Пани колдунья - Шкатула Лариса Олеговна (е книги .txt) 📗

Платье было надето и зашнуровано, когда в опочивальне появилась Василиса с двумя алыми розами.

— Одну приколем к корсажу, а другую — в прическу.

— Алую розу к зеленому платью? — с сомнением переспросила Лиза.

— Все будет просто замечательно: вы вся словно зеленый стебелек, который венчает розовое с зелеными глазами личико, — вот вам и бутон…

— Вы поэтесса, Василиса Матвеевна, — улыбнулась Лиза. — Но, наверное, мне надо было бы надеть темную юбку и высокие ботинки — я еще не все посмотрела.

— Сегодня вам не удастся это сделать — на улице идет дождь. — Экономка оглянулась на безмолвно стоящую Марылю. — А ты, Машенька, иди на кухню, пусть Зося даст тебе молока. У тебя очень бледный вид…

Марыля вопросительно перевела взгляд на Лизу.

— Иди, иди, — кивнула та, — понадобишься, позову.

— Вы не возражаете, что я отправила вашу горничную? — спросила у Лизы экономка. — Покорнейше прошу у вас прощения. Возможно, я слишком привыкла командовать слугами — по сути дела, почти пять лет в замке не было хозяйки.

— Конечно, я не возражаю, — несколько рассеянно сказала Лиза, прислушиваясь к себе: с тех пор как она проснулась, у нее не проходило ощущение, что она какое-то дело не довела до конца. Или что-то сделала не так…

N «Вот оно что! — вспомнила она. — Я отправила прочь Петрушу Жемчужникова. Это и не дает мне покоя. Но так будет лучше для всех. Для него особенно…»

Она не сомневалась, что Петино горе не продлится вечно.

Лиза сидела перед зеркалом и смотрела, как проворные руки Василисы Матвеевны опять сооружают ей прическу, какую она прежде никогда не носила.

С этой прической ее лицо словно принимало совсем другое выражение.

Несомненно, экономка обладала талантом художника, ибо она почувствовала происшедшие в молодой княгине перемены. Это была уже не Лизонька Астахова, а подлинная княгиня Поплавская, получившая в мужья человека экспансивного, непредсказуемого и полного всевозможных моральных патологий, как сказал бы врач. Мало того, что Лиза перестала этого бояться, она собиралась сразиться с этими патологиями. А заодно и с самим Станиславом.

— Я бы хотела с вами поговорить, если позволите, — сказала ей Василиса, закалывая последнюю прядь. — Екатерина Гавриловна не желала меня слушать, но, может быть, вы захотите?

— Вы собираетесь поведать мне какую-то тайну? — улыбнулась ее отражению в зеркале Лиза, однако экономка на улыбку не ответила, давая понять, что разговор предстоит серьезный. — Хорошо, хорошо, не хмурьтесь. Я согласна выслушать вас. Вы хотите говорить прямо сейчас?

— Нет, что вы! — Теперь и Василиса улыбнулась. — Для начала все же советую вам поесть, а потом мы встретимся в библиотеке. Ведь вы ее еще не видели?

Библиотека произвела на Лизу ошеломляющее впечатление. Она еще раз убедилась, как богаты были когда-то Поплавские, если могли покупать такие дорогие книги и в таком неимоверном количестве.

Библиотека в доме Астаховых по сравнению с этой казалась небольшой комнаткой, содержащей едва ли одну двадцатую того, что открылось ее глазам.

Книг здесь было так много, что библиотеку вряд ли удавалось использовать еще и как кабинет, а тем более тут не смотрелся бы огромный письменный стол отца и его любимые кожаные кресла.

Стол в библиотеке тоже имелся, но вполовину меньше, и около него впритирку стояли два кресла.

Интересно, почему Василиса решила говорить с нею именно здесь?

— Потому, что библиотека — единственное помещение в замке, разговор в котором невозможно подслушать…

— Но кто из слуг осмелится это сделать? — удивилась Лиза. — А Станислав уехал в Краков на три дня.

— Я не удивлюсь, если он появится уже сегодня вечером, — ответила экономка, — но, коли вдруг он захочет услышать наш разговор, ему для этого придется прежде всего отворить эту тяжелую и скрипучую дверь.

От предпринятых Василисой предосторожностей Лизе захотелось рассмеяться, но лицо ее визави никак к веселью не располагало. Видимо, она все не могла решиться начать разговор, так что разрядить паузу решила Лиза.

— Я все хочу спросить, — проговорила она, — когда умер старший Станислав Поплавский? О смерти княгини говорили, а о нем никто не упоминает…

— Наверное, потому, что до сих пор неизвестно, как он погиб, — задумчиво сказала экономка.

