Охотники и ловцы рыб (СИ) - "ITN-997" (книги серии онлайн TXT) 📗
— Ну если в Вальгаллу не пустят…
— Именно. Главное сейчас, доставить Свентобора в Старгард. Если его отпустить, он сбежит. Придется проводить нашего вождя туда под ручку. С ножом в другой руке. Если, мол, только пикнешь, прикончим. Хорошо, что тут идти всего ничего осталось. А там засунем его в какой-нибудь погреб до окончания всего дела. Потом как-нибудь выберется.
— Я вам не верю, — тихо, но твердо сказала княгиня в ответ на короткое сообщение Харальда, что готовится набег на Старгард, и Свентобор должен будет подать своим сигнал к атаке, когда гарнизон заснет. — Вам кто-то оговорил неповинного человека, и вы поверили клевете.
Харальд бросил быстрый взгляд на напрягшегося Свентобора, которого "держал под ручку" Творимир, и не стал говорить, что вождь во всем сознался.
— Княгиня, сейчас не время для споров. Мы все под наблюдением. Ни один воин не пренебрежет сведениями о такой опасности, как та, что стала нам известна. Поспешим в крепость. Говорили, что она уже за поворотом. Там и разберемся.
Предслава внимательно оглядела собравшихся вокруг нее воинов. Понятно, что новгородцы полностью доверяли своему Старшому, но и ее собственные воины колебались.
— Княгиня, разве ты не слышишь, как подозрительно молчит лес вокруг? — тихо спросил обычно бесстрашный и добродушный Боривой. — Поспешим, если ты уже отдохнула. Сейчас не время для задержек и разговоров. Крепость уже за тем ельником.
Предслава вздохнула и изящно склонила красивую голову, уступая. Час-другой действительно значения не играли. А великим искусством временно отступать она прекрасно владела.
Крепость близ Старгарда выглядела неприступной. Ее окружал ров в пару десятков саженей шириной с подъемным мостом на цепях через него. Дальше высилась насыпь и первая стена крепости. Стена эта состояла из двух рядов огромных бревен, глубоко вбитых в землю, с прослойкой из битых кирпичей и камней, залитых строительным раствором, между рядами бревен. Проехав через ворота в первой стене, путник попадал во внешний двор крепости с небольшими жилыми постройками, примыкающими ко второй стене крепости, по своему строению похожей на первую стену. В центре крепости, во внутреннем дворе за второй стеной, помимо небольших жилых плоских домов высилась многоэтажная башня — вежа, вход в которую находился только на уровне второго этажа, — последняя линия обороны защитников крепости.
Подошедший по торной дороге, находившейся под наблюдением защитников крепости, отряд княгини Предславы с невольным трепетом оглядывал невиданное на восточной и северной Руси укрепление с мощными стенами с небольшими башенками для лучников. И высокую вежу над этими стенами со стягом, украшенным белым орланом Пястов. А по обеим сторонам дороги, охраняемой мощной крепостью, расстилались леса и болота, малопроходимые даже для местных жителей.
Перед отрядом княгини опустили подъемный мост. Пан Тшебеслав, худой, высокий, немного сутулый, с залысинами, с грустно обвисшими усами, встретил путников во внешнем дворе крепости и проводил княгиню со свитой и гридями во внутренний двор.
— Прости, пан Тшебек, — княгиня легко улыбнулась начальнику крепости, — по дороге в моей свите возникли разногласия, и самое время их сейчас решить, — она строго поглядела в глаза Харальду. — Почему вы решили, что Свентобор — вражеский лазутчик?
Пан Тшебек бросил на Предславу хмурый острый взгляд и навострил уши.
— Он сам признался под угрозой смерти, — бесстрастно ответил Харальд
— Под угрозой смерти?! — с горечью переспросила Предслава. — Это несерьезно.
— Скажи, княгиня, это ведь Свентобор подал тебе идею, хитростью усыпить гарнизон крепости? Такую идею никто, кроме врага подать не мог. Защитников приграничной крепости усыплять нельзя ни при каких обстоятельствах, — мрачно продолжил варяг.
— Зачем нас нужно усыплять? — хмуро спросил пан Тшебек.
