Запретное влечение - Бакст Настасья (читать книги онлайн бесплатно полностью без TXT) 📗
После часа бесплодных поисков, Василий дал приказ отправляться. Когда все собрались, Василий заметил, что нет Юргента.
— А где гладиатор? — спросил он у ближайшего охранника.
— Он уехал часа три назад, еще затемно.
Когда Юлия услышала это, внутри нее словно лопнула сильно натянутая струна. Она почувствовала пустоту и беззащитность, но в то же время — огромное облегчение. Галл поступил правильно. Жаль, что он будет ненавидеть Юлию до конца своих дней. Она же мысленно пожелала ему счастья и забвения. Чем быстрее из его памяти сотрется ее образ, тем быстрее его прекрасная и преданная душа обретет покой, а он сам свободу и новую жизнь в своей далекой северной стране.
Юлия, дочь сенатора Квинта, должна стать женой патриция Септимуса Секста, будущего верховного консула Республики. Жизнь все решила за них, и за это благословенна, ибо нет более тяжелой ноши для человека, чем бремя неопределенности.
2. Рабыня чужих страстей
Юлия вернулась в Рим ночью. Долгая дорога измучила ее. Когда они прибыли в Месалонгион, то оказалось, что из-за нападения пиратов на Тирению, все римские галеры направлены на уничтожение пиратских кораблей и стоянок на островах, раскиданных по Ионическому морю. Хозяин торгового корабля запросил десять тысяч сестерциев за то, чтобы перевезти Юлию вместе с охраной в Тирению. После продажи лошадей у путешественников оказалась половина необходимой суммы, измученные животные имели весьма неприглядный вид, а денег и времени на то, чтобы откормить их и навести глянец — не было. И когда отчаяние охватило всех, Юлия еще раз встретилась с Юргентом. Он знал, что римские корабли временно покинули Месалонгион, а когда услышал от моряков, что какой-то купец собирается заработать десять тысяч сестерциев только за то, чтобы перевезти какую-то римлянку в Тирению, сразу понял, что речь идет о Юлии. Когда Юргент бежал в Риме из своей клетки, он поклялся своим богам, что больше никогда не выйдет на арену, он также поклялся, что никогда больше не приблизится к Юлии… Но глупая надежда заставила его нарушить оба этих обещания. Дорогой галл много думал о случившемся, и поддался соблазну обмануть себя, объяснив странное поведение девушки печальным происшествием, молодостью, испугом, женской непредсказуемостью. Юргент решил, что может еще раз попытаться доказать ей, что любит, что готов ради нее на все. И он вышел на арену. Он выдержал три смертельных боя и стал победителем.
Юлию, охрана которой смогла наскрести немного денег для того, чтобы остановиться на постоялом дворе, разместили в сарае, вместе со скотиной. Когда Юргент вошел и увидел ее спящей на куче соломы, сердце его болезненно сжалось. Он провел рукой по ее волосам, она улыбнулась во сне…
— Септимус, — прошептали ее губы.
И сердце гладиатора разбилось. Он бросил кошелек, в котором лежало семь тысяч сестерциев рядом с Юлией и…
Ему вдруг захотелось раздавить ее, убить. Он смотрел на прекрасное лицо и поражался тому, как может жить такая лживая душа в таком прекрасном теле. Юргент из Фьеорда стал женоненавистником. В эти секунды его сознание перевернулось. Еще минуту назад он любил всем сердцем, пламенно и нежно, а теперь ненавидел с такой же силой.
Юлия открыла глаза и увидела спину Юргента. Она хотела позвать его, но почему-то не смогла издать ни звука. Пусть он идет… Потом взгляд ее упал на кошелек, покрытый засохшей кровью. Никогда ей не забыть вида окровавленных монет — платы гладиатору за его кровь, раны и боль.
Весь обратный путь Юлия думала о том, что Юргент сделал для нее. Девушка решила, что если он когда-нибудь простит ее, и снова окажется рядом, она сделает все, чтобы отблагодарить его за преданность и загладить свою вину перед ним. Если он будет рабом — она выкупит его, сколько бы он ни стоил, если он будет свободным — она осыплет его золотом, подарит земли, сделает его начальником охраны, генералом Республики…
Только гладиатор не знал об этом, а если бы и знал, то намерения Юлии его бы нисколько не тронули. Она разбила ему сердце, ни один мужчина не оставит это безнаказанным.