— То есть вы хотите сказать, что его тела не нашли?

— Нашли. Он уходил на охоту и отсутствовал в замке два дня. Княгиня первая подняла тревогу. Отправила слуг его искать. Старый князь лежал мертвый возле не самой крутой тропинки со сломанной шеей. Говорили, он поскользнулся и неудачно упал, ударившись головой о дерево…

— Что-то было настораживающее в его смерти?

— Только мои собственные рассуждения. Дело было весной. Полицейские решили, что он поскользнулся на прошлогодних листьях. Я потом ходила туда и попыталась проделать то же самое. По-моему, на той тропинке нельзя упасть так, чтобы убиться насмерть…

— Вы знаете, в нашем имении был случай, когда мужика убило сухой веткой в то время, как он в сильный ветер шел по лесу.

— Я ничего и не утверждаю. Как говорится, dixi et animam levavi [24]. Я просто рассуждаю вслух. В нашей повседневной жизни могут быть такие совпадения, что никакой романист подобные не придумает! Впрочем, судите сами: через год, день в день, умерла Екатерина Гавриловна. От сердечного приступа.

— Хотите сказать, что до этого она на сердце не жаловалась?

— Нет. Такого сказать не могу. Сердце у нее было слабое, ведь именно поэтому она никого больше не родила. И не смогла оказать нужного внимания подрастающему Станиславу…

— Тогда я не поняла, что вас обеспокоило.

— Выражение ее лица. Перед смертью Екатерина Гавриловна пережила какой-то ужас. Это ее и сгубило.

— Вы об этом хотели со мной поговорить?

— Нет. Это — всего лишь преамбула…

— Судя по вашему вступлению, вы надеетесь, что у меня сердце крепкое, — неловко пошутила Лиза. — Но вы медлите?

— Подбираю слова. Мы слишком мало знакомы, чтобы я могла говорить с вами в таком доверительном тоне, рассчитывая на полное понимание с вашей стороны, княгиня. Ведь мои мотивы могут быть какими угодно…

— Условимся, Василиса Матвеевна, что я вам верю, — сказала Лиза, — в противном случае нам не было смысла удаляться в сие неприветливое помещение;

— Вы тоже ощущаете некое стеснение в груди? — спросила ее Василиса. — Я обычно здесь не засиживаюсь. Возьму с полки нужную книгу и тороплюсь уйти.

И невольно дверь оставляю открытой. Отчего-то мне все кажется, что она захлопнется и я никогда более отсюда не выйду.

Прямо вплотную к письменному столу, где сидели женщины, полка была уставлена книгами по черной магии. Может, владельцы замка покупали и хранили их как некую экзотику, но в соседстве с человеческим черепом, оправленным в золото, производили гнетущее впечатление.

Князь Астахов такие книги не покупал и вообще ими не интересовался. Говаривал, что этот род литературы вызывает у него удушье. Как бы то ни было, но на Лизу это соседство тоже действовала не лучшим образом.

Теперь она ощущала не только стеснение в груди.

Откуда-то в ней возникло и стало расти беспокойство, каковое она чувствовала, когда поблизости оказывался Станислав.

Она встала и взяла с дальней полки первую попавшуюся книгу — «Историю государства Российского»

Карамзина — и положила к себе на колени. И ответила на удивленный взгляд экономки:

— Будем делать вид, что я читаю это вслух.

— Но вы же сами сказали, что князь уехал в Краков.

— А вы сами сказали, что он может до срока вернуться.

Женщины невесело посмеялись.

— Елизавета Николаевна, — несколько торжественно начала Василиса, — так получилось, что в замке Поплавских я живу более двадцати лет. Вначале горничной — надо сказать, без каких бы то ни было прав, потому что их не имела и моя госпожа, а после ее смерти неожиданно я получила власть над прислугой и вообще всем хозяйством замка и даже удостоилась особого доверия Станислава. Если бы такое случилось раньше, до смерти старшего Поплавского, возможно, мне удалось бы как-то повлиять на характер Станислава… Старый князь воспитывал сына весьма своеобразно. Начать с того, что отец всегда брал ребенка с собой на экзекуции, которые он устраивал своим нерадивым слугам. Или тем, кого считал таковыми. Однажды князь даже повез сына на бойню, так как был уверен, что лицезрение крови и предсмертных мучений животных воспитает в ребенке будущего мужчину, который уже ничего не будет бояться. Бедный Станислав после этого посещения чуть было не заболел нервной горячкой. Около года ему снились кошмары, так что я вынуждена была по просьбе Екатерины Гавриловны спать рядом с ребенком и обтирать его лицо святой водой, чтобы страшные сновидения не спровоцировали сердечный приступ…