Капризная вдова - Кинг Валери (электронная книга .TXT) 📗
Как и предполагал доктор, благодаря отменной физической форме молодой человек шел на поправку не по дням, а по часам. Из своих редких бесед с ним Генриетта успела узнать, что он искусный фехтовальщик и боксер, имевший случай встретиться на ринге с самим Джексоном, владельцем боксерского клуба; что в поместье отца он круглый год, даже в зимние месяцы, купается в ручьях и речках и что верхом на лошади он чувствует себя уверенней, нежели в светских гостиных.
Соблюдая в отношениях с Королем дистанцию, Генриетта, к собственному удивлению, обнаружила в этом большое преимущество, потому что почувствовала себя в безопасности от домогательств ловеласа. Теперь, принимая из ее рук приготовленный Кук тонизирующий напиток, он только смотрел на нее с той чарующей улыбкой, полной желания, лукавства и коварства, которой было достаточно, чтобы в сердце Генриетты вновь проснулись глупые фантазии. Ее тоже неодолимо тянуло к нему, она готова была сама броситься ему на грудь, чтобы он обнял ее своими сильными руками. А этого нельзя было допустить! Она заставила себя вспомнить недавнюю стычку с Брэндишем, обвинения, которые он бросил ей в лицо, и испытала облегчение при мысли, что нашла в себе силы держаться вне пределов его досягаемости.
О, как порочна ее натура! Всего несколько поцелуев, и она, забыв о доводах разума, уже готова броситься навстречу своей гибели! За что судьба послала ей это испытание? Если бы Брэндиш во вторник благополучно уехал в Лондон, она бы постепенно вновь обрела душевный покой. Но нет, она опять трепещет от страха перед новой встречей с этим искусителем.
Дойдя до арки, украшавшей вход в сад, Генриетта внезапно остановилась: рядом под чьей-то ногой скрипнул гравий. Молодая женщина посмотрела вокруг, но сад был пуст. Лет пятьдесят назад или даже еще раньше кто-то из ее родственников, прежних владельцев Раскидистых Дубов, увлекся фигурной стрижкой растений, и с тех пор сад был полон кустов в форме животных, шахматных фигур и домашней утвари, например, часов, стрелки которых застыли на семи часах, чайника, гигантского подсвечника. Генриетта подошла к «часам».
Сердце ее встревоженно билось – она чувствовала, что за ней кто-то следит.
– Бетси? – крикнула она. – Брось свои штучки, сейчас же выходи!
Гравий снова скрипнул, на сей раз совсем близко.
– Выходи, озорница! – вновь крикнула Генриетта и сделала шаг вперед. Тотчас из-за угла «часов» высунулась чья-то сильная рука и схватила не успевшую ничего понять женщину.
– Вы?! – вскричала Генриетта, встретив взгляд пронзительно-голубых глаз. – Сейчас же отправляйтесь в постель!
С пленительной улыбкой он притянул ее к себе.
– Это приглашение, дорогая? Да вы просто горите от страсти! Наверное, я действительно зря сам пошел вас искать, надо было просто подождать!
– Не говорите глупостей, – ответила она, от испуга с трудом переводя дыхание. – Лучше скажите, как себя чувствуете? Вы слишком рано начали вставать – доктор советовал вам провести в постели не меньше двух недель!
– Все еще злитесь на меня? – сжимая ее в объятиях, ответил он вопросом на вопрос. – Почему так долго не заходили меня проведать? Я заждался!
Генриетта почувствовала, что у нее горят щеки.
Чтобы не встретиться с ним глазами, она стала смотреть на лацкан его коричневого сюртука.
– Вы неодобрительно отозвались о моих планах, я не хотела больше спорить с вами на эту тему.
Он покачал головой.
– И зачем только я наговорил вам всей этой чепухи! Еще раз приношу свои извинения! Видите ли… – он осекся, словно эта мысль поразила его самого. – Я так без вас скучал!
– Неужели? – переспросила изумленная Генриетта, поднимая на него глаза. Нежная улыбка, осветившая его лицо, показалась ей искренней.
Но через мгновение к нему вернулось прежнее игривое выражение.
