Скандальная любовь - Джойс Бренда (читать книги без сокращений .txt) 📗
Обхватив руками ее лицо, он поцеловал ее. Это был нежный поцелуй, каким целуют только при большом чувстве. Затем рука его скользнула ниже и сдавила ее шею. Поцелуи стали требовательными. Слезы мгновенно исчезли.
Николь вскрикнула и вцепилась в борта его плаща. Ни секунды не колеблясь, она прильнула к нему, и он тут же очутился на ней сверху. Они обняли друг друга. Их языки терлись друг о друга и сталкивались, разжигая лихорадку желания. Она почувствовала, как его горячий, твердый член оказался у нее между ног. Он начал двигаться со всевозрастающей настойчивостью.
Она не хотела, чтобы их отношения вот так завершились, не хотела отдавать его другой женщине, кто бы она ни была. Он жаждала, чтобы он принадлежал ей.
Он поднимался и опускался на ее теле. Николь позволила ему делать все, что он хочет.
Неожиданно он замер, тяжело дыша. Она увидела, что ее ноги обхватили его ляжки, но это ее нисколько не смутило.
— Карета остановилась, — наконец сказал он. — Она уже давно стоит.
Николь закрыла глаза.
— Если бы я был негодяй, то мы на этом бы все и кончили. — Он встал на ноги.
Она с трудом заставила себя сесть. Герцог сел рядом.
— Я не для этого поехал с вами. Я не этого хотел.
— Я ни о чем не сожалею. — Опять она ждала, что он попросит ее не уезжать.
— Прощайте, — мягко произнес он, затем открыл дверцу кареты и устремился прочь.
Николь в последний раз увидела его лицо, когда он хлопнул дверцей кареты. Нет, забыть его она не сможет. Николь обхватила свои плечи руками, стараясь успокоиться. Все вокруг стало холодным и пустым. Вновь слезы навернулись у нее на глаза. Карета тронулась. Николь, как наяву, услышала его тихий голос.
— Николь, — нежно и настойчиво звал он ее.
Но она не решалась выглянуть в окно.
ГЛАВА 12
Марта вошла за Николь в ее комнату. Она не была на пикнике, но все случившееся там знала во всех подробностях.
— Ты расскажешь мне… — начала было она, но, увидев Ани, упаковывающую вещи Николь, остановилась.
— Куда ты уезжаешь?
Николь, отпустив Ани, повернулась к своей лучшей подруге:
— А как ты думаешь? В Драгмор!
— Но тебе нельзя сейчас уезжать из Лондона.
— Почему же?
— Потому что герцог тебя принял и теперь все тебя будут приглашать. Вся твоя жизнь повернется по-другому. Сейчас тебе уезжать нельзя!
Николь отвернулась, прикусив губу. Ей необходимо уехать, она знала это. Вчера было прощание. Это конец, и ждать больше нечего.
Но и Драгмор не казался ей больше пристанищем и не манил ее, как раньше. Искушение остаться в Лондоне было очень велико. Однако она должна ехать. Они уже попрощались. Остаться в Лондоне будет злоупотреблением с ее стороны.
— Каждый раз, когда я с ним, у меня сердце разрывается от боли, — мягко сказала Николь.
— Ох, Николь, я уверена, что он увлечен тобой. Поэтому он и коробку твою купил. Но он человек чести и никогда не покинет Элизабет. Всем известно, что она испытывает странное переутомление. Она и благотворительный пикник покинула раньше времени, потому что переутомилась, организуя его. Он вчера водил ее в театр, но пробыли они там очень недолго.
Николь ходила взад и вперед по комнате.
— Я знаю, Марта, поэтому и не могу остаться. Признаюсь тебе, что я просто боюсь за себя, за свои чувства к нему. Я… я хочу его, и это несправедливо, так как он принадлежит другой. Стыдно.
Интересно, поняла ли ее Марта? В любом случае она не позволит себе продолжать обсуждение этой интимной темы.
— Кое в чем ты права. По-видимому, тебе действительно лучше уехать в Драгмор, пока ты не переболеешь им. Сейчас пришло твое время возвращаться в свет, и ты все равно рано или поздно про герцога забудешь. Но если ты останешься, то непременно кого-нибудь найдешь себе, я уверена.
— Мне никто не нужен.