Около дома охрана оставила Юлию и направилась в ближайшую таверну, где их знали и могли накормить в долг. Люди ничего не ели два дня и были очень голодны. Ведь завтра отец Юлии заплатит им за работу. Она же сама в сопровождении Тоф пошла в свои покои. Они почти не останавливались в дороге, хотя на первый же день пути у повозки Юлии сломалась ось, и остальные два дня ей пришлось ехать верхом. Страшно ломило спину, ноги были словно деревянные, а руки так устали держать поводья, что пальцы сводило до сих пор. И все же, проходя мимо коридора, который вел в покои матери, Юлия не смогла сдержать порыв гнева, и решила прямо сейчас сказать той, что все знает и больше не позволит Клодии вмешиваться в свою жизнь. Девушка неслышно ступала по каменным плитам, ее ноги были все еще в мягких дорожных сандалиях, подошвы которых делаются из мягкой кожи, благодаря чему всадник совсем не ощущает обуви.
Подойдя к покоям Клодии, Юлия увидела свет, и услышала раздраженные голоса. Слов пока было невозможно разобрать, но один голос, огрызающийся, но с явными жалобными нотками, принадлежал Клодии, а другой…. Септимусу! Юлия почти перестала дышать и подошла еще ближе. Тяжелый гобелен, закрывавший вход в покои Клодии Примы надежно скрывал Юлию от глаз говоривших, которые, судя по голосам, были столь разгорячены, что ни за что не смогли бы услышать порывистого дыхания Юлии. Девушка замерла, чувствуя сильное головокружение и шум в ушах, ей казалось, что ее сердце колотится так громко, что способно разбудить весь дом. Пульсировали все вены в теле Юлии, она чувствовала сильные колющие удары в висках, локтевых сгибах, на шее, во рту появился сильный металлический привкус, сглатывать слюну было ужасно больно, как будто на нёбе появились мелкие порезы.
— Клодия, ты настояла, чтобы я приехал к тебе. Ты угрожала появиться в сенате! Я знаю все, что ты собиралась мне сказать, и не желаю дальше выслушивать от тебя оскорбления. В конце концов, твое безумство может нанести вред только моему будущему тестю — благородному Квинту, это его репутация пострадает прежде всего. Если тебе больше нечего мне сказать — прощай, — голос Септимуса звучал очень холодно и насмешливо.
— Этого никогда не будет, ты не женишься на ней! — истерический вопль матери заставил Юлию зажмуриться. Отвращение было столь сильно, что Юлии захотелось стряхнуть с себя слова Клодии, ее ревность, ее отвратительную попытку удержать бывшего любовника. — Ты не любишь ее! Ты говорил, что никого и никогда не полюбишь! Помнишь, тогда в Фессалии, когда ты ползал передо мной на коленях и умолял стать твоей женой!
Я все помню, Клодия, — в голосе Секста послышалась угроза, — я помню, что ты мне тогда ответила. Ты предпочла Квинта, героя, сенатора Рима! Тебе не был нужен юнец, мальчишка, оставшийся без родителей под опекой скаредного дяди! Я плакал, я умолял, а ты смеялась! Думаю, это справедливо, что месть настигла тебя в лице твоей собственной дочери.
— Но ты не можешь жениться на ней! — это уже была не просьба, а отчаянный вопль.
— Я женюсь на Юлии, — Септимус произнес эти слова отчетливо, медленно и со сладкой издевкой. — Я женюсь на ней, женюсь! Более того, я проведу брачную ночь с ней в этом доме и буду стараться, чтобы ее крики и стоны наслаждения оглушили тебя. Думаешь, я не вижу, как сладострастно изгибается ее тело? Как она вздрагивает от моего прикосновения? Как учащается ее дыхание и розовеют щеки…
Юлия больше не могла этого слышать! Она закрыла уши руками и бросилась бежать! Вон! Вон из этого дома! Девушка бежала и бежала, не сдерживая более своих рыданий! Так он хочет жениться на ней, чтобы причинить страдания Клодии, ее матери! О, боги! Она проделала такой путь, она рисковала жизнью ради него! Она отказалась от человека, который был готов ради нее на смерть! Юлия споткнулась о корень дерева и упала. Подняться у нее не оказалось сил. Девушка перевернулась на спину, рыдания теснили ей грудь. Юлии хотелось разорвать, разломать свою грудную клетку, чтобы не испытывать страшной боли, чтобы не чувствовать больше ничего! А потом оглушительный внутренний крик, который почти что свел ее с ума, внезапно стих, и остался только тоненький еле слышный писк, словно комар вился над ухом. Юлия поняла, что это она тихонечко плачет, свернувшись клубочком на земле. Она плакала и плакала, понимая, что вся ее прежняя жизнь, все мечты и надежды безвозвратно ушли в небытие, и никогда больше не возродятся к жизни.