– Да, соскучился! Если я лишаюсь возможности хотя бы дважды в день поболтать с хорошенькой женщиной, то становлюсь ужасно раздражительным, начинаю ко всем беспричинно придираться. И знаете что? Особенно я соскучился по вашим чудесным ручкам: о, как нежно они коснулись моего лица во вторник, когда мы были одни! Кук, конечно, умеет ухаживать за больными, но отсутствие положительных эмоций действует на меня губительно! Поэтому я хотел попросить вас повторить эту целительную процедуру сегодня, а вы не изволили меня навестить!
– Как вы можете помнить, что было во вторник? – воскликнула Генриетта. – Вы же были без сознания!
– Нет, я уже пришел в себя, хотя и был еще очень слаб. Но я все помню! Погладив меня по щеке и лбу, вы встали и подошли к окну. Лучи закатного солнца освещали ваше лицо – сначала вы хмурились, а потом улыбнулись. Вам необходимо улыбаться!
Генриетта попыталась освободиться из его объятий, но он сжал ее еще крепче.
– Оставьте этот вздор, сэр, не надо морочить мне голову! К тому же, как вы объясните свое поведение, если кто-нибудь увидит нас из окна?
– Кого-кого, а Хантспила я не боюсь, если вы его имеете в виду!
– Милый Хантспил! – воскликнула Генриетта с самым невинным видом. – О встрече с таким славным джентльменом можно было только мечтать, не правда ли?
Интересно, примет ли Король ее шутливый тон? Не поймет ли его превратно, как поощрение к новым вольностям? Генриетта осознавала, что Брэндиша надо наконец поставить на место, но никак не могла найти нужный тон.
Бросив на нее понимающий взгляд, он ухмыльнулся.
– Подхалим, каких поискать!
– Ваше присутствие его не разозлило? Брэндиш на манер Хантспила высокомерно вскинул бровь.
– Мистер Хантспил сначала встретился с моим отцом, – немного гнусаво заговорил он, передразнивая нового владельца усадьбы. – Узнав, что его незваный гость пэр Англии, бедняга едва не кинулся лизать лорду Эннерсли сапоги! Разумеется, как сын пэра я тоже был всячески обласкан! – Брэндиш бросил дурачиться и закончил нормальным голосом: – Пожелай я остаться здесь на год, Хантспил не посмел бы и пикнуть.
– Я не самого высокого мнения о своем кузене! – ответила Генриетта, делая новую попытку выскользнуть из объятий Брэндиша.
– Обо мне и говорить нечего! – ответил Брэндиш, стискивая ее еще сильнее. – Но, согласитесь, он наверняка очень понравится моей тетушке! Она обожает подхалимов, они льнут к ней, как мухи на мед. А своей важной поступью ваш кузен очень напоминает мне молодого петушка! – заметил он, и Генриетта прыснула.
Внезапно она краем глаза заметила движение возле окна одной из спален и тотчас предупредила Брэндиша, что за ними наблюдают.
– Куда ведет эта дорога? – торопливо оглядевшись по сторонам, кивнул он на увитую зарослями ломоноса арку.
– К конюшне.
– Неплохое местечко! – Брэндиш схватил Генриетту за руку и потянул ее под арку.
– Ну уж нет, я не настолько глупа, чтобы последовать за вами, мистер Брэндиш! – воскликнула молодая женщина. – Сейчас же отпустите меня! Вы переходите все границы!
– Да не пойдем мы на конюшню, не бойтесь! – воскликнул он. Затащив Генриетту под арку, где их уже не могли увидеть из дома, он тут же снова крепко обнял се, прижав спиной к каменной стене.
– Я так скучал без тебя, дорогая! – воскликнул он, целуя ее.
Новая встреча с Брэндишем, как и все предыдущие, привела мысли Генриетты в полный беспорядок. Она всегда терялась перед ним, ругал ли он ее за намерение выдать замуж Энджел, или, как сейчас, доводил до исступления поцелуями. Он продолжил атаку, и Генриетта тихонько вскрикнула. Ах, Брэндиш изощренный сердцеед – даже от поцелуев Фредерика она не испытывала такой сладостной муки. Отвечая на ласку его губ, она вспомнила поцелуи в конюшне и свое обещание стать его любовницей, если он останется в Гемпшире. Он так и не уехал! С той встречи прошло уже четыре дня, а он все еще в Гемпшире, к тому же в ее доме, слишком близко от нее, чтобы она могла сохранять душевное равновесие, чувствовать себя в безопасности.
– Твои поцелуи полны неги, как сама любовь, дорогая Генри! – прошептал он задыхаясь.