— Почему ей нужно искать кого-то еще и почему Николь уезжает? — спросила Регина, неожиданно появляясь в дверях.
— Следует стучаться, — упрекнула ее Марта.
— Да? Разве моей сестре, нужно что-то скрывать? — Она закрыла дверь и возбужденно заговорила: — Что вчера произошло? Николь, если бы ты видела, как герцог на тебя смотрел!
Слова сестры легли на свежую рану.
— Как же он смотрел на меня? — Ей не хотелось задавать этот вопрос, но он вырвался сам собой.
— Как будто ты единственная женщина в мире.
— Пожалуйста, не говори глупостей, Регина, ты ошибаешься! — Николь даже села, обессилев. Регина уселась рядом.
— И тебе он очень нравится, это было так видно!
— Видно? — Николь сразу стала пунцовой.
— Видно мне, — заверила ее сестра. — Это правда, что ты отвезла его в нашей карете?
— Да, правда. — Николь не смутилась. Она запомнит на всю жизнь до мельчайших подробностей их вчерашнее прощание.
— Элизабет очень мила, — продолжала Регина, — но с тобой ее нельзя даже сравнивать. Я молю Бога, чтобы он бросил ее ради тебя!
— Регина! — резко одернула ее Марта: — Не буди в сестре глупые, безнадежные мечты. Ничего подобного он никогда не сделает.
— Вы стали старыми ворчуньями. Если любишь, все возможно!
Николь встала, не желая участвовать в споре. Она знала, что Марта права, но в глубине души ей, конечно же, очень хотелось, чтобы права была Регина. Она даже стала думать, что он позвал ее, когда карета поехала. Но зачем он звал ее? Может быть, он и правда смотрел на нее как на единственную женщину на свете. Николь потерла виски. Не надо слушать Регину. Она еще маленькая и ничего не смыслит в мужчинах и их поведении.
Неожиданно Марта обрушилась на Николь:
— Ты не должна уезжать из Лондона, Николь. Я прошу тебя! Герцог никогда не задерживается в городе надолго. Он редко появляется в свете. Может быть, ваши пути однажды и пересекутся, но на большее рассчитывать нельзя. Если ты сейчас уедешь, то обречешь себя на жизнь старой девы в деревне. Не делай этого!
Как же герцог перевернул все ее существование! До встречи с ним она жила спокойной, размеренной жизнью, любила и ценила свои привычки, свои понятия, свой круг общения. Теперь же в ее душе поселилась неутолимая болезненная жажда того, чего она никогда не сможет иметь.
Прежняя гармония жизни погибла безвозвратно. Представить себя в деревне она больше не могла. Пребывание в Драгморе заранее казалось бесцветным и нестерпимо одиноким. Раньше она никогда не чувствовала одиночества, а теперь оно угнетало ее.
— Не знаю. Подумаю, — ответила она наконец Марте.
Регина поддержала Марту, но слушать младшую сестру, которая утверждала, что между ней и герцогом расцветает любовь, не хотелось. Все-таки Регина очень наивна, разве можно ей верить в этом. Кроме того, Николь придется решать еще одну проблему, отрицать которую уже нельзя, — это Элизабет. Как ни старалась Николь относиться к ней плохо, из этого ничего не вышло: развить в себе антипатию к Элизабет она не смогла. Это был столь милый человек, что не любить ее было невозможно. И если бы вдруг герцог оставил бы ее ради Николь, она бы себе этого никогда не простила. Причинить такое горе Элизабет было нельзя. Получалось, что выход из этого замкнутого круга один — забыть навсегда герцога Клейборо.
Герцог вошел в холл своего дома после утренней верховой прогулки по парку. Лицо горело от холодного ветра. Он специально выбрал для этой прогулки необъезженного коня. Хотелось очень быстрой и опасной ездой отвлечься от тяжелых мыслей. Но умчаться от себя не помогла даже бешеная скачка.
Завтрак ждал его на столе: несколько ломтиков семги и белорыбицы. Он не удивился, увидев за столом мать; ее карета стояла у дома. Герцог всегда был рад видеть ее, но не сегодня. У него не было сомнений относительно причин ее прихода. Его и без того скверное настроение испортилось еще больше.
— Доброе утро, мама. — Он поцеловал ее в щеку и сел.
Ответив на его приветствие, Изабель налила ему черного чая. Он любил пить черный чай без молока.
