Любовь и нежность - Гарлок Дороти (библиотека электронных книг .TXT) 📗

Чериш стояла неподвижно. Слоун помедлил, потом вышел из комнаты, осторожно притворив за собой дверь. Девушка услышала скрип стула, на который он опустился, и тихий голос. Мужчины заканчивали начатый разговор.

Чериш села на краешек кровати и почувствовала внезапную тревогу. Вот так теперь будет всегда. Никогда Слоун больше не заключит ее в объятия, не поднимет на руки, не одарит поцелуем. Быть может, он влюблен в индейскую девушку Минни Голубку? Может, он жалеет о том, что произошло с ними в пути?

Чериш подняла Ору Делл и посадила на горшок. Девочка сонно захныкала, когда коснулась голой попкой холодного фаянса. Окончив процедуру, Чериш подоткнула одеяло в маленькой постельке. Она долго стояла над этой спящей принцессой, мечтая, чтобы эта крошка в самом деле была дочерью ее и Слоуна.

Камин смутно освещал комнату. Чериш задула свечу, вытащила шпильки из волос и аккуратно положила на комод. Потом стянула платье и, даже не заплетая кос, забралась в постель. Всю свою жизнь она мечтала поспать на мягкой пуховой перине и подушке, куда голова проваливается, как в безвоздушную пропасть. Но в этот вечер у девушки было слишком тяжело на душе, чтобы полностью ощутить наслаждение. Она натянула одеяла до самого подбородка и лежала с закрытыми глазами, прислушиваясь к гулу голосов в соседней комнате.

Чериш заснула… Ей снилось, как она плывет по реке прямо в Вирджинию. И вдруг Чериш увидела взмахи загорелых мужских рук: кто-то плыл впереди, указывая, где течение поспокойнее. Вдруг он повернулся, в улыбке сверкнули белоснежные зубы — это был Слоун. Он что-то кричал, но до Чериш не доходило ни звука. Потом повернулся, выгнул мускулистую спину и нырнул. Девушка поспешила за ним в глубину, где они слились, переплетя руки и ноги, и стали погружаться, опускаясь все ниже и ниже…

Вдруг девушка очнулась. Она увидела лицо Слоуна близко-близко. Чериш закрыла глаза и помотала головой, думая, что видение исчезнет. Но нет, Слоун действительно был здесь. Он прошептал, тихо, одними губами:

— Я могу войти к тебе, любимая?

Чериш тихо вскрикнула от радости и приподнялась, чтобы притянуть его к себе. Все ее существо озарилось счастливым светом и наполнилось теплом.

— Ах, Слоун! Я так рада, что ты пришел!

— Я не мог заснуть отдельно от тебя, — он откинул одеяла и, проскользнув в постель, прижал ее к себе. — Я лежал и думал о тебе, я… хотел тебя, — выдохнул Слоун ей в ухо, потом нашел ее губы и целовал долго, нежно, но настойчиво.

— Я хотела, чтобы ты пришел…

— Правда, любовь моя? Правда? — прервал ее Слоун и, не дав договорить, коснулся кончиком языка губ девушки. — Ты здорова? Ты хорошо отдохнула? Ведь я не тороплю тебя, — с этими словами он снял с нее рубашку.

Теперь никаких преград между ними не было.

— Люби меня. Согрей меня своей любовью, как в ту ночь, когда я замерзла.

— Да, радость моя. Тебе будет хорошо. Я обещаю, что не причиню тебе боли.

— Это была прекрасная, сладкая боль, — прошептала девушка.

— Моя обожаемая женщина…

Их губы слились, и один поцелуй был слаще другого. Слоун обвил ее руками, гладя спину и прижимая ее бедра к своим. В ямке у шеи девушки билась тоненькая жилка. Его губы коснулись этого прелестного места, потом подбородка, потом нашли ее рот. Он наслаждался нежностью, сладостью ее поцелуя, звал, играл, страстно сжимал Чериш, пока ее руки не сомкнулись вокруг его шеи.

Ее дыхание замирало, все тело, казалось, растворилось в неге. И чем сладостнее были поцелуи, тем ей хотелось большего.