Предслава, не ответив начальнику крепости, посмотрела на Любаву, планы которой выдал, по ее мнению, варяг. В конце концов, лично ей до пропавшего посла дела никакого не было. Куда больше княгиню интересовало обращение в христианство вождя лютичей. В значительной степени ради этого она поехала с ним в Старгард. Чтобы иметь возможность по дороге объяснить ему основы христианской веры. Она думала, что близка к успеху и никак не могла признаться даже самой себе, что тот водил ее за нос. Любава все это отлично понимала. Понимала, что в этот момент разрывает навсегда хорошие отношения с княгиней. За то, что произойдет сейчас, та ее вряд ли простит.
Господи помилуй!
— Пан Тшебек, — на новгородку вслед за Предславой смотрели все окружающие и она, вздохнув, заговорила. — Княгиня прибыла в крепость, милостиво выполняя мою просьбу. Я прошу вас освободить новгородского посла, моего названного отца, Рагнара. Вот, возьмите. Королевская грамота, приказывающая вам отпустить посла вместе с предъявителем этой грамоты.
Предслава пристально, прищурившись, смотрела на нее, на спутницу, все это время молчавшую об имеющейся у нее королевской грамоте.
— Но я не могла иначе, — думала Любава, — если бы я не обратила внимания на предупреждение Всеслава и доверилась княгине раньше, никто из нас не дошел бы до крепости. Предслава нам бы не поверила, Свентобор бы сбежал, а нас убили бы его сородичи, чтобы мы никому ничего не рассказали.
В глазах пана Тшебеслава, мельком проглядевшего грамоту, вспыхнула с трудом контролируемая злость.
— Лучше бы тебе, пан Тшебек поручить освобождение посла кому-нибудь другому, — холодно вмешался Харальд, — а самому обсудить с нами предстоящий набег на твою крепость германцев с поморянами. У нас для тебя важные сведения, которые мы вытянули из вот этого вождя.
— Ты обещал мне, сохранить жизнь, — впервые заговорил Свентобор, поняв окончательно, что на защиту княгини он никак положиться не может. Воинов много, и они все как один потрясены мыслью, что их собирались усыпить.
Княгиня вздрогнула, услышав его слова, и закусила губу. Пан Тшебеслав с тоской и злостью шепотом нехорошо помянул панну Касеньку и отдал нужное распоряжение своим помощникам.
— Мои лазутчики тоже доносят об усилении активности поморян, — услышала Любава слова пана Тшебека, бегом устремляясь вслед за помощниками пана начальника.
Рагнара держали в подвале вежи. Его никто не пытал так изощренно, как пытали Моисея Угрина, отрока Предславы. Просто держали в невыносимых условиях. Когда узника подняли на веревках на второй этаж вежи, он никого не узнавал, невероятно худой, бледный, с блестящими от сильного жара глазами. Срочно растопили одну из банек крепости, Любава распаковала свои целебные настойки, не сомневаясь, что ее отца еще можно поставить на ноги. В своей радостной суете она никого вокруг не замечала, и даже удивилась, когда Творимир за руку оттянул ее от своего лучшего друга.
— Тебе Всеслав случайно не говорил, чтобы ты немедленно покинула крепость?
— Что-то такое он точно говорил. Сказал, чтобы мы с княгиней спрятались хоть в лесу, хоть в болотах, только не в крепости.
Творимир невольно задержал взгляд на изможденном лице ее названного отца.
— Досталось ему… И конца этому не видно. Знаешь, девонька, какой существует способ, победить в бою? Один из лучших? Позволить противнику увязнуть в атаке, а затем со свежими силами ударить в спину. Поняла? Видимо, нечто подобное Всеслав и предполагал. Плохо, что Тшебеслав ни дня ждать подкреплений не будет. Мог вы выслать лазутчиков навстречу подмоге и согласовать действия. Но, по-моему, он переоценивает неприступность своей крепости. Он отдал приказ, поджечь все постройки за рвом. Наблюдатели наших противников сообразят, что крепость готовится к отражению нападения, никто гарнизон усыплять не будет, никакой внезапности не получится. А тогда чего им ждать? Нападут на нас вот-вот. Беги, Любава, немедленно.
Но было поздно. Пан Тшебеслав с горькой усмешкой на губах, с болью в чуть выпуклых серых глазах заявил, что все бабы — это зло. И никого он из крепости прямо в руки своих противников не выпустит. Только игр с заложниками ему и не хватает. Если бы планировалось нападение одних германцев из-за Одры, он бы еще подумал. Но проклятые поморяне здесь все тропки знают, и он рисковать не будет. Мост поднят, крепость готова к отражению атаки. Он, пан Тшебеслав, свое дело знает, и Господь ему лучший помощник. Ясно?
