.
— Вы будете такой же смуглой, как эта величественная особа, сопровождающая вас.
— И я останусь такой навсегда, — обеспокоено спросила Катрин, представив себе, как встретят ее маленький Мишель и свекровь.
— Нет. Постепенно краска сойдет, но я думаю, что месяца два она продержится. Потом вам потребуется еще одна Хорошая баня. Поспешите, вода остывает.
Он вышел как бы с сожалением, сопровождаемый взглядом Сары, тщательно задернувшей за ним занавеску. Затем она прикрыла своей широкой спиной место, где занавеска могла разойтись.
Катрин быстро разделась и, задержав дыхание, погрузилась в воду. Сладковатый, слегка пряный запах ударил ей в нос. Вода была горячей, но терпимой. Закрыв глаза, Катрин несколько раз окунула голову в воду. Когда песочные часы показали, что время истекло, она встала в корыте, Темные капли стекали по ее телу — смуглому, с золотистым оттенком.
— Ну, как я? — спросила она тревожно Сару, протягивающую ей простыню.
— По цвету ты смогла бы сойти за мою дочь, но очень необычно сочетание со светлыми волосами, хотя они тоже немного подкрасились.
До них долетел голос Гийома:
— Вы закончили? Пожалуйста, не одевайтесь. Можно запачкать ваше платье.
Закутавшись в простыню, Катрин пошла в большую комнату, где находились мужчины.
Гийом уже приготовил табурет с красной подушкой, перед которым поставил треножник, поддерживающий тазик, наполненный густой черной пастой. Катрин без лишних слов села на табурет, и гример стал намазывать пасту на ее волосы. Паста издавала сильный неприятный запах.
Тристан поморщился и зажал нос.
— Какой ужас! Разве может быть привлекательной женщина, от которой воняет подобной дрянью?
— Мы помоем волосы через час, когда паста их окрасит.
— А из чего она состоит?
— Из чернильного орешка, железной ржавчины, вытяжки из бараньего мяса, свиного жира и медного купороса.
— Медного купороса? — ужаснулась Сара. — Несчастный, вы отравите ее.
— Успокойтесь, женщина! Во всем необходима мера! Яд смертелен в определенных количествах, а в ничтожных дозах он лечит!
Длинные гибкие пальцы гримера были на удивление легкими, нежными и ласковыми. Массируя голову Катрин, он разговаривал с самим собой:
— Это преступление красить такие замечательные светлые волосы. Но красота этой женщины не убудет, только она станет более яркой, я думаю.
— А волосы не посветлеют со временем? спросила Катрин.
— Увы — нет. Когда они отрастут, нужно будет удалить черные пряди.
— Этим займусь я, — сказала Сара.
Катрин вздохнула. Она не сожалела, что пошла на новые жертвы, но мысль о том, что ей опять придется обрезать волосы, не радовала. Целый час она терпела на голове эту тяжелую пасту, которая слегка пощипывала кожу. Чтобы ей не было скучно, Гийом взял в руки виолу и начал петь вполголоса, аккомпанируя себе:
Последний лист остался на ветвях,
Упрямец не желает падать наземь.
Так вот и я, врага повсюду атакуя,
Отмщенья жажду, всех своих любя.
Песня была грустная, музыка нежная, и странный человек исполнял ее с мастерством. Катрин слушала завороженная, забыв обо всем на свете.
Сара и Тристан тоже внимали песне. Молодая женщина с сожалением увидела, что процедура подошла к концу, настолько ей понравилось пение Гийома. Она сказала ему об этом. Гример улыбнулся.