Слоун прижал к своему страстному, могучему телу тонкий и хрупкий стан Чериш. Он вошел в нее, медленно, плавно двигаясь. Постепенно он стал так стремителен, что эти движения слились в одно. Девушка прижалась к этому мощному телу, будто не желая с ним расставаться. Она как будто перенеслась в другой мир. Невидимые качели поднимались все выше и выше…

Их тела переполняла всесокрушающая страсть. Он наполнял собой все ее тело, все мысли, все чувства. Казалось, они не расстанутся никогда, никто не войдет в эту комнату и не нарушит их блаженства. Все существо каждого из них подчинилось этому экстазу, длившемуся минуты — и целую вечность.

Они лежали молча. Чериш провела рукой по спине Слоуна, когда он лег сбоку от нее, зарыв лицо в душистые волосы. Ее теплое тело сейчас покоилось рядом, а всего мгновение назад они были единым целым. Он обнимал девушку одной рукой, она продолжала гладить его по спине, потираясь щекой о его плечо, словно ленивый котенок. Чериш даже будто промурлыкала что-то в полудреме. Слоун засмеялся:

— Тебе понравилось?

Она опять что-то проворковала и повернула голову, встретившись взглядом с его веселыми серыми глазами.

— Но так не должно быть, разве нет?

— Ах, милая, должно, должно! Господь создал любовь для наслаждения обоих.

Чериш повернула голову. В свете камина его волосы блестели, словно черный шелк, на ее белом плече. Ее же волосы словно взяли в плен Слоуна, как омывающие остров золотые ласковые волны.

— Я боялась… — Чериш набралась смелости, чтобы высказать свои опасения: — Я боялась, что ты больше не придешь ко мне. Я думала, что это… то, что было у нас… только…

— Только что? — Она не ответила, тогда Слоун продолжил: — Только похоть? Нет, сладкая моя. Это гораздо больше, чем ты думаешь. Гораздо больше, — закончил он шепотом.

— Я надеюсь, что это так, — голос Чериш чуть дрожал.

Слоун развернул девушку к себе спиной и своими сильными пальцами стал разминать ее усталые мускулы.

— Ты все еще боишься?

— Нет, — просто ответила девушка. Даже теперь, чувствуя тепло его рук и благостное удовлетворение, она не могла побороть какую-то робость, неуверенность. Ее задевало, что он так мало рассказал о себе. Хотелось его о многом спросить, но Чериш не решалась. Ей было непонятно, почему так похожа на Слоуна Ора Делл, почему Ада бросила дочь; ко всему прочему добавлялась еще и эта таинственная индейская девушка, Минни Голубка, тоже влюбленная в Слоуна.

Время шло быстро. За три дня яркое солнце растопило снег, который намело бурей. Чериш и Ора Делл сидели на бревне и наблюдали за работой мужчин. Трю и Джуси строили собственную хижину. Еще летом они повалили деревья и заготовили бревна. Пока Слоун был в отлучке, работа продвигалась медленно, потому что один из них все время сидел с ребенком. Но теперь наметился явный прогресс, ведь работали сразу втроем. За два дня подняли стены. Крыша и очаг заняли больше времени. Мужчины работали от зари до зари, спеша закончить стройку, пока стояла хорошая погода.

Новая хижина была шестой постройкой этого небольшого поселка. Чериш очень нравился новый дом. Он был гораздо больше дома Слоуна. В нем, как и у Слоуна, сложили каменный очаг, но у Слоуна в застекленных окнах отражался закат, а у Джуси с Трю проемы закрывались глухими ставнями.

Первые хижины стали строиться здесь и выше по берегу реки еще сто лет назад, когда белые люди решили обосноваться в этих местах надолго. Маленький поселок, где единственная улица загибалась дугой, был крошечным островком цивилизации посредине дикой природы. Между двумя хижинами, немного в глубине, размещалась коптильня, дальше — хлев, где держали корову. Еще одна хижина время от времени служила жилищем для индейцев шауни, как говорил Слоун. К ней примыкал склад, где хранился провиант не только этого поселка, но и других, стоящих далеко вниз по реке.

На самом высоком месте, откуда открывался вид на реку, был похоронен брат Слоуна. Однажды вечером, когда Ора Делл спала, Чериш пришла сюда. На простом деревянном надгробии за оградой из кольев была четко вырезана надпись:

Чериш хотелось почтить память совсем молодого человека, уже больного, которого молодая жена бросила с крошечным ребенком на руках. Девушке хотелось расспросить Слоуна о нем подробнее, но он больше не говорил о брате.